Под покровом тайны (СИ) - "Робинзон" - Страница 49

   Двое сидевших вместе с генералом мужчин недовольно смотрели на вошедшего.

   Кравченко вместо ответа направил на них пистолет. Два негромких хлопка и мужчины с пробитыми головами упали на пол. Генерал вскочил, уронив стул, и попытался открыть ящик стола, но не успел этого сделать. Раздался еще один хлопок, и у него во лбу появилась небольшая красная дырочка, из которой плеснула струйка крови.

   Кравченко нагнулся над двумя мертвыми собеседниками Грибова и начал их обыскивать. Собрав все имеющиеся на них документы, он вытащил охотничий нож из ножен, висевших у него на поясе и осторожно, чтобы не запачкаться начал отрезать головы всей троице.

   Закончив с этим неприятным делом, полковник подошел к зеркалу и внимательно себя осмотрел. Стряхнув несколько капелек крови, он поправил прическу, и, открутив глушитель, спрятав пистолет в подмышечную кобуру. Осторожно закрыв за собой дверь генеральского кабинета, он пошел по пустому коридору в направлении лифта.

   На минус шестом этаже лифт остановился. Кравченко вышел из него и увидел перед собой двух охранников стоявшими с наведенными на него короткоствольными автоматами.

   Из-за них вышел человек в форме майора и удивленно воскликнул:

   -Леонид Константинович, что вы себе позволяете? Разве можно без предупреждения. Что вообще происходит?

   Автоматчики опустили оружие, это стало их фатальной ошибкой. Кравченко выхватил пистолет и мгновенно расстрелял всю троицу. На этот раз головы он не резал. Взял один из автоматов и запасные рожки и прошел в стальную дверь, из-за которой пахло больницей.

   Навстречу ему с тревожным выражением лица вышел пожилой мужчина в медицинском халате. Он не успел раскрыть рот, как упал, получив пулю в сердце. Кравченко равнодушно перешагнул через дергавшееся в посмертных судорогах тело и пошел дальше по коридору, открывая двери в кабинеты и расстреливая всех, кто там находился. Коридор метров через пятьдесят заканчивался мощной стальной дверью, Кравченко открыл ее двумя ключами. За дверью находился большой архив. На полках стояли десятки коробок с документами. Вытащив из кармана документы, забранные у собеседников генерала, он сложил их горкой на ближайшей коробке и поджег. Хватило всего одной спички, чтобы они разгорелись ярким пламенем. Какое-то время полковник молча наблюдал за начинающимся пожаром затем кинул на пол автомат и вытащив пистолет из кобуры, выстрелил себе в висок.

   Где-то, глубоко под землей, удовлетворенно вздохнул оборотень. Нейролингвистическое программирование не подвело. Кравченко сделал даже больше, чем он рассчитывал.

   Александр Евгеньевич устало откинулся на спинку кресла. Ментальное наблюдение за обреченным на смерть зомбированным сотрудником ФСБ забрало у него немало сил.

   -Так, с Грибовым закончено, - подумал он,- слегка передохну и займусь делами банка, а затем придется искать заказчиков всей этой передряги.

   На миг его лицо приняло сумрачный вид, такого сильного удара судьбы он не получал. Да, что говорить, с тех пор, как сорок лет назад он стал главой, потерь клан Белого волка почти не имел. Он полностью контролировал всю территорию СНГ, не отдав после развала Союза ни пяди своего влияния. Сейчас Разумовский нисколько не сомневался в том, кто являлся заказчиком расстрела верхушки клана. Но все же, прежде, чем объявлять войну, следовало проверить свои предположения.

   Однако расслабиться не удалось, стоило оборотню отвлечься, перед его внутренним взором возникало задумчивое лицо девочки смотрящей на него в упор ярко зелеными глазами.

   -Нет,- сказал он решительно сам себе. - Первым делом надо отыскать эту сумасшедшую рысь. Кажется, я влюбился второй раз в жизни и в кого... в девчонку.

   К моей радости наша беседа с Тимом была прервана хозяйкой. Она открыла дверь на сеновал и, пустив в него волну холодного воздуха, скомандовала.

   -Тимошка, давай быстро сгоняй до старосты, сообщи ему, что к нам гости пожаловали! И быстрей, одна нога здесь, другая там! Еще успеешь с девкой намиловаться.

   Сконфуженный парень виновато глянул на меня и съехал на пол с горы сена.

   -Ты там ночевать собралась?- громко спросила Милица Ивановна, когда за Тимом захлопнулась входная дверь.

   Я, по примеру Тима, съехала с сена на пол и стала невозмутимо отряхивать себя от приставших сухих травинок. Милица Ивановна со странным выражением лица в это время разглядывала меня.

   -Перестань Тимохе голову морочить,- вдруг сказала она.

   Я вопросительно поглядела на нее.

   Она в ответ серьезно сказала:

   -Не пара ты ему. Это Тимофеевич мне напел, что ежели вы сойдетесь, твоя бабка, нам даст возможность обратно на родину попасть. Однако вижу я, что не будет из этого толку.

   Она немного помолчала, затем взяла меня за руку и горячо зашептала:

   -Как мать прошу, оставь ты его в покое. Не будет у вас счастья. Тебе высоко дано летать, а он мальчишка простой деревенский.

   -Милица Ивановна,- обратилась я к хозяйке,- зачем вы так говорите, мне же еще пятнадцать лет, я не собираюсь замуж, и вообще все пока непонятно. И потом, почему вы думаете, что у нас с Тимом ничего не получится.

   Женщина горько улыбнулась.

   -У твоей прабабушки дар есть -она колдунья. У меня тоже свой дар есть, я просто знаю, что не будет у вас вместе счастья и все.

   Я не удержалась и спросила:

   -А если не вместе то будет?

   -Конечно, будет,- убежденно сказала та и вытерла рукавом появившиеся слезинки.

   В это время скрипнула дверь, и в открывшемся проеме показалось голова бабушки.

   -Вы тут долго еще сплетничать будете? - спросила она и без разговоров втащила меня в теплую комнату. Милица Ивановна вошла следом и уселась за стол рядом с моей мамой.

   Бабушка села напротив них, достала з-под стола вторую бутылку, налила водки в граненые стаканчики, один из них пододвинула ко мне.

   Мама хотела что-то сказать, но, глянув на бабушку, осеклась и потупила взгляд.

   -Вот это да,- подумалось мне.- Мама боится бабулю еще больше чем я.

   -Давайте за новую жизню выпьем,- предложила тем временем бабушка,- и подняв стакан чокнулась с нами.

   -А была, не была,- решила я и храбро выпила горькую обжигающую жидкость.

   Водка горячим комом прошла по пищеводу и в животе сразу защипало. Я схватила соленый огурец и откусила половину, борясь с подступившей тошнотой.

   Однако через минуту тошнота отступила, зашумело в голове, и я почувствовала, что напряжение, владевшее мной последние двое суток, исчезает.

   Когда я потянулась, чтобы налить еще, бабуля прижала мою руку к столу и заявила:

   -Хватит с тебя этого.

   Мне налили чаю и предложили ограничиться им.

   Когда в дверях появился запыхавшийся Иван Тимофеевич, бабушка и Милица Ивановна были уже прилично навеселе.

   -Ага, вот и брательник явился, не запылился,- отметила бабуля. Иван Тимофеевич взглянул на нее и слегка побледнел.

   Действительно, бабуля красавицей никогда не была, а сейчас в полутьме избы, раскрасневшаяся от выпитого с торчавшими клыками, она казалась страшней любой бабы-яги из кинофильма.

   -Садись рядком братец,- продолжила бабушка,- покалякаем о делах наших скорбных. Вишь, как приключилось, пришлось и мне на поклон к вам идти..

   Услышав такие слова староста приосанился и проведя рукой по роскошным усам, присел за стол.

   -Рад тебя видеть Аглая Никаноровна в полном здравии,- сказал он, только вот радости в его голосе нисколько не было.

   -Вижу, вижу, как ты рад, родственничек,- ехидно ответила бабушка, - только зря ты так переживаешь сердечный, вам от нашего появления только чистая польза будет.

   -Это еще почему? - в унисон спросили Иван Тимофеевич с Милицей Ивановной.

   -А потому,- таинственно сообщила бабушка,- что правнучка двери в любые миры открыть может.