Кривич (СИ) - Забусов Александр - Страница 7

   - А я?

   - Что, ты? Ты родович наш, ты воин, обязан помочь своему роду, своей крови.

   - Ну что помог? Вся деревня трупами завалена.

   - А теперь слушай воин. Печенеги не ушли. Наша весь первая. Надо идти вниз по реке, отбить полон, отбить всех, кто остался. Ты это можешь - я знаю. Помоги роду выжить.

   - А ты поможешь вернуться назад?

   - Ты когда проход прошел, видел на пелене что-нибудь?

   - Знак там высветился, вроде восточного иероглифа.

   - Врать не буду. Проход закрыт. Если откроется, так только через девять лет. Прости. Ничем помочь не могу. Да и век свой знаю. Не будет меня через девять лет, за кромку уйду.

   - Ладно, деваться некуда. Моих-то куда?

   - Да вот сюда и приведу. Я думаю, Боги не обидятся.

   - Ну, тогда с Богом. Спешить надо.

   - Пусть поможет тебе Перун в делах ратных.

   Выйдя к своим, Монзырев сразу же вручил волхву девушек и детей. Несмотря на пререкание Галины, заставил ее уйти вместе со всеми.

   Оставшись с парнями, вкратце объяснил ситуацию. Все полезли в сумки за одеждой, прикидывали, что можно использовать как оружие в походе на печенегов. Приодели Толика, заменив белую рубашку пятнистой курткой, и двинулись вдоль реки, на ходу разделив буханку черного хлеба, оказавшуюся у Андрюхи в сумке.

   Ночевали в лесу поодаль от берега реки. Разделив остаток ночи на четверых, несли дежурство - береглись от лесного зверя и лихого человека. Вымотались все неимоверно. Поодаль трещали, ломаясь ветки прибрежных кустов, не то кабаны продирались к реке на водопой, не то бродил поблизости хозяин леса - медведь, но, несмотря на все это, усталые люди забылись тяжелым сном.

   С первыми лучами солнца, пробившимися через листву деревьев, двинулись дальше. Душу Монзырева заботило то, что отряд следует по незнакомой местности, без карты, без проводника. Единственный ориентир - река и натоптанная дорога вдоль нее. Отмечались следы прошедшей по дороге конницы, но количество ее определить было сложно современному человеку.

   К полудню прошли километров двадцать. Вдали, по реке, услышали присутствие людей. Монзырев приказал войти в лес. По "зеленке" пробирались, стараясь не создавать шума. Через какой-то отрезок пути, более отчетливо услышали присутствие большого числа людей. В просветах между деревьев показались очертания славянской деревни. Поваленный во многих местах частокол ограждения. Метрах в трехстах, свободных от лесной растительности, парни увидали вооруженных копьями и луками не то, татар, не то схожих с ними кочевников, в длинных черных одеждах, в остроконечных колпаках, тоже обтянутых черной тканью, было не понять, шлем под ней скрывается или просто шапка из плотного войлока.

   Печенеги.

   - Распределиться вдоль кромки леса, наблюдаем, - подал команду Монзырев.

   Печенежский стан, находился на открытой площадке перед деревней. За составленными кольцом и связанными между собой повозками, просматривались две юрты из бурого войлока. К повозкам и обратно сновали чужаки, стаскивая и укладывая из поверженной деревни какой-то хозяйственный скарб. Неподалеку от реки Монзырев разглядел еще один лагерь - пленники, это было заметно сразу. Люди сидели прямо на земле, были избиты, некоторые ранены, для удобства конвоирования на большие расстояния привязаны за руки к длинным веревкам. Мужчины, женщины, стариков не было вовсе, к некоторым женщинам прижимались мелкие дети, тех захватчики даже не удосужились связывать. Пленных охраняли печенежские воины. Вместе с охраной стана Монзырев насчитал одиннадцать сторожевых. Лошадей поблизости видно не было.

   Анатолий знаками подозвал парней. Отойдя в лес, разместились кругом.

   - Докладывайте, кто, что увидел.

   - Насчитал двадцать семь копченых. Охрана в прямой видимости друг от друга, - сказал Андрей. - Правда, не понятно, почему они уделяют внимание внутреннему кругу и не смотрят по сторонам?

   - Это-то понятно. Кого им боятся? За спиной мертвая деревня, основная орда ушла дальше, войск противника на сотню километров нет. Кого им сторожиться? В эту деревушку, судя по всему, будут сгоняться пленные со всей округи. Что еще?

   - Лошадей нет. Значит, табун пасут отдельно. Думаю, что где-то недалеко отсюда. Насколько я помню из истории, степняк без лошади плохой воин. Предлагаю разведать, где выпас и убрать пастухов. Табун потихому увести и заняться остальными, проводить "по холдку", - выдал свои умозаключения Горбыль.

   - Остальных считай три десятка. Не многовато ли на четверых?

   - Нормально, командир. По-тихому их всех не уничтожить, а по громкому у нас есть калаш и ПМ. Справимся.

   - Принято. Сейчас обходим деревню, ищем лошадей, а там посмотрим.

   Табун обнаружился с противоположной стороны селища и совсем недалеко. Пасли его четверо кочевников, все оружны луками и изогнутыми мечами, одежда грязная, засаленная, кое-кому круглые щиты прикрывали спину. Один из них верхами объезжал пасущихся коней по дальней стороне пастбища. Трое что-то жарили на костре. Ветром доносило запах жареного мяса. У голодных засадников стало подводить желудки. В кишках заиграл марш, рты у всех, как по команде, наполнились слюной, не смущало даже то, что вряд ли кто из поваров когда либо мыл руки.

   Андрей поближе подполз к Монзыреву, зашептал:

   - Командир, как их брать будем? Тихо не возьмем, нашумим, считай, пропало.

   - Пока наблюдаем. Может, что и изменится.

   Весь квартет затаился в кустах. Невыносимо хотелось жрать. Терпели. Видимо, тоже проголодавшись, конный кочевник подъехал к костру. Он громко ругался. Слова, хорошо слышимые, произносились гортанно, рваными предложениями.

   - Анатолий Николаевич, - бывший охранник подполз к майору, волнуясь, зашептал ему в самое ухо. - Я понимаю их язык. А, ведь я ни одного иностранного языка не знаю. Даже по - английскому в школе, мне больше трояка не ставили.

   - И о чем они говорят? - не отвлекаясь на непонятку, а больше думая о своем, спросил командир.

   - Который на лошади, у них старший. Говорит, что эти придурки сейчас барана сожгут. Советует, как лучше жарить. А, вот тот ему отвечает, что не волнуйся де, мясо будет самое то. Ну, примерно так.

   - Ага.

   Печенег спрыгнул с лошади и ласково ударил ее по крупу, отгоняя к пасущемуся табуну. Особо не заботясь об эстетическом восприятии окружающими его действий, на три шага отошел от всей чесной компании, лишь развернувшись спиной к соотечественникам, поковырявшись в шароварах, пустил струю, при этом поддерживая разговор.

   - Слушай сюда. Толик, нас страхуешь из вон тех кустов, - указал пальцем. - Если пойдет что-то не так, стреляй из пистолета на поражение. В человека приходилось стреллять?

   Охранник отрицательно мотнул головой. Майор чертыхнулся про себя.

   "Блин горелый, понабирают детей в армию!".

   -Ты уж постарайся, не подведи. Но это крайний случай. Сашка, оставь калаш здесь. Сейчас втроем, сколько сможем, подползаем поближе, и по команде берем в ножи. Уяснили?

   - Да.

   - Тогда выдвигаемся на исходную. Не забудьте, что под халатами может быть кольчуга. Удары наносить в лицо, шею, пах. Вперед!

   По-пластунски, расходясь в высокой траве вправо-влево от Монзырева, выползли из кустов в направлении костра. Толик, дослав патрон в патронник, шмыгнул к кустам, аккуратно отклонил ветку, освобождая пространство перед собой, встал в положение для стрельбы с колена.

   Спинным мозгом почувствовав, что скрытно дальше не продвинуться, Монзырев затих. Как на грех, лошадь недавнего верхового кочевника, щипавшая зелень неподалеку, почуяв приближение чужаков косилась в их строну, недовольно всхрапывала, отодвигаясь от возможной угрозы. В обеих руках майор сжимал по ножу. Сбалансированные боевые клинки двадцать первого века, покрытые защитным чернением, не бликовали на солнце. Чуть приподнявшись на кулаках, зыркнул по расположению своих. Готовы. Подтянув под себя ногу, оттолкнулся от земли, одновременно выкрикнул: