Кривич (СИ) - Забусов Александр - Страница 30

   Налюбовавшись на дело рук своих, Толик тихим шагом двинулся дальше, отмечая себе то, что улицы городища очищены от снега. Все-таки армейские привычки въелись в него основательно.

   Навстречу от северных ворот бежал Мишка.

   - Дядя Толя, - еще издали, звонко закричал он.

   Полгода жизни в экологичном мире, внесли коррективы во внешность и повадку паренька.

   - Дядя Толя. - Запыхавшийся малец перевел дыхание. - Там к воротам мужики не наши на санях подъехали. Наши их тормознули. Разбираются, чего хотят.

   - И много саней?

   - Да много. Тебя спрашивают.

   - Ну, пойдем, Мишаня, посмотрим, кого нам бог послал.

   Скорой походкой оба направились к воротам.

   У ворот Монзырева встретил Андрюха с озабоченным видом.

   -Николаич, это беспредел какой-то. Ну, всякое можно было подумать, но чтоб приехать и требовать принять от них дань, это просто что-то.

   - Не торохти, разберемся сейчас.

   Выйдя за ворота, Толик увидел десятка три нагруженных различного рода имуществом саней. Рядом с санями, чисто водители - перевозчики грузов, словно прибывшие из двадцать первого века, но одетые по меркам десятого, толпились бородатые мужики в подпоясанных тулупах, шапках и поршнях. На миг Монзыреву даже показалось, что сейчас услышит из гомона этих степенных представителей крестьянской диаспры, голос, что-то типа: "Ну, где этот б...кий приемщик? Кто примет груз по накладным? Простаиваем тут, а время - деньги. У меня по договору, пора очередной груз на сортировочной забрать, а потом еще пилить до самого Миасса". Но этого не произошло. Увидев Монзырева, выходящего со свитой из ворот, приезжие посдергивали шапки, кланялись поясно, приветствуя хозяина.

   - С чем пожаловали, люди добрые? Чего вы хотите от меня?

   Самый бойкий, не растерявшись, вышел вперед, еще раз поклонившись, обратился к боярину.

   - Из селища Синички мы, боярин. В сем годе старейшина сказал, что недосуг боярину самому на полюдье ехать. Вот и привезли мы тебе сами, что причитается с тридцати двух дымов.

   - А теперь объясни толком. Почему сюда? Разве я должен собирать это всё?

   - Был сбор волхвов во всех городищах пограничья. Вернувшись, принес наш волхв весть. Что боги решили, быть тебе хозяином земли этой. Ты и защита ее. А людям уроки и уставы только ты определять можешь. По Русской Правде так. Сказывает, над тобой только князь волен суд вершить.

   - Гм-м! Вот это я встрял, - пробормотал Монзырев. Обратился к приезжим. - И все остальные, надо понимать, с тем же самым приехали?

   Народ согласно закивал в ответ.

   - Мишаня, ну-ка дуй скорее за Галиной, пусть оденется потеплей и придет. Эй, кто там? Лабута, бегом сюда Боривоя приведи. Ну что ж, уважаемые, сейчас сюда ответственные сборщики, емцы, так сказать, придут. Вот им все и сдайте, кому сколько положено. Андрей, скажешь Людмиле, что б велела разместить людей на постой, и что б их накормили.

   - Хорошо, передам. Слушай, Николаич, а куда все это мы девать то будем.

   - А это вот у старого козла спросить надо, который на Канарах сейчас жопу греет.

   - Не понял?

   - Да шучу я. Я так думаю, это все нам на дурную голову, с подачи волхва свалилось. Чего ему не жилось спокойно? Вот пусть в его пустой амбар и сносят все. Приедет, там разберемся, что за дела.

   - Теперь понял, - расплылся улыбкой во всю харю Андрюха. - Красота, и не поймешь, то ли рэкетом мы заняты, то ли побираемся Христа ради. Но главное, сил никаких не прикладываем. Короче, ленимся, все как по Семибратову.

   - Это как?

   Монзырев отвлекся от мыслей о негаданных данниках.

   - Да было у него одно высказывание. Он мне его под крутым шафэ поведал. Знаешь, говорит, Андрей Владимирович, я в части самый ленивый человек.

   - Так, вроде замечен не был.

   - Так и я о том же. Нет, говорит, самый ленивый. Когда мне командир ставит задачу, я из-за своей лени, быстро, но качественно, что б переделывать не пришлось, выполняю ее. А потом ленюсь, ленюсь, ленюсь.

   - Хорошая лень.

   - Угу.

   Прибежал взъерошенный Боривой, на ходу бросив руку перед собой в поклоне.

   - Слушаю тебя, батюшка!

   - Да нет Боря, это я тебя слушаю. Расскажи-ка мне, дружок, куда раньше с городища налог возили?

   - Никуда. Никуда мы не возили. Кажную зиму боярин погостный объезжал полюдьем селища и веси, и сам все забирал, что положено от каждого дыма, как налог или дань.

   - Оба на, ну а эти-то чего сами приперлись?

   - Не знаю.

   - Ну, так вот и разберись. Сейчас боярыня Галина придет, поможешь ей все принять. Отказываться-то от подношений грех большой.

   - Слушаюсь, боярин.

   - Вечером ко мне в терем с отчетом.

   - Слушаюсь. О, а вот и боярыня-матушка наша, раскрасавица, идет. - Боривой шагнул навстречу выходившей из ворот Галине. - Сюда, матушка-боярыня. Мы уж заждались.

   Не обращая внимания на Боривоя, пытавшегося выказать почтение Галине, Монзырев взял в руки ее ладошку и приблизил к губам, стал целовать каждый пальчик на руке.

   - Галчонок, разберись со всем этим, - он обвел рукой санный поезд у ворот, - я, знаю одно, что все это надо брать. Остальное выясняй у Боривоя. Андрюха тоже остается при тебе. Я к себе пошел. Кое-что прикинуть надо, обмыслить.

   - Хорошо, любимый.

   - Мишаня, идем. Не будем мешать.

   Хозяин в темпе ретировался, оставив поле брани на женские плечи хозяйки. Но, просто войти в терем ему не дали. Прибежал гонец от южных ворот. Вернулась бригада охотников. Монзырев с Мишкой пошли смотреть, что те заполевали.

   Так, в тихих повседневных заботах, с мелким элементом экстрима, подходил к концу первый месяц зимы.

   Да-а, подвоз селищами налога затянулся на целую седмицу. Вестимиров амбар трещал по швам, от разложенного в нем имущества. Мед, воск, скора, тканина, железо, шкуры домашних животных, пушнина, мешки с зерном, орехи и так далее, и так далее. Под мясо и рыбу, пришлось потеснить погреба и ледники. Все было подсчитано и учтено. Галина с Боривоем, закрыв все на замки, вздохнули с облегчением. "Амбарные книги", сколотые скрепкой серые листы на такой дорогущей бумаге, велись ими аккуратно.

   В один прекрасный день, на теремное подворье, въехали сани. Вернулся Вестимир. Монзырев встретил его, выйдя на крыльцо:

   - Возвращение блудного попугая, - громко с сарказмом произнес он, глядя, как волхв, разминая ноги, вышагивает возле возка. - Как провел отпуск, отче?

   С ехидцей в голосе, окинув взглядом Анатолия, тот ответил в тон ему:

   - Вашими молитвами.

   Иногда у Монзырева закрадывались мысли, что Вестимир здесь тоже не коренной житель. Его высказывания тянули порой на век двадцатый-двадцать первый.

   - Ну, пойдем уж в избу. Сбитнем угощать буду.

   - Так ведь я и непротив.

   Уже сидя в теремной столовой, в окружении друзей и соратников, Вестимир поведал, как был под градом Черниговским. В заветной роще встречались с коллегами по профессии.

   - На Руси перемены грядут. Князь киевский Святослав, задумал войско хорошо обученное создать. На погостах лесных княжие мужи новонабранных воинов ратному делу учат. Воины в семьях не живут. Живут в отдельных избах. Тяжкое бремя расходов легло на сельские общины. Старейшинам велено приносить воинам хлеб, мясо, мед и уксус. Занимать их работой на земле запрещено. Суров Святослав, возражать ему никто не осмелится. Все делается в строжайшей тайне. Сохрани нас боги, непрознали бы ромеи.

   - А, что это он за армию вдруг взялся?

   - Знающие люди говорят, готовится поход.

   - А известно ли, когда?

   - Или этим летом, или следующим. С осени князь на полюдье выехал. Княгиня Ольга правит Русью из Вышгорода, склок-то на Руси сейчас нет. На границах пока тоже спокойно.

   - Ну, а в Чернигове-то что?