Классическая Астрология - Бонатти Гвидо - Страница 5

В Первом трактате Бонатти знакомит нас с астрологией в типично схоластической манере, доказывая значимость астрологии с точки зрения духовности, используя логику доказательств Аристотеля, восходящую к его космологии и астрономии. Это позволило Бонатти набросать свою теорию астрального влияния и поместить астрологию (которую он предпочитает называть астрономией^[20]) среди математических наук Квадривиума, а также доставить себе удовольствие поддразнить церковь — вид развлечения, к которому он прибегает несколько раз на страницах “ Liber Astronomiae”.

Астрология, говорят нам, — единственная наука, с помощью которой можно узнать обо всем. Полезно знать будущее. Астрология — настоящая наука. Ее можно разделить на четыре части. В первой части изучается строение и форма Вселенной и небесных окружностей. Во второй части рассматриваются причины или движения планет и других звезд. В третьей части говорится о восхождении и захождении знаков; в четвертой — о затмениях Солнца, Луны и других планет. Интересно отметить, что подобное деление на четыре части напоминает мнение Клемента Александрийского о четырех частях, на которые делится герметическая астрономия^[21]. В астрологии есть две разновидности: арифметический расчет и составление суждений. Есть и свои инструменты, например, астролябия и другие приборы. Название этой науки Бонатти производит от слов “правило звезд”. Святые отцы занимались ею, следовательно, нам не нужно отвергать ее. С помощью таких вот типично схоластических “доказательств” Бонатти пытается доказать правомочность изучения этой науки.

Во Втором трактате Бонатти начинает изложение основ астрологии с разделения эклиптики на двенадцать знаков, а затем рассуждает о том, какое действие эти знаки оказывают на элементы. Он рассуждает о том, почему знаки расположены именно в таком порядке, почему именно в таком направлении они рассматриваются, почему они именно так называются и какие из них имеют прямое, а какие косое восхождение. Далее он говорит об “окружностях”, кругах, то есть о планетных сферах. Он рассуждает о том, почему планеты управляют теми или иными знаками (домами), об их изгнаниях, экзальтациях и падениях.

Не надо много говорить астрологам об обсуждении Бонатти основ астрологии, лишь следует сказать, что в средневековых и античных астрологических текстах редко встречаются пояснения тех вопросов, которые излагает Бонатти. Также нужно сказать, что “доводы” средневековых ученых часто неприемлемы для современного сознания, предпочитающего “логическое”, “научное”, или механистическое объяснение всего, что только возможно. “Доводы” Бонатти большей частью согласуются со средневековой логикой, которая часто была гораздо более строгой, чем логика наших дней. Его подход, конечно же, был вполне “научным” с точки зрения его современников. Читателю следует помнить об этом, когда он будет знакомиться с доводами Бонатти о том, почему планеты управляют таким-то или такими-то знаками, которые могут иной раз показаться вращающимися в логическом кругу.

Читатель заметит, что соображения Бонатти о том, что знаков 12, математичны, символичны и отражают некую концепцию. Нет никаких доказательств физических причин этого, например, типа электромагнитной теории или какого-либо средневекового эквивалента понятия “излучения, радиации”, якобы по-разному исходящего от разных участков неба. Легко заметить, что он — приверженец естественной теории, согласно которой, во-первых, все тела в подлунном мире состоят из четырех элементов, а затем такое понимание распространяется и на небеса, которые рассматриваются в качестве причин или источников подлунной реальности. Все это определенно не ново. Он следует философскому пониманию, дошедшему до него от греков через посредство арабов.

Притом, что точный механизм, который передаст небесные влияния на низшие натуры, остается неясным, важно отмстить, что, хотя даже деление эклиптики объясняется концептуально и, возможно, символически, тем не менее небесные тела рассматриваются как нечто, имеющее конкретное, физическое влияние на тела подлунного мира. Это то, что подразумевается под выражением “следы, отпечатки”. Таким образом, мы можем прочесть: “Телец, Дева и Козерог, являющиеся земными знаками, действуют на стихию земли, но различным образом. Телец воздействует на землю, отпечатываясь в ней умеренной холодностью и сухостью...” и: “Дева воздействует на стихию земли, отпечатываясь в ней холодностью и сухостью...” Это слово “отпечатываясь” каким-то образом связано с небесным движением и изложено Бонатти в манере, не поясняющей суть дела до конца так же, как сделал Птолемей в работе “О критерии и правиле” (частичный перевод этой работы, еще не опубликованный, сделан на английский язык Робертом Шмидтом). Бонатти, совершенно в духе Аристотеля, говорит, что движение сообщает “простые качества” тепла, холода, влажности и сухости сложным телам, таким образом изменяя их и производя перемены во всем происходящем. Такая концепция физической причинности яснее всего изложена во Втором трактате, в его первой части, главе VI, и вполне могла быть взята из работ Аристотеля “Физика”, “О небе” и “О возникновении и уничтожении ".

В течение некоторого времени современные западные астрологи упорно возвращались к объяснению того, почему же планеты экзальтируют в том или ином знаке. Бонатти в разрешении этой проблемы доверился Абу Ма’шару, и его решение, как мы можем ожидать, базировалось на физических принципах Аристотеля. Фаган высказал предположение о том, что источники понятия экзальтации — египетско-вавилонские. Кнаппих, похоже, склонен считать их вавилонскими^[22], так как он идентифицирует созвездия, управляемые вавилонскими планетарными божествами, как соответствующие нашим экзальтациям. She» позволяет предположить, что египтяне, если они заимствовали у вавилонян управление и экзальтацию, скорее всего, сделали это после завоевания Египта Камбизом в 525 г. до н.э., когда персы (до того покорившие и Вавилон) принесли в Египет многое из методов вавилонской астрологии. Но астрологические атрибуции тогда являлись частью религиозной догмы. Они не требовали поддержки философскими доводами. Философские аргументы зиждятся на естественно-научных феноменах, как мы видим в “ Тетрабиблосе” Птолемея, и у Бонатти такие аргументы берут начало в греческой науке и философии. Довод, представленный Бонатти, восходит к арабской научной традиции IX в., особенно к работам Абу Ма’шара и аль-Кинди. Они, в свою очередь, получили его от несториан и византийцев начала VIII в. или, возможно, от жителей Харрана в IX в. Несториане и византийцы VIII в. сохранили эллинистическую греческую науку, находившуюся под сильным влиянием Аристотеля. Поскольку Аристотель умер в 322 г. до н.э., мы можем проследить эти философские объяснения явления экзальтации не далее 350 г, до н.э. В работе Бонатти мы имеем дело со средневековым научным объяснением чего-то более древнего, чего-то, что, возможно, не имеет причины, которую было бы просто найти, поскольку для этого нет никакой “причины” в философском смысле.

Латинизированные формы арабских имен, встречающиеся в книге Бонатти

Ниже приводятся имена и искаженные имена арабских астрологов и астрологов древности, а также другие персоналии, встречающиеся в работе Бонатти и других средневековых источниках. В основном список составлен переводчиком на английский язык, Робертом Цоллсром, с некоторыми дополнительными замечаниями редактора, Роберта Хэнда.

Аардимон, или Лэйдемон — Различные формы имени Ахейдимон, см.

Адила — Неизвестен.

Ахейдимон — Неизвестен, но, возможно, это искаженное agathe daimon — добрый даймон. Видимо, здесь ссылка на герметическую традицию.

Аомар — Написал “Liber Haomar de nativitatibus in astronomic., переведенный Иоанном Савильским (Iohannes Hispalensis, Amplon, Quarto 365, XIV в., фолио 100-119).