Эльдорадо (СИ) - "Stochastic" - Страница 33

- Что именно нужно сделать, чтобы превратить золото в смертоносное оружие? Чтобы оно расплавилось или чтобы золотой пояс сам задушил воина.

- Убить. Все начинается и заканчивается убийством.

- Не понимаю.

- Помнишь жреца в золотом городе? Я задушил его, чтобы превратить твой золотой пояс в оружие. Но это ещё не все. Жрец сам попросил меня об этом. Это работает только, если тот, кого ты убиваешь, отдает тебе свою жизнь добровольно. Он должен попросить, чтобы ты убила его, но не имеет права убивать себя сам.

- Жрец... но, Нио, кого ты тогда убил на площади? Получается, ты убил не только стражников, защищая Кэсу, ты убил ещё кого-то, кто тебя об этом попросил?

- Старуха в зеленом платке. Предсказательница.

- Я слышала, она сказала тебе, что ты навсегда останешься рабом.

- И я возненавидел её за это. А потом она сказала, что хочет умереть, потому что её мучают видения. Она видит реки крови, текущие по улицам Куско. И я не сдержался. Все произошло так быстро, что я даже не смог понять, чего я хотел больше - убить её или спасти Кэсу. Но я понимаю, что она имела в виду, говоря о рабстве. Эта способность. Эта легкость и красота, с которой убивает золото, они тоже превращают в раба. Я не смогу остановиться. Вокруг слишком много людей, которых я ненавижу. Слишком много людей, которые заслуживают смерти... Теперь ты понимаешь, почему я не хотел об этом никому рассказывать? Если бы Керук, Атавалп и другие чиа знали, что могут убивать так легко и эффективно, возможно, реки крови уже текли бы по улицам Куско? Понимаешь, что будет, когда император узнает эту тайну? Он захочет создать личную армию золотых убийц.

- Он знает про Уаскара, знает, что он планирует убийство и знает про заговор, - сказала Кьяри.

- Он не должен узнать о том, как убивают, не прикасаясь, - Нио сжал и разжал кулаки, вплел пальцы в звенья цепи и натянул её. Вены на запястьях и шее Нио напряглись. - Я всё рассказал тебе. Теперь ты знаешь, почему я так старался сохранить эту тайну. Нельзя, чтобы император узнал её. Ты сама хотела решать. Сама хотела выбирать. С этим знанием ты можешь многое изменить. Возьми мою жизнь и убей императора. Задуши меня, и твоя золотая рука начнет пульсировать. Пульсация закончится через пятьсот ударов сердца. В течение этого времени ты сможешь придать любую форму золоту, которое увидишь. Тебе хватит времени, чтобы дойти отсюда до императорских покоев, найти императора и задушить его, его же золотой цепью. Убей его и отомсти за мятежников, которых он казнил на площади, за отца Аи, которого он отдал на растерзание диким зверям. За все несправедливости, что он совершил.

О, предки, он бредит, подумала Кьяри. Голос Нио сбивался, глаза лихорадочно блестели. Кьяри гладила его по волосам и думала о том, что последние дни Нио не спал, не ел, очень мало пил и потерял много крови. Если она хочет вытащить его, она должна сделать это сейчас, пока он не умер от истощения.

- Кьяри? Скажи мне, хватит ли у тебя смелости воспользоваться этой силой? Или теперь ты думаешь, что лучше бы я молчал?

- Нет, Нио, - она погладила его по волосам и улыбнулась. - Я благодарна тебе.

- Ты сможешь воспользоваться этой силой?

- Да. Но я не стану использовать её, чтобы мстить, только чтобы спасти тебя.

- Кьяри...

- Просто доверься мне, Нио. Я люблю тебя.

- Кьяри. Я тоже люблю тебя. Потому прошу, не повторяй мои ошибки. Однажды я так сильно хотел отомстить, что не замечал ничего вокруг. Теперь ты так сильно хочешь спасти меня, что готова забыть обо всем - о чиа, о жестокости императора.

Решётка скрипнула. На пороге появился стражник. Он держал факел над головой и жевал маис.

- Я вернусь, Нио, - Кьяри наклонилась и поцеловали его. Губы Нио были горячими и потрескавшимися. Он не ответил на поцелуй.

Свет факела осветил паутину под потолком и пятно плесени на стене. Оказавшись во дворе, Кьяри вдохнула полной грудью ночной воздух. Звёзды на небе мигали тысячей глаз. Проходя через двор для лам, Кьяри споткнулась и упала. Теперь её руки, как весь песок здесь, пахли мочой лам. Вымыв руки в фонтане, Кьяри опустила в воду голову.

Пятьсот ударов сердца. Кьяри прислушалась к собственному сердцебиению. Слишком быстрое. Когда отец учил её стрелять из лука, он говорил, что если человек дышит глубоко и медленно, его сердцебиение замедляется, руки действуют уверенней и тверже. Кьяри сидела на каменном бортике фонтана и старалась успокоить свое сердце. Где-то вдалеке раздался смех. Закричала птица. Кьяри чувствовала, как перекатывается песок под ногами. Капля воды упала с её мокрых волос и потекла по щеке, соскользнула к шее. Все вдруг стало ярким и четким. Очертания деревьев в темном саду, шорохи, запах трав. Моргнув, Кьяри ощутила, как слипаются ресницы, тяжелеют веки, будто она не хотела открывать глаза, будто хотела или могла спрятаться в темноте.

Она пошла на звук флейты и вышла к террасе, где после ужина отдыхал император с придворными. Под печальное пение флейты, Кьяри смотрела на золотые украшения людей, золотые инструктации на мебели, золотые кубки на невысоком, похожем на черепаху столике. Золото, металл солнца, символ власти. Теперь Кьяри понимала, что это не просто символ, золото - сама власть.

Император засмеялся, золотая цепь качнулась на его груди. Атауальпа и его гости играли в кости. На костяных кубиках тоже были золотые рисунки.

Кьяри стояла в тени, без движения, дожидаясь, когда император заметит её. А он казалось, нарочно заставлял её ждать, шутил, кидал кости и заказывал песни. Одна печальней другой. Как все мелодии, что играют на флейте. Отец Кьяри говорил, что если целый день слушать флейту, вечером ты будешь заливаться слезами, сам не понимая причину.

Наконец император встал, отошел к сточной канаве в глубине сада и помочился.

- Я послал своего лекаря к Нио, - сказал Атауальпа, повернувшись к Кьяри. - Его напоят, накормят, ему принесут матрас и одеяло. А чтобы барабаны не мешали ему выспаться, ему выдадут шарики из шерсти лам для ушей. Я всегда внимателен к моим подданным. Всегда держу свое слово.

Пока он говорил, Кьяри опустилась на колени. Она не удивилась, что Великому Инке все известно. У него шпионы повсюду, тем более в его собственном дворце. Только обезумевший от бессонницы и голода человек мог говорить во дворце об убийстве императора.

- Спасибо, господин, - прошептала Кьяри.

- Иди спать, Кьяри. Тебе нужно отдохнуть. Последние дни ты стала похожа на тень, - он сделал знак рукой, так отгоняют комаров и пчёл. - Поговорим завтра.

Кьяри хотелось кричать, плакать, умолять за себя и за Нио, но даже на это у неё не осталось сил. Потому она просто осела на землю там, где стояла, и опустила голову на согнутые колени.

А когда наступило завтра, император не захотел с ней разговаривать. Как все последние дни, после пленения Нио, Кьяри спала в саду, подложив под голову камень. Но этим утром император не вышел к ней. Кьяри наблюдала, как солнце ползёт по небу, как укорачиваются на песке тени деревьев, как пчёлы вьются над желтыми и красными цветами, как ветер играет с листьями пальм. Император не пришёл в полдень. Кьяри направилась в тюрьму, но стражники закрыли ей проход копьями. Они даже разговаривать с ней не стали. Когда день подошёл к концу, и небо покраснело, сморщилось и спряталось за приплывшими с гор облаками, к Кьяри приблизилась девушка. Худенькая, тонкокостная с большими губами и глазами. Новое и красивое приобретение дома избранных женщин. Улыбка у девушки оказалась робкой, заискивающей, словно она боялась Кьяри.

- Меня зовут Самана, я принесла вам поесть, госпожа, - разговаривая, она смотрела на поднос с фруктами и сушеным мясом, который держала в руках.

Кьяри никогда никто не прислуживал. Не желая разочаровать девушку, она приняла угощение, затем пошла с Саманой в купальню, позволила вымыть, причесать себя, и отвести в дом женщин. Кьяри удивилась, когда Самана проводила её в комнату на втором этаже. Здесь жили старшие женщины, следившие за соблюдением правил и обычаев. Одни происходили из богатых семей, другие возвысились благодаря щедрости Великого Инки. У всех этих женщин были отдельные комнаты, вход в них закрывало шерстяное одеяло. Одеяло, висевшее у входа в новую комнату Кьяри, украшали волнистые красные линии. Кьяри не чувствовала ничего кроме усталости. Постель пахла розами, а на покрывале, которым её укрыла Самана, Кьяри разглядела вышивку золотыми нитями. Такие вышивки хорошо удавались Аи, вспомнила Кьяри. "Хотела бы я оказаться на твоем месте", - сказала однажды Аи. До того, как её изнасиловали. До того, как звери разорвали её отца. Воспоминания обрушились на Кьяри неконтролируемой волной. Обрывки фраз и разрозненные картинки смели остатки сознания и утянули Кьяри в сон.