I. C. G. (СИ) - "ToBeContinued..." - Страница 37

Галлагер уехал несколько дней назад на университетскую практику, оставляя своего парня, не сумевшего договориться о внеочередном отпуске на новой работе, наедине с инсомнией, дикой резью в уставших глазах и тишиной опустевшей квартиры.

Подручные средства, обычно обещающие помочь страдающим от отсутствия сна личностям, не могли справиться с непосильной задачей, а продолжительные разговоры вечерами по скайпу и виртуальный секс вызывали лишь дополнительное истощение организма сабмиссива, нуждающегося в своем Доме.

Дотянуть как-то до возвращения рыжего уже не представлялось возможным: подобно зомби перемещаясь по территории новостройки, Милкович рисковал быть придавленным огромной бетонной плитой или сорваться в котлован, в очередной раз потирая покрасневшие веки, не глядя шествуя вдоль линий предупреждающей об опасности ярко-желтой ленты.

Прораб бригады Микки уже не раз успел пожалеть о своем отказе и предложить брюнету, пользы от которого теперь было не больше, чем от пятилетнего ребенка, оторванного от юбки мамки, несколько выходных, чтобы работник привел себя в порядок. Но каждое утро ставил жирный плюс напротив фамилии упрямого саба, первым приходившего задолго до звонка к началу смены, и последним покидающего стройплощадку.

Очередной вечер закончился как и все его предшественники – попрощавшись с утомленным и зевающим Йеном, Милкович в последний раз собрал взглядом с экрана ноутбука любимые веснушки и, отставив компьютер на прикроватную тумбу, прикрыл веки, надеясь занять оставшееся время ночи воспоминаниями о расположении крохотных коричневых пятнышек на бледном лице своего Дома.

Вот только неожиданный телефонный звонок, нарушивший тишину погруженной во мрак спальни, не позволил украсить кончик носа Галлагера темно-рыжей точкой, поднимая Микки с кровати, в кратчайшие сроки облачая того в первые попавшиеся вещи, и заставляя выскочить на холод бетонной улицы.

***

– Алло, здоров, – поприветствовал собеседника Милкович, услышав знакомый голос на противоположном конце телефонной линии. – Занят? – поинтересовался он, пытаясь вспомнить какой сегодня день недели и где, примерно, сейчас может находиться кудрявый.

– Привет, нет, – ответил Лип, зажимая трубку между ухом и плечом, освобождая руки, чтобы перевернуть толстый блин, в ожидании которого за столом давно уже подпрыгивал в нетерпении Лиам.

– Есть планы какие на день? – спросил саб, пересчитывая коробки, заставляющие теперь все пространство гостиной его отчего дома.

– После обеда свободен, – проговорил Дом, вспоминая, что Дебби вернется через пару-тройку часов и младшего брата можно будет оставить на ее попечение.

– Отлично, – обрадовался Милкович. – А фургон твой летний на ходу еще? – задал он следующий вопрос.

– Ага, – кивнул Лип, перекладывая горячее угощение на тарелку, украшая блин мазком шоколадного сиропа и протягивая чернокожему мальчугану.

– Слушай, – наконец, Микки перешел к главному, – можешь подогнать его по одному адресу, нужно пару вещиц перевезти? – попросил он, жестом указав вернувшемуся в дом Игги подождать, когда растрепанный парень захотел чем-то поделиться с братом.

– Да, конечно, – без дальнейших расспросов согласился Галлагер помочь другу, которого давно уже считал членом своего многочисленного семейства, не понимая, почему Йен так долго тянет с Церемонией.

– Спасибо, – поблагодарил саб, – адрес ща пришлю, – проговорил он и попрощался, удовлетворенно отмечая, что на одну проблему, связанную со срочным освобождением дома Милковичей, стало меньше. – Чё надо? – спросил он у нетерпеливо переминающегося с ноги на ногу собственного брата, набирая Липу текстовое сообщение.

Их отношения с Игги сменили свою полярность за последние несколько месяцев, позволяя сильно изменившемуся молодому человеку, недавно нашедшему свою вторую половинку, восстановить хрупкую родственную связь с младшим братом, сначала неохотно шедшему на контакт, но, после ареста отца, решившему дать ему второй шанс.

– Трент из бюро вернулся, – оповестил брюнета Игги, взглядом указывая на распахнутую входную дверь, обозначая присутствие на подъездной дорожке автомобиля старого приятеля Терри. – Говорит, завтра в два погребение, – сообщил Доминант, подразумевая выданной информацией нехитрый вопрос: «Ты пойдешь на его похороны?».

– Без меня, – ответил Милкович, отвернувшись, переключая свое внимание на новую коробку, спеша упаковать содержимое последней комнаты к оговоренному с Липом времени.

– Мик, он все же батя наш, – попытался добиться желаемого Игги неоспоримым аргументом.

– У меня от его отцовской заботы до сих пор пара шрамов осталось, – лишь прорычал Микки под нос, завершая неприятный для себя разговор передислокацией в другую комнату, оставляя брата в гостиной одного.

– Последняя, кажется, – водружая увесистую коробку под потолок забитого под завязку фургона, сообщил Милкович, расправляя плечи, пересчитав позвонки громкими щелчками.

– Ты реально хочешь все это выбросить? – поинтересовался Лип, с интересом разглядывая содержимое огромного чемодана с разнообразными кинжалами и ножами, подаренного ему за оказанную любезность и предоставленный во временное пользование автомобиль.

– А нахрена оно нужно? – ответил Микки, спрыгивая с борта фургона. – Все, что хотели, дружки его уже снесли после ареста, а мне этот хлам и даром не сдался, – проговорил он, желая поскорее избавиться от вещей отца и привести дом в порядок перед продажей.

Терри Милкович был найден мертвым в тюремном душе, не отсидев и десятой доли предписанного судом срока. Причиной смерти в соответствующую графу патологоанатомом была вписана острая сердечная недостаточность, лишь узкому кругу доверенных лиц позволяя увидеть небольшую заточку, извлеченную из груди грузного мужчины.

– На помойку, – подытожил сабмиссив короткий разговор, затворяя тяжелую заднюю дверь автомобиля, придавливая находившиеся в кузове коробки вместе со всем их содержимым.

– Надеюсь, там нет лампы, которую бабушка им на свадьбу подарила? – раздался приятный женский голос за спиной, заставляя Микки замереть на месте, пытаясь сообразить, каким образом девушка могла очутиться здесь.

Медленно разворачиваясь, не желая спугнуть неожиданное видение, Милкович быстро моргал и раскрывал рот шире, около невысокой металлической сетки, служившей отцовскому дому забором, замечая худенькую брюнетку с серо-голубыми глазами, необычный оттенок которых парень помнил еще с детства, не имея возможности наблюдать за внешними изменениями сестры, вынужденно довольствуясь лишь голосом девушки в короткие телефонные разговоры.

– Привет, – улыбнулась Мэнди, закусив губу, внимательно рассматривая повзрослевшего, возмужавшего брата, стараясь запомнить каждую черточку лица родного человека, проклиная годы разлуки, раскидавшие их на противоположные концы континента.

– Блять, мелкая, – срываясь с места, прохрипел Микки, в два счета сокращая разделяющее их расстояние, подхватывая девушку в крепкие объятия, прижимая к себе и поднимая над землей. – Что ты тут делаешь? – обеспокоенно поинтересовался он, опуская Мэнди, но не размыкая рук за спиной. – Как ты добралась?

– Мик, давай потом, – лишь отмахнулась она, зарываясь носом в футболку брата, стирая с нежной кожи щек блестящие дорожки.

После смерти матери, вину в которой любой бы мог приписать сумевшему избежать заслуженного наказания купленным алиби Терри, маленькую девчушку с невинными глазами и безграничным доверием к людям из дома Милковичей выкрали родители Молли, не желая оставлять кроху на попечении ублюдка, лишившего жизни их дочери.

Мэнди искали не один год, но местоположение девочки полиции выяснить так и не удалось, ведь приобретенные нелегально документы надежно скрывали ребенка от всевидящего ока, а несколько тысяч километров – от разъяренного потерей родного отца.

Лишь несколько лет назад, уже довольно взрослая девушка дала о себе знать, связавшись со старшим братом по телефону, разыскав того через десятые руки.