Too expensive for you (СИ) - "ToBeContinued..." - Страница 15

– Блять! Да отъебись ты от меня, чё привязался? – проорал брюнет, разворачиваясь лицом к парню, что так и застыл на месте от неожиданности. – Сказал же, жрать не хочу, – выплюнул он, делая большой глоток из своей чашки, смотря прямо в зеленые глаза напротив.

– Ты злишься из-за вчерашнего? – спросил Йен, облизывая испачканные шоколадом пальцы, после того, как положил пончик на место.

О, да, блядь, Микки злился.

И теперь злился еще больше, наблюдая за тем, как длинные бледные пальцы исчезали во рту рыжего, тут же появляясь обратно, чуть поблескивая от оставшейся на них слюны.

Вот только сейчас причиной этой злости было совсем не то, о чем думал Йен, когда продолжил говорить.

– Прости, я не должен был брать твои вещи.

Милкович лишь кивнул, понимая, что не может ответить ничего путного, продолжая смотреть на ладонь рыжего, совершенно уже чистую.

– Вот, – отвернувшись на мгновение, чтобы взять со стула небольшой пакет с логотипом известного производителя постельного белья и банных принадлежностей, произнес Йен. – Я купил тебе новое полотенце, – протягивая сверток Микки, сказал он.

– Нахуя? – спросил брюнет, даже не делая попыток забрать у молодого человека подарок, потому что все, о чем мог он сейчас думать – это маленький шоколадный след над верхней губой Галлагера. – У меня есть свое, – добавил он, обходя рыжего, и, допив кофе одним большим глотком, направился к входной двери. – Скажи Мэнди, когда вернется, что я буду поздно, – кинул он, оглянувшись перед тем, как выйти на улицу.

«Сука, сука, сука, сука», – вертелось в голове Милковича, пока тот стоял на крыльце, пытаясь придумать себе любое возможное занятие на выдавшийся выходной, только бы свалить из дома, чтобы не слышать и не видеть чертового Галлагера, на которого он позорно дрочил еще несколько часов назад, его блядских пальцев, что сосал тот перед его носом только что, мысли о которых сейчас опять находили отклик в штанах брюнета.

– Сука, – прорычал Микки, спускаясь по лестнице, поправляя джинсы, не заметив, как чуть шелохнулась занавеска в окне первого этажа его дома, как мелькнула тень в нем через мгновение, не увидев пары зеленых глаз, прожигавших его спину взглядом.

Йен отошел от окна, как только фигура брюнета скрылась из поля его зрения. Сжимая пакет в руке, он поднялся на второй этаж, чтобы переодеться и отправиться в гости к Шейле, где уже несколько дней жили его младшие братья, но, не дойдя до своей спальни, остановился около двери с красноречивой надписью «Stay the Fuck Out».

Повернув ручку, Галлагер заглянул внутрь, и, переждав немного, зашел в комнату Микки. Подойдя к кровати, Йен положил пакет на старое покрывало с небольшими черными дырочками от упавших на него угольков от сигарет.

Оглядываясь вокруг, Йен простоял на месте еще пару минут и собирался было уже выйти, но взгляд его зацепился за поднос, что стоял на тумбочке брюнета, на котором лежала тарелка с приготовленной вчера Галлагером курицей и пара банок пива. Задумавшись над тем, что мясо, оставленное в тепле, определенно больше не пригодно для употребления в пищу, Йен взял поднос, чтобы отнести его на кухню и выбросить пропавшее блюдо.

– Что? – брови рыжего сошлись на переносице, когда под подносом он обнаружил свою любимую шапку, которую пару месяцев назад оставил в гостиной Милковичей при первом своем визите – ту, что, по словам Микки, тот выкинул.

Прихватив с собой серый головной убор, Галлагер вышел из комнаты, плотно закрывая дверь, и направился в маленькую спальню дальше по коридору, где временно остановился сам, продолжая размышлять над странным поведением брюнета и своей еще более странной реакцией на него.

Еще вчера, стоя напротив Милковича в ванной, он заметил что–то необычное в голубых глазах: не было в них привычной злобы и презрения, с которым Микки смотрел на него в первые недели знакомства, или насмешки и злорадства, что появились в них в последующем.

Йен готов был поклясться, что единственным, что можно было увидеть в глазах Милковича вчерашним вечером, была похоть. И Галлагер не мог ошибаться, он мог бы назвать себя экспертом в этой области, ведь он не раз уже видел это во взгляде своих клиентов, когда танцевал для них, раздевался для них, но ни один раз ни один из этих взглядов не вызывал в нем ответной реакции. Всегда только отвращение и ненависть к себе самому, что приходилось пересиливать, пытаясь возбудиться от мокрых ласк очередного посетителя «Ласточки», которому он доставался на ночь.

Но не с Микки: что-то в его взгляде, наполненном нескрываемым желанием, привлекло рыжего, заставляя того почувствовать влечение к невысокому брюнету, рассматривающему его обнаженное тело, будто никогда раньше он не видел голого парня, что говорил что-то про цвет его волос хриплым голосом, что дышал так тяжело, стоя совсем рядом.

Возвращаясь в свою комнату, Йен прокручивал в голове то, что произошло в ванной, пытаясь понять, чем этот молодой человек отличался от других, почему ему так хотелось сделать еще несколько шагов по темному коридору и снова увидеть его, просто заглянуть в глаза брюнета, чтобы убедиться в том, что ему это все просто показалось: не было никаких новых и необычных эмоций в них, не было никакой реакции его тела на близость Микки, не было задержано дыхание в тот момент, когда взгляд брюнета скользнул по его члену.

Но Галлагер лишь поплотнее закрыл дверь своей спальни и упал на кровать.

Все вернулось на круги своя уже сегодняшним днем, когда Милкович спустился в гостиную, одарив Йена очередной порцией презрения и равнодушия, игнорируя неуклюжие попытки рыжего извиниться, убеждая его в том, что ничего не изменилось, что он себе все просто надумал.

Но Йен не мог не заметить, как тот смотрел на его руку, перепачканную шоколадом, когда он решил облизать свои пальцы, как едва заметно Милкович сам облизнул свои губы, привлекая к ним все внимание Галлагера, тут же поспешившего переключить его на что угодно, благо, пакет лежал совсем рядом.

Подглядывая за Микки, стоявшим на крыльце что-то бормоча, Йен изо всех сил пытался внушить себе, что на самом деле ничего такого он не видел, что все это ему только показалось.

«Показалось», – думал Галлагер, заметив небольшое движение руки Милковича по ширинке своих штанов.

«Показалось», – уверял он себя, отводя взгляд от выпуклости под плотной тканью джинс брюнета.

– Определенно, показалось, – шепнул он, бросая шапку на кровать и поворачиваясь к шкафу с едва заметной улыбкой на губах.

***

– Здоров, – протянул руку Милкович, когда Тони открыл дверь своей квартиры.

– О, Мик, привет, – улыбнулся блондин, пропуская друга внутрь. – Какими судьбами?

– Рядом был, – ответил Микки, садясь на диван. – Есть пожрать? – оглядываясь в сторону небольшой кухоньки, спросил он, чувствуя, как урчит живот.

– Угу, – кивнул парень, направляясь к холодильнику.

– И выпить, – услышал он, когда открыл дверцу.

– Узнаю старого доброго Милковича, – хмыкнул блондин, подцепляя пальцами упаковку пива.

– Чё, как дела? – спустя пять минут, набивая полный рот пастой, спросил Микки.

– Нормально, – пожал плечами друг, открывая холодную баночку и протягивая ее своему приятелю. – В клубе проблемы, но, слава Богу, меня они не касаются.

– Опять драка? – заинтересовался брюнет, делая большой глоток пенной жидкости.

– Не, – ответил Тони, присаживаясь рядом. – Танцор один пропал.

– Что значит пропал? – удивился Милкович.

– Помнишь, за день до моей днюхи у нас вечеринка закрытая была? – спросил блондин и, дождавшись кивка Микки, продолжил. – Через три дня этот мажор вернулся и потребовал от хозяина вернуть все деньги, что тот заплатил за помещение, выпивку и мальчиков, которых он купил для себя и своих друзей.

– С какого?

– Что-то там у него с его парнем случилось, – проговорил Тони, откидываясь на спинку дивана. – Орал он на Мейсона так, что бокалы лопались. Говорит, что по его совету взял Кертиса, типа самого лучшего, а тот не захо…