Too expensive for you (СИ) - "ToBeContinued..." - Страница 1

========== Ставки ==========

– Привет, Мик, давно не виделись, – улыбнулся высокий блондин за барной стойкой. – Вышел по УДО?

– Пришлось освободить шконку для очередного Чикатилы, – рассмеялся парень, залезая на высокий стул. – Тюряга переполнена. Нальешь?

– А деньги у тебя есть? – нахмурился бармен, вспоминая каждый доллар, что вынужден был вложить в кассу, когда поил своего приятеля за счет заведения.

– А совесть у тебя? – огрызнулся Микки, по-хозяйски снимая пивной бокал с держателя и протягивая его другу. – Полгода не пил ничего крепче ебаного чая, а ты издеваешься?

– Ох, Мик, ладно, – закатил глаза блондин. – Но только один, – наливая до краев пенистую жидкость, предупредил он. – У нас хозяин сменился недавно, теперь все очень строго, никакой халявы.

Только сейчас Микки обратил внимание, как изменился ставший родным за эти несколько лет гей-клуб: небольшие столики, вокруг которых стояли мягкие кожаные диваны, занимали все пространство бывшего танцпола; диджейская рубка переехала в дальний угол, а на ее месте теперь возвышалась гладкая поверхность сцены; не было вокруг толпы малолетних голубков, которые тряслись в конвульсиях, заглотив изрядную порцию кислоты, под очередной музыкальный высер, что с гордостью называли дабстепом; тихая, ненавязчивая мелодия играла в колонках, расслабляя и лаская слух. Контингент заведения, казалось, постарел лет на двадцать: богатенькие старички в дорогих костюмах, обладатели толстых кошельков, развалившись, потягивали разноцветные коктейли из высоких бокалов, а те, что помладше, нацепив самые дорогие шмотки из своих гардеробов, сидели на стульях за высокими круглыми столиками, прожигали взглядами первых.

– Блядь, Тони, какого хуя тут происходит? – закончив осмотр, поинтересовался Микки у бармена.

– Говорю же, новый хозяин, – объяснил блондин. – Я вообще удивлен, как тебя впустили, – беглым взглядом оценив растянутую толстовку и рваные джинсы друга, проговорил он.

– Макс на входе, – тут же ответил брюнет, вспоминая, с каким трудом ему удалось уговорить старого знакомого пропустить его внутрь.

– Точно, Макс, – хищно улыбнулся Тони, едва заметно облизнув верхнюю губу.

– О! Никак ты смог, наконец, найти путь к его заднице? – рассмеялся Микки, вспоминая, как его друг сох от любви к новенькому охраннику еще полгода назад.

– Иди нахуй, – ощетинился блондин, но голос и довольная физиономия выдавали его с потрохами.

– Так что за новый хозяин? Что здесь вообще творится? – решив больше не продолжать эту тему, спросил Микки, надеясь, что ему не придется слушать очередную серенаду, посвященную Максу, а еще хуже, сальные подробности их потрахушек, ведь секса у него самого не было все те же чертовы полгода.

– Помнишь драку, что была в твой последний визит? Ты тогда свалил по-тихому, пока полицаи не приехали, – начал объяснять бармен. – Разгромили тогда клуб изрядно. Хозяин, посчитав убытки и прикинув, сколько бабла уйдет на ремонт, решил продать его к чертям, со всем персоналом и прочей поебистикой. Вот тут и нарисовался этот мажор со своими суперкреативными идеями и хуевой тучей баксов. Через месяц мы снова открылись, только теперь это уже не старая добрая «Ласточка», которую ты помнишь. Ночной клуб на бумаге, дорогой бордель на самом деле.

– Чё? – выплескивая на барную стойку пиво, что не успел проглотить, поперхнулся Микки.

– Ага, – кивнул блондин, – вот и я удивился, как Макс тебя впустил, ты совсем не тянешь на клиента, да и на паренька-потаскушку мало похож.

Микки хотел было возмутиться, врезать блондину по физиономии, или, как минимум, послать его нахуй, но тишина, повисшая в зале, привлекла его внимание, заставляя обернуться.

– О, представление начинается. Смотри, сейчас сам все поймешь, – улыбнулся Тони, выходя из–за стойки и залезая на соседний стул.

Постепенно, один за одним, начали гаснуть прожекторы, погружая помещение во тьму. Единственным источником света оставляя разноцветные диодные полоски, что были наклеены по всему периметру бара. Еле слышный шепот доносился из каждого угла зала, становясь громче с каждой минутой, пока разом не стих, когда яркой вспышкой неона загорелась сцена.

– Тебе повезло, сегодня суббота, самые горячие ребята, – толкнув друга плечом, проговорил блондин. – Самые дорогие.

Из колонок послышалась неторопливая мелодия, и на сцену начали выходить полураздетые молодые люди: высокие и не очень, подкачанные и совсем худощавые, блондины, брюнеты, один темнокожий. Каждый из них делал несколько шагов по гладкой поверхности пола, разворачивался вокруг своей оси и отходил в сторону, начиная покачиваться в ритм музыки, зазывно виляя тазом и бедрами, стараясь привлечь к себе внимание зрителей, очерчивая пальцами каждый мускул на теле.

– Видишь, у каждого номер на руке? – спросил брюнета Тони и, дождавшись кивка в ответ, продолжил: – А у посетителей на столах лежат бюллетени для ставок. Клиент должен написать суммы напротив номеров понравившихся танцоров, которые он готов потратить на них, выбрать можно не более двух человек, минимальная ставка — сто баксов, и сдать их администратору, когда представление закончится. Потом все ставки подсчитываются, и побеждает самая высокая из них, а ребятам объявляют, кого из клиентов они будут сегодня обслуживать. Ну, это если в двух словах, – торопливо прошептал блондин, не отрывая взгляда от сцены, где продолжали извиваться в танце около десяти мужчин.

– Блядь, как на чертовом аукционе, что ли? – переспросил Микки, пытаясь понять все вышесказанное.

– Угу. Тот, кто больше всех поставит, получает мальчика на ночь, – рассмеялся Тони. – Если кто-то из клиентов проигрывает все ставки, он остается ни с чем. Видишь ребят вон за теми столиками? – спросил он, указывая взглядом на тех, что помоложе. – Мы с парнями называем их падальщиками, они подбирают тех, что проиграли, конечно, получая совсем уже не те деньги, что наши танцоры.

Ставки. Номера. Бюллетени. Падальщики.

В голове Милковича все перемешалось, а Тони все продолжал щебетать над ухом:

– Если два или более человек поставят на одного танцора одинаковую сумму, выбор остается за ним. Ребята получают шестьдесят процентов ставки, сорок идет клубу, ну и, конечно, вступительный взнос за участие в аукционе — сто долларов, тоже в карман нашего хозяина.

– Охуеть, – только и смог произнести Микки, когда Тони, наконец, закончил вводить его в курс дела.

– Я же говорю, дорогой бордель под вывеской модного гей-клуба, – улыбнулся он, отворачиваясь от сцены, чтобы наполнить пивом, успевший опустеть, бокал Микки.

Песни сменяли друг друга, радуя слух разнообразными мотивами, а танцоры по очереди выходили в центр сцены, исполняя замысловатые движения, стараясь показать все прелести своих тел в самых выгодных ракурсах.

Микки начал терять интерес ко всему происходящему на выступлении седьмого, да и не было смысла ему смотреть на полуголых мужчин, что так искусно извивались перед ним – два доллара в кармане и сломанная сигарета в измятой пачке вряд ли смогут оплатить ночь хоть одного из них.

Он допил второй бокал пива и уже собирался попрощаться с другом, понимая, что здесь ему больше делать нечего, но оглушительный свист возле самой сцены заставил его вновь поднять взгляд.

В самом центре стоял парень на вид лет двадцати, в форменных камуфляжных штанах, опущенных на бедра гораздо ниже, чем разрешает военный устав, с огненно-рыжими волосами, зачесанными назад, бледным, почти прозрачным телом, что буквально светилось изнутри в неоновом свете, непринужденно раскачивая бедрами в такт спокойной мелодии, лившейся из колонок.

Престарелые мажоры заметно оживились при виде парня и, не скрывая удовольствия, наблюдали за ним, похотливо скалясь и раздевая глазами.

– Кто это? – спросил Микки, переводя взгляд на Тони, также увлеченно рассматривающего рыжего танцора.

– О, это Кертис, любимчик хозяина и самая дорогая шлюха, – улыбнулся друг. – Смотри, как клиенты засуетились, хотя, думаю, они еще до начала представления успели поставить на него. Кертис у нас что-то вроде местной знаменитости. Поговаривают, что суммы напротив его номера в бюллетени доходят до пятизначных.