Бремя русских - Михайловский Александр Борисович - Страница 62

Сэр Эндрю достал из папки полоску бумаги и протянул ее сэру Говарду.

– Вот эту бумагу Мак-Сорли получил позавчера вечером голубиной почтой, – сказал он.

На полупрозрачной полоске папиросной бумаги механическим способом были отпечатаны серые буквы:

Сэр Говард поднялся и сказал, – Ну что ж, господа, спасибо за ценную информацию. Понятно, что Свифт – не единственный агент фениев в Дублине. Следите за ним. Если у него будут посетители, то узнайте – кто такие, где живут, чем занимаются. Обо всем докладывайте мне незамедлительно. Усильте слежку и за О’Малли, да и за Мак-Сорли. Пусть посматривают, мало ли что – вдруг ему захочется покаяться. А я уж позабочусь о том, что восстание будет подавлено. Хорошего вам дня, господа. Если что, я буду в своем клубе, заодно и поговорю там с министром.

И сэр Говард, надев пиджак и взяв трость, стремительно вышел из кабинета.

Уберег Господь от разорения, не попустил до греха… И все это благодаря Сергею Петровичу Давыдкову, по своему хитроумию не уступающему древнегреческому герою Одиссею. Это мы привыкли воевать по-честному, и потому нас часто обманывают британцы да французы – для которых честь и совесть пустые слова. А потомки наши совсем по-другому думают, недаром они в Царьграде обосновались – мудрость и хитрость у них, как у византийцев.

Вроде и не показал ни одного из своих технических чудес, обошелся лишь нашими возможностями, или, как он любят говорить, подручными средствами. А все равно британец оказался в дураках, а мы грешные в именинниках. Теперь им, наверное, придется придумывать какую-нибудь новую хитрость.

Но, скорее всего, теперь сильнее всех оборонительных средств нас будет защищать вошедшая в Красное море эскадра под командованием Степана Степановича Лесовского и Ивана Ивановича Бутакова. По пути к месту своего назначения они обещали заглянуть в Джидду и показать там российский флаг. Пусть все тамошние шейхи знают – власть Британии и Оттоманской Порты в этих краях кончилась. И править здесь будет Российская империя, ныне, присно и во веки веков.

Кстати, об арабах, будь они неладны. Сразу после завершения обстрела на британский пароход с портового буксира мы высадили досмотровую партию, которая разоружила и взяла в плен всех уцелевших членов его команды. Тут же был устроен, как выразился Сергей Петрович Давыдков, «походно-полевой допрос с элементами экстренного потрошения».

Англичане: штурман Хансен и кэптен Смит были сразу отделены от основной массы пленных. А «задушевную беседу» начали с пленными индийскими мусульманами из Карачи. Как выяснилось, господин штабс-капитан прекрасно знал, как вести такие допросы. Не прошло и часа, как мы уже знали все о планах британцев.

Утром, проведенный первым по каналу клипер «Джигит», как говорят моряки, быстренько «сбегал» к оконечности Синайского полуострова, где были захвачены арабские лодки с остальными бандитами, возглавляемыми старшим помощником Андерсеном.

Узнали мы и о готовящемся нападении арабских разбойников… О них же сообщили нам и посланцы нескольких кочующих по Синайской пустыни бедуинских кланов, с вождями которых у нас были налажены прекрасные отношения. Штабс-капитан посоветовал им на время откочевать в сторону от пути движения бандитов и выждать. Лишь после того, как основные их силы будут нами разгромлены, бедуины могут отправиться на перехват остатков отступающих разбойников и, добив их, захватить хорошую добычу. Ведь мы все равно не сможем преследовать их в песках пустыни.

Вообще-то Сергей Петрович давно уже предлагает мне взять этих бедуинов на российскую пограничную службу, в качестве туземной кавалерии. Можно было передать им некоторое количество трофейного холодного и огнестрельного оружия, да время от времени снабжать пулями, порохом и патронами. Другой платы им и не нужно. Полномочия для формирования вспомогательных туземных частей, данные мне государем, имеются. Но я пока еще не решил окончательно. Боюсь, что обманут, нехристи.

Но штабс-капитан Давыдков уверяет, что если мы их не обманем, то и они нас не обманут. Если нынешний набег немирных арабов закончится для нас благополучно, то я, пожалуй, послушаюсь его совета. Без воинов, для которых пустыня – дом родной, нам будет нелегко. Ну, а пока мы готовимся отразить врага, который рассчитывает, что его удар по нам будет внезапен. И пусть он так думает.

Солнце едва только показало свой ослепительный краешек из-за горизонта. Со стороны пустыни тянет холодный ветерок, но все мои люди подняты еще затемно, накормлены горячей едой и отправлены в полевые укрепления, прикрывающие канал с востока. Для картечниц Гатлинга-Горлова на расстеленных попонах разложены уже снаряженные магазины, а в зарядные ящики к четырехфунтовым пушкам уложены снаряды: шрапнель и картечь. Их огневые позиции, как и исходные позиции уланских эскадронов, пока не определены, поскольку мы не знаем точно, откуда на нас нападут основные силы бандитов и куда будет нацелен их удар – на Порт-Суэц или на Исмаилию. Сообщить об этом должны были бедуинские лазутчики, которых штабс-капитан Давыдков выслал вперед, предварительно снабдив нашей пустынной маскировочной одеждой.

Человек, скачущий на коне, покрытом песчаного цвета попоною, был похож на оживший бархан, вздумавший с наступлением рассвета совершить конную прогулку по пустыне.

– Там, – хрипло каркнул он пересохшим ртом, и, к своему удивлению, я без переводчика почти понял то, что он сказал, – там тысяча сабель идет на Исмаилию, и вдвое больше сюда – на Порт-Суэц. На Порт-Саид не идет никто, дети гиен боятся железного корабля и его больших пушек.

Я отцепил от пояса флягу с водой и дал ее бедуину. Скажу, что не каждый аристократ сможет с таким достоинством пить шампанское из фужера, как этот бедуин пил воду из фляги. Сделав несколько небольших глотков, он чуть улыбнулся мне пересохшими губами.

– Добрая вода, – сказал бедуин, сверкнув черными глазами и протягивая мне флягу, – и добрая одежда. Ползал у самых костров, слушал разговоры этих шакалов, и никто меня не заметил.

– Зря ты так рисковал, брат, – по-арабски сказал бедуину Давыдков, – но за доброе слово спасибо. Если тебе нравится эта одежда, то она теперь твоя. Это сверх того, что тебе было обещано за разведку. Пойдем, мои люди покажут тебе место, где ты сможешь наполнить свою флягу и бурдюки хорошей водой, напоить коня и поесть, поджидая своих товарищей.

Чуть позже вернулись и другие разведчики. Все они говорили примерно одно и то же. Разбойники, разделившись на два отряда, идут на Порт-Суэц и Исмаилию.

Приняв решение, я стал отдавать распоряжения, и вскоре артиллерийские упряжки и картечницы начали занимать свои места на позициях. Всю нашу артиллерию – шестнадцать орудий, а также четыре эскадрона кавалерии и половину картечниц я направил под Порт-Суэц, который, в отличие от Исмаилии, был большим торговым городом, весьма привлекательным для грабителей. Оставшихся два кавалерийских эскадрона и восемь картечниц я отослал к Исмаилии, подкрепив окопавшийся там пехотный батальон. Еще по одному батальону защищали Порт-Саид и Порт-Суэц. И один батальон пехоты оставался в резерве.

Солнце было уже довольно высоко, когда мы услышали гул и топот. Вскоре мы увидели поднимающиеся над холмами клубы пыли. Через десять минут показалась толпа конных воинов, одетых в живописные, развевающиеся на ветру одежды.

Стараниями Сергея Петровича наши окопы были замаскированы, так что их можно было заметить, только подъехав совсем близко. Получилось что-то вроде засады. Когда высокий, одноглазый араб на статном буланом жеребце пересек мысленно намеченную мною запретную черту, я выпустил вверх звуковую сигнальную ракету. С пронзительным воем она ушла вертикально вверх и распустилась в небе тремя зелеными звездами. И тут началось самое настоящее светопреставление.