The Hunger Games (СИ) - "never_say_never" - Страница 9

- Пора. Идите за мной.

Мириам открыла двери вагона, и мы побежали за ней. Пройдя несколько комнат, мы оказались у выхода. Глубокий вдох, и я покинул этот поезд. Широкая улыбка, фальшивая радость. Так, как и должно быть в Капитолии. Джейд шла за мной, так и не отпуская руки. Мы улыбались, сколько могли, пытаясь всем понравится. От этой наигранности мне становилось плохо. Вот и начались Голодные Игры!

========== Глава 5 ==========

Всеобщая радость. Люди аплодируют, выкрикивают наши имена, улыбаются. Я не мог понять капитолийцев. Их внешность, их манеры, их отношение ко всему. Они потеряли свою человечность за масками. За ярким макияжем неповторимые эмоции. За ненастоящими улыбками чистое счастье. За глупыми костюмами жизненный разум. Они потеряли все ради зрелища. Каждая личность потеряла себя чтобы быть частью толпы. Той толпы, которая радостно выкрикивает имена будущих трупов. Ирония, сарказм – все это терять свою сущность за глупыми законами.

Я не мог ничего слышать, видеть, чувствовать. Крики заглушали, свет камер, которые нас постоянно снимали, ослепляли. Люди пытались хоть как-то до нас дотронутся. Зрелищное шоу уже началось. Джейд сжимала мою руку, и мы пытались пройти сквозь толпу за Мириам. Никогда не думал, что можно так долго проходить несколько метров. Я был готов сделать что угодно, лишь бы все это закончилось. Лишь бы я очнулся в своей комнате от ужасного кошмара. Но кошмар продолжается.

Нас буквально затолкали внутрь здания. Я не успел разглядеть ничего. Много людей, которые больше были похожи на радугу. Все еще были камеры, которые снимали нас. Как будто кому-то интересно наблюдать за 2 трибутами, до смерти напуганными и потерянными. Хотя если бы было не интересно, игры бы закрыли. Неужели люди настолько жестокие, что готовы потерять близких,знакомых, только бы поднять себе настроение? Дистрикты отличаются не богатством, а людьми. Везде они злые, везде жестокие. Но там, где ты живешь в страданиях, обрекать кого-то на еще большие не слишком хочется. Именно поэтому у нас не так популярны игры. У нас не смотрят на тех, кто умирает. У нас не возвышают победителя. Всех, кто хоть как-то причастен к Голодным Играм ненавидят. Как будто в один момент этот человек может навредить тебе, или твоей семье.

Все ходили вокруг нас, а мы стояли неподвижно. Джейд подошла ко мне как можно ближе, а я не мог ее успокоить. Как можно сказать, что все будет хорошо, если и сам не знаешь, что будет? Кто-то потянул меня в сторону, и я отпустил руку Джейд. Она кричала, но несколько человек забрали ее. Я не до конца понимал, что делаю здесь, кто эти люди. Я никогда не чувствовал себя таким потерянным. Все было одинаковым. Длинные коридоры в синих тонах с металлическим блеском, большие окна, яркие картины. Много людей, которые тебе улыбаются. Так ничего и не поняв, меня отвели в большую комнату. Стены здесь были из серого металла, окон не было совсем. Странные стены, за которыми были слышны разные голоса, иногда даже крики. Одна такая стена, или же дверь, открылась, и я вошел внутрь. Это как комната в комнате. Странно и страшно. Около стены стояли парень и девушка.

- Раздевайся, и мы тебя помоем. Нужно приготовится перед встречей с Анетт.

Девушка с оранжевыми кудрями улыбнулась, но от ее взгляда у меня пробежали мурашки по коже. Ее голос был слишком тонким, а вид таким неестественным, что, казалось, вся косметика начнет с нее падать. Красные губы, такие же тени. Серые глаза, в которых не было ничего. Взгляд был пустым. Это пугало больше всего. Если по глазам можно понять, какой человек на самом деле, то передо мной вряд ли стоял человек. Живая машина Капитолия. В карих глазах парня так же ничего не было. Взгляд то ли живого, то ли мертвого. Зеленые волосы, и, кажется, розовая помада. Я не понимаю, зачем так раскрашиваться. Такое ощущение, что за счет богатого, яркого внешнего вида, они пытаются скрыть пустой, серый внутренний мир.

Я слишком засмотрелся, и они не по стеснялись мне об этом намекнуть. Парень показал рукой на еще один выход. Я сбросил одежду и пошел туда. Оказалось, это душ. Было так некомфортно, когда они рассматривали меня. Я же не игрушка в витрине, чтобы так на меня смотреть. Не знаю, что хуже – когда ты на арене, и все не скрывают, что хотят твоей смерти, или же когда ты в Капитолии, где все так же хотят этого, но тем не менее пытаются казаться твоими друзьями.

Когда я вошел в душевую кабину, девушка нажала на несколько кнопок, и отовсюду полилась горячая вода. Девушка подала маленькую коробочку со всеми принадлежностями. Я чувствовал себя все время подопытным кроликом. Им обязательно на меня смотреть? Я не люблю внимание к себе. Это странно и неприятно. Но в их случае – это работа. Они должны меня подготовить к представлению. Я вряд ли смогу всех поразить, но главное – понравится. И если я буду выглядеть хорошо, у меня будет больше шансов.

Когда закончилась вода, девушка нажала на еще одну кнопку, и меня высушил горячий воздух. В Капитолии есть плюсы – условия. Я и мечтать о подобном не мог. Много еды, горячая вода, мягкие подушки, красивая мебель. Подобного я не видел даже в своих мечтах.

Когда я вышел к ним, они все так же улыбались. Парень провел меня к огромному столу, и так же взглядом предложил лечь на него. Он меня пугал, но тем не менее я послушался.

- Тео, будь вежливее.

Девушка, вооружившись миллионом баночек, подошла к нам. Дальше в меня втирали различные кремы, лосьоны, что-то еще. Они удалили все ненужные, с их точки зрения, волосы, даже все мои царапины. Не знаю как, но даже самые давние шрамы, которые никак не заживали, просто исчезли. Казалось, я должен радоваться, ведь я выгляжу теперь идеально. Но мой внешний вид меня никогда не беспокоил. Такое странное ощущение, как будто я потерял часть воспоминаний.

Маленький шрам на ноге, когда я первый раз решил залезть на дерево, и упал. Шрам на руке, когда в последний день в первом классе я решил показать, что умею бросать далеко камни, но случайно задел руку, когда бросал. Шрам над бровью, когда отец взял меня в лес, чтобы научить собирать ягоды, а я упал в терновник. Казалось, я так глупо получил эти шрамы, но они – часть меня. Часть того человека, которым я являюсь, которым хочу остаться. Но теперь этого нет.

Тео осмотрел меня, и радостно улыбнулся.

- Теперь он похож на нормального человека. Приа, мы сделали невозможное.

Приа бросила мне чистую одежду, а сама обняла парня. Они смотрели на меня, как на отлично выполненную работу, пока я одевался. С каждой минутой в этом месте я все меньше чувствую себя человеком.

- Его можно отправлять к Анетт. Интересно, какой костюм будет на этот раз.

Девушка проговорила все с обычным акцентом, и с неестественной улыбкой взяла меня за руку. Мы пошли в другую комнату. Она открыла дверь, и запихнула меня внутрь. Даже с животными тут обращаются лучше, чем с трибутами. Мы только мясо, груша для битья. Наша задача – развлекать их. Где угодно, как угодно. Со всеми этими делами, мыслями, забываешь о страхе. Ты только и думаешь о том, что с тобой еще сделают. Ты думаешь, как себя подать, как всем понравится. С каждой минутой тебя все меньше волнует твоя жизнь, твоя человечность. Главным становится только как выжить. Но зачем жить, если ты потерял себя? Зачем существовать, если не считаешь себя достойным чего либо? Голодные Игры убивают всех. Даже если ты выживешь, ты все равно мертв. Все внутри умерло от боли, от тех чувств, которые ты испытываешь каждую секунду.

- Заждался меня?

В комнату вошла девушка лет 25. Она выглядела почти естественно. Минимум макияжа, яркие, красивые голубые глаза. Только розовые волосы говорили о том, что она из Капитолия.

- Я Анетт.

Она подала мне руку, а я несколько секунд смотрел на нее, не решаясь ничего сделать. Когда отошел от своих мыслей, от своего мира, все же подал ей руку.

- Гарри, верно?

Я кивнул в ответ.

- Ты собираешься со мной говорить, Гарри?

Она улыбалась, и в ее глазах я видел жизнь. Она на самом деле была все еще живой. Не такой, как все. И мне это понравилось. А вдруг именно Анетт та, кто сможет мне помочь? Не знаю как, но думаю, она сможет. По крайней мере понравиться зрителям. А зрители – это спонсоры. Чем дольше я тут нахожусь, тем больше я начинаю думать, тем меньше я начинаю чувствовать.