«Пятая колонна» Советского Союза - Шамбаров Валерий Евгеньевич - Страница 39

Первой стала 29-я гренадерская дивизия СС, созданная из остатков частей расстрелянного Каминского. Другую, 36-ю дивизию СС, начали формировать заново. Но германские заводы останавливались без сырья, топлива, электричества. Американские, британские и советские бомбы рушили железнодорожное сообщение, поднимали на воздух склады военного имущества. Для новой дивизии не хватило даже обычных винтовок. Она до конца войны оставалась наполовину безоружной. А планы Власова поменялись на более скромные. Предполагалось занять какой-нибудь район в Центральной Европе, провозгласить «Свободное европейское движение сопротивления». Подразумевалось, что его должны будут поддержать США и Англия, возьмут под защиту… В последние дни войны две дивизии Власова вышли из повиновения германскому командованию, двинулись в Чехословакию. Некоторые части помогли чехам во время Пражского восстания. Но помогли по собственной инициативе солдат, без приказа. Власов в это время был занят другим делом — вел переговоры с американцами.

По договоренностям, достигнутым на Ялтинской конференции, СССР, Англия и США обязались выдавать изменников на родину. В данное время Соединенные Штаты отнюдь не намеревались нарушать эти соглашения. Но все-таки имеются весомые основания предполагать, что союзники готовы были сделать исключение для самого генерала. Без подчиненных. Мало ли, куда он исчез? Глядишь, на будущее пригодится. Власова укрыли в машине под коврами, тайно повезли в американскую зону оккупации. Но рядом с ним уже находились советские агенты, отслеживали каждый шаг. Его захватили. А власовцев окружили советские войска, потребовали сдаваться. Кто-то разбежался по лесам, но их вылавливали и убивали чехи. Часть солдат и офицеров «освободительной армии» сумела обойти американские контрольно-пропускные пункты, без разрешения перебежала в их зону. Их выдали Советскому Союзу. Хотя некоторые из власовских начальников избежали этой участи: Штифанов, Галкин, Зайцев, Артемьев, Штрик-Штрикфельдт, Казанцев, Кромиади, Богатырчук, Норейкис. Где-то прятались (или, скорее, были спрятаны). А затем пришло время — и оказались востребованы.

Казачьи соединения из Югославии и Италии пробились в Австрию. 40–50 тыс. человек сдались англичанам и попросили отправить их куда угодно, в Азию, Африку, Америку, только не выдавать — в этом случае они обещали биться насмерть. Но их обманули. Заверили, что примут на службу, разместили в лагере возле г. Лиенца. Отобрали оружие — под предлогом, что они получат английское. Вызвали всех офицеров на совещание и арестовали. А в лагере объявили о выдаче. Казаки пробовали протестовать, но на них двинулись танки, солдаты. Избивали и заталкивали в грузовики, многие погибали в давке, кончали с собой, бросаясь в пропасть.

В августе-сентябре 1945 г., во время победной операции в Маньчжурии, советские спецслужбы выловили и руководителей «пятой колонны», сформированной японцами. В Москве прошли три судебных процесса. В июле 1946 г. над А.А. Власовым и его соратниками — Ф.В. Ма-лышкиным, Ф.И. Трухиным, Д.Е. Закутным, А.И. Благовещенским, М.А. Меандровым, В.И. Мальцевым, С.К. Буняченко, Г.А. Зверевым, В.Д. Корбуковым и Н.С. Шатовым. В августе — над эмигрантскими лидерами, сотрудничавшими с Японией: Г.М. Семеновым, К.В. Родзаевским, А.П. Бакшеевым, А.Ф. Власьевым, Б.Н. Шепуновым, И.А. Михайловым. В январе 1947 г. — над казачьими руководителями, служившими у немцев: П.Н. Красновым, А.Г Шкуро, С.Н. Красновым, Т.И. Домановым, фон Паннвицем и Султан-Гирей Клычем. Все были казнены. Но рядовым власовцам, казакам, полицаям, спасла жизни послевоенная разруха: рабочих рук катастрофически не хватало, их отправляли в лагеря, трудиться на стройках, рудниках.

А вот украинских эсэсовцев ялтинские договоренности о выдаче совершенно не коснулись. Их командир Шандрук, как и казаки, под занавес войны вывел две своих дивизии в Австрию, к англичанам и американцам. Но за них вдруг заступился Ватикан, выступил с ходатайствами, повел какие-то закулисные переговоры, подключил генерала Андерса — он возглавлял польский корпус в составе британских войск, а Шандрука знал по совместной службе в Польше. В результате британцы и американцы оформили у себя украинцев вовсе не в качестве эсэсовцев и не в качестве изменников. Даже не пленными! Записывали как «обслуживающий персонал» — наряду с насильно угнанными «остарбайтерами». А для таких выдача на родину была не обязательной. Украинцев вообще регистрировали не советскими, а польскими подданными, предоставляли возможность разъезжаться в Канаду, Австралию и другие страны. Точно таким же образом союзники не выдавали нашей стране эстонских, латвийских, литовских фашистов. Регистрировали «обслуживающим персоналом», предоставляли им оставаться на Западе, помогали устроиться. Знали: наступит время — и они еще понадобятся.

Но пригодились и казненные власовцы, казаки. Пригодились именно мертвыми. Пройдет всего несколько лет, и те же самые государства, которые выдавали их, произведут их в героев «антисталинского сопротивления». В 1959 г. Конгресс США примет закон о «порабощенных нациях» — и очень озаботится судьбами многострадальных казаков, включит их в перечень народов, порабощенных «русским коммунизмом».

Грандиозные победы Советского Союза над гитлеровской коалицией и Японией очередной раз перетряхнули русскую эмиграцию. Те, кто сотрудничал с нацистами и их сателлитами, погибли или скрывались. В Восточной Европе и Маньчжурии армейские особисты и органы госбезопасности провели масштабные операции, вычищая антисоветские организации. В разных странах ликвидировали структуры белогвардейцев, арестовали более 100 активистов НТС, в Праге захватили руководство Трудовой Крестьянской партии. Именно тогда в архивах ТКП были найдены сверхсекретные советские документы 1930-х годов. Но через кого осуществлялась утечка информации за границу, выяснить не удалось. Лидер ТКП А.Л. Бем во время допроса покончил с собой, выбросившись из окна. Или… не сам выбросился?

Ну а для остальных эмигрантов исчез основной стержень, определявший их жизнь на чужбине, — дождаться падения коммунистической власти, возрождать «прежнюю» великую Россию. Теперь-то было очевидно: эта власть гораздо прочнее, чем представлялось кому бы то ни было. Советский Союз выдержал чудовищные испытания. Не развалился, не ослабел. Наоборот, усилился. Добился таких успехов, до которых «прежней» России было далеко.

Многие эмигранты переосмысливали свои взгляды. Тысячи людей выразили желание получить советское гражданство, возвращались на родину. Москва пошла навстречу: Президиум Верховного Совета объявил для них амнистию, предоставил право на получение советского гражданства «лицам, имевшим российское гражданство к 7 ноября 1917 г.». Такое же право получали «лица, утратившие советское гражданство, и их дети». Другие оставались за рубежом, но уже понимали: перемен в России, о которых они мечтали долгие годы, не произойдет. Они остаются навсегда. Еще сохраняли память о былом, но их дети и внуки ассимилировались среди французов, бельгийцев, американцев, австралийцев, вступали в браки с иностранцами, перенимали их взгляды, менталитет.

Но в ходе войны за рубеж выплеснулась «вторая эмиграция». Не вернулась на родину часть пленных, «остар-байтеров». Добавлялись беженцы, ушедшие с немцами, всякого рода перебежчики, избежавшие выдачи остатки солдат «Остгруппен», власовцев, казаков, получившие убежище на Западе националисты. Численность «второй эмиграции» неизвестна. Называют цифру 100 тыс. человек, но она весьма условна. Потому что многие из таких беженцев, опасаясь выдачи Советскому Союзу, жили по чужим или поддельным документам, выдавали себя за поляков, болгар, чехов. У этих людей была уже совершенно иная психология, другой настрой, чем у «первой эмиграции». Беженцы Гражданской войны жили надеждами на возвращение, сберегали в себе именно русское. Новые эмигранты, наоборот, стремились как можно скорее стать «настоящими нерусскими» — приспособиться к жизни в тех или иных странах, пользоваться их материальными благами, получить гражданство. Поэтому они гораздо быстрее, чем «первая эмиграция», начали растворяться в других народах.