Стихи остаются в строю - Алтаузен Джек - Страница 19
- Предыдущая
- 19/34
- Следующая
Изменить размер шрифта:
19
Компасный зал
В дубовом паркете картушка компаса, —
Столетье, как выложил мастер ее.
Над нею звезда полуночного часа,
Касается румбов лучей острие.
В скрещении гулких, пустых коридоров
Стою и гляжу напряженно вперед,
И ветер холодных балтийских просторов
В старинные стекла порывисто бьет.
…Стоят по углам, холодея как льдины
(Мундиров давно потускнело шитье),
Великовозрастные гардемарины,
За пьянство поставленные под ружье.
Из дедовских вотчин, из всех захолустий,
Куда не доходят морские ветра,
Барчат увезли, и теперь не отпустят
Железная воля и руки Петра.
Сюда, в Петербург, в мореходную школу,
И дальше — на Лондон или Амстердам,
Где пестрые флаги трепещут над молом,
Где в гавани тесно груженым судам.
И тот, кто воздвиг укрепления Кроншлота,
Чьи руки в мозолях, что тверже камней,
Он делал водителей Русского флота
Из барских ленивых и косных парней.
И многих терзала телесно обида,
И многие были, наверное, злы,
Зубря наизусть теоремы Эвклида,
С трудом постигая морские узлы.
А в будущем — кортик, привешенный косо,
И мичмана флота лихая судьба:
«Лупи по зубам, не жалея, матроса» —
На то его доля слуги и раба.
С командой жесток, с адмиралами кроток,
Нацелься на чин — и проделай прыжок,
Поближе к дворцу и под крылышко теток,
На Невский желанный всегда бережок.
Но были и те, кто не знал унижений,
Кто видел в матросе товарища дел,
Кто вел корабли сквозь пожары сражений,
Кто славы морской для отчизны хотел.
С кем флот проходил по пяти океанам,
Кто в битвах с врагом не боялся потерь;
И шведы разбиты, и нет англичанам
Охоты соваться к Кронштадту теперь.
Об этом я думал полуночным часом,
О славе, о бурных дорогах ее…
Звезда высока над картушкой компаса,
Касается румбов лучей острие.
«Снился мне тревожный ветра клекот…»
Н. К.
Снился мне тревожный ветра клекот.
Пушки сталь, июля тяжкий зной
И еще простертое широко,
Плещущее море подо мной.
Снились мне орудий гром и пламя,
Пена набегающей волны,
В небе трепетавшие над нами
Боевые вымпела страны.
Снился мне товарищ по сверхсрочной,
Звонких гильз дымящаяся медь, —
И бойцам прицел и целик точный
Я сказал пред тем, как умереть.
Тебе
Мы попрощаемся в Кронштадте
У зыбких сходен, а потом
Рванется к рейду серый катер,
Раскалывая рябь винтом.
Под облаков косою тенью
Луна подернулась слегка,
И затерялась в отдаленье
Твоя простертая рука.
Опять шуметь над морем флагу,
И снова, и суров, и скуп,
Балтийский ветер сушит влагу
Твоих похолодевших губ.
…И если пенные объятья
Назад не пустят ни на час
И ты в конверте за печатью
Получишь весточку о нас,
Не плачь, мы жили жизнью смелой,
Умели храбро умирать,—
Ты на штабной бумаге белой
Об этом можешь прочитать.
Переживи внезапный холод,
Полгода замуж не спеши,
А я останусь вечно молод
Там, в тайниках твоей души.
А если сын родится скоро,
Ему одна стезя и цель,
Ему одна дорога: море —
Моя могила и купель.
Всеволод Лобода
В нашем небе
По небу солнечному рыская,
Сторожко крадучись вперед,
В голубизне гудящей искрою
Проплыл немецкий самолет.
Не спит зенитное оружие —
Дорогу в город не ищи:
Разрывов белых полукружие
Зажало недруга в клещи.
Видали жители окрестные,
Как, распушив трубою хвост,
За дымовой густой завесою
Метнулся прочь незваный гость.
Цехов бессонных не бомбить ему,
Куда ни рвись — отрезан путь.
Фашист под нашим истребителем
Юлил, пытаясь улизнуть.
И пулеметными трещотками
Звучало облако вдали,
Сухие очереди четкие
На сердце музыкой легли.
Порода коршунов не гордая,
Опасность им горька на вкус.
В глухой овраг, южнее города,
Он сбросил свой гремучий груз.
И сквозь волну ветров прибойную
Пронес над кровлями села
На фюзеляже две пробоины
И два простреленных крыла.
1944
Начало
Лес раскололся тяжело,
Седой и хмурый.
Под каждым деревом жерло
Дышало бурей.
Стволам и людям горячо,
Но мы в азарте.
Кричим наводчикам:
— Еще!
— Еще ударьте!..
Дрожит оглохшая земля.
Какая сила
Ручьи, и рощи, и поля
Перемесила!
И вот к победе прямиком,
За ротой рота,
То по-пластунски,
то бегом
Пошла пехота.
19
- Предыдущая
- 19/34
- Следующая
Перейти на страницу:
