Поиграем? (СИ) - Gromova Beatrice "Розовые Мечты" - Страница 27

Слёзы потекли по щекам, и я поспешила их вытереть, про себя отмечая, что громилы свалили, и руки у меня развязаны.

Отец, к моему удивлению, встал со своего места и… обнял меня! Прямо, как тогда, в детстве, когда я разбивала коленки, папа всегда обнимал меня и гладил по волосам, а потом относил на руках в дом и обрабатывал ранки. И я падала без страха, потому что знала, что придёт папа и успокоит. Даже первые пару месяцев в лагере падала и надеялась на его приход. И вот снова он так меня прижимает, гладит по волосам, успокаивает, а я, прямо как в детстве, обнимаю его за шею и доверчиво прижимаюсь.

— Снова доверяю, — бессвязно шепчу ему в шею, — я снова тебе доверяю. И умоляю, не предавай меня! Только не снова!

— Тише, девочка моя, тише, — он целует меня в макушку и поднимает на руки.

Пока меня несли по темным коридорам, я вырубилась: сказались бурные вечер и разборки с братом.

Среди ночи, меня разбудил телефон, который трезвонил о приходе нового сообщения, в котором значилось:

«Проси, что хочешь»

Отправив короткое «Добермашка» я перевернулась на другой бок и снова заснула.

Проснувшись утром, я сладко потянулась в своей постельке. На часах семь пятнадцать.

Ебанный в рот! Я опаздываю! Надо ж ещё до школы добраться.

Просто ураганом ношусь по комнате, натягивая джинсы и подкрашивая глаза.

Уже на лестнице доплетаю косу и вхожу в кухню.

— С утречком, — здоровается со мной отец, читая газету. — Иди, кстати, Ростислава разбуди.

Я в немом шоке поднялась обратно на лестницу и вошла в комнату к брату, где это недоразумение прыгало в одних трусах.

— Спанч Боб, рили? — скептично спросила я, поглядывая на жёлтые губки, которые «прыгали» по голубым труселям.

— Вон пошла, сколько раз тебе говорить, не врывайся ко мне в комнату! — заорал на меня Росс и кинул штаны, которые, пролетев мимо меня, врезались в стену в коридоре.

— Мудак! — бросила я, громко хлопнув дверью, и снова спустилась в кухню.

— Что у вас там произошло? — спросил отец, оторвав взгляд от газеты.

— Росс на меня наорал, — зло сказала я, ставя сковородку на плиту.

— Зашла, когда он передергивал? — спокойно спросил рыжий, возвращаясь к спортивной статье.

А я выпала. Просто застыла. Мой отец пошутил. Мой отец смешно пошутил! Я зависла, а к реальности вернулась только, когда сковородка начала жечь руки.

— Чёрт! — Воскликнула я, отдергивая руку от огня и засовывая её под холодную воду. Еб твою мать! Ожог — прекрасно. Хорошо хоть на правой руке: писать смогу. А вот от оружия придётся отказаться.

— Что случилось? — обеспокоено спросил отец, наблюдая за мной. Когда я ответила, что обожгла руку, он сказал: — Аптечка в боковом шкафу.

Цыкнув, я залезла на тумбу и принялась рыться в шкафчике. Белая коробочка нашлась почти сразу. Достав мазь от ожогов, с чувством выдавила пол тюбика на руку и равномерно размазала. Подождав, пока охлаждающая мазь впитается, я аккуратно замотала ранку эластичным бинтом. Ну, выглядит нормально.

Заварив себе чай, я села за стол, по правую руку от отца.

— Слушай, а насчёт передергивать… прецеденты уже были?

— Раза два. Первый раз его спалила Лиза, года три назад, а второй — уже я, примерно тогда же.

— Что ж, теперь я смело могу называть его «Задротом», — я хихикнула, а потом посмотрела на вход в комнату, где стоял красный, как рак, братишка.

Заржав еще громче, я уронила голову на столешницу.

Вообще, я на Росса в обиде, так что всё. Отсмеявшись, я подняла голову и в пару глотков допила чай с лимоном. В кухне показался Валя.

— Ярунчик, ты готова?

— Да, ща за сумкой сбегаю, — кинула я, вставая.

Короткий забег до комнаты, захват сумки и пару крутых штук.

Проходя мимо спальни Лизы, я мышкой вошла, нашла гель для волос и от души выдавила туда крема для депиляции. А потом со злорадной ухмылкой покинула поле действия.

Мина заложена — ждём взрыва.

Выйдя за пределы особняка, я счастливо улыбнулась. Валя уже ждёт меня. Впорхнув в машину, я кинула сумку на заднее сидение и приготовилась ждать.

— Не хлопай так, не холодильник, — проворчал Валя.

— Че злой такой?

— Я? Злой? Да я само добро! Но не в гребанную полночь, когда мне звонят и говорят, что не могут тебя найти, — он сжал руль так, что побелели костяшки пальцев.

— А в чем проблема? — с вызовом спросила я.

— Да не, это нормально. Но, когда мне сказали, что ты Юрчика избила, — он издевательски захохотал. Ясно, Валентин не любит этого придурка.

— Ну втащила пару раз, — я пожала плечами. — Нефиг было руки распускать!

Он снова захохотал. И остановил машину напротив входа в школу.

Пожелав телохранителю хорошего дня, я выпорхнула из Гелендвагена и снова хлопнула дверью. В вслед мне понеслось злобное: «Дома так у себя хлопать будешь»

А я широко улыбнулась и забежала в школу, отряхивая снежинки с меха куртки.

Сменив берцы на симпатичные синие найковские кроссовки, я пошлепала на биологию, когда меня перехватили за руку и втащили в кабинет.

Никита шёл по школьным коридорам, засунув руки в карманы, и беспечно насвистывал. Жизнь складывается, как нельзя удачно, ибо скоро кончится полугодие и они с Ярославой рванут в теплые края. Зажмурившись и представив, как они с Ярой будут развлекаться, хотя парень был уверен, что первые три дня не выпустит её из кровати, Стужев улыбнулся и пошёл на русский.

Проходя мимо кабинета математики, Никита остановился, прислушиваясь к ругани за дверью.

— Да ты охуел что ли, чукча австралийская? — бесновалась его девушка. И Никита снова улыбнулся. Его девушка…

— Успокойся, ничё ж такого не случилось, — беспечно ответил ей Ваня.

— Успокоиться? Да сюда едет эта шлюха с развитым самомнением! Как я об этом Стужеву скажу?

— Так и скажешь, тем более он уже минуты две нас слушает.

Обреченно вздохнув, Никита толкнул дверь в класс и смело вошёл, сразу наткнувшись на растерянную девушку и издевательски ухмыляющегося Гордова.

— Что ж, садись, сын мой, пришло время поговорить о насущном.

Пожав плечами, Никита, не стесняясь никого, сел за учительский стол и, сложив руки в замок, приготовился слушать. Ваня усмехнулся и, закатав рукава, тем самым показывая татуировки, покрывавшие большую часть его тела, сел к Яре за первую парту. Молчание затягивалось. Ярослава сидела и чуть не плакала, от чего Никита хотел обнять и прижать девушку к себе. А вот Ваня наоборот: сидел со счастливой миной и откровенно наслаждался ситуацией.

— Стужев… Понимаешь. Тут такое дело…

— Стужев, она замужем, — меланхолично заявил шатен, складывая ноги на стол.

— И почему я не удивлён, — пробормотал Никита, все ещё надеясь, что это шутка. Но нет.

— Ну я ж просила его подготовить! — взвыла Ярослава и уронила голову на парту.

— Готовить надо к анальному сексу, а тут резко надо, как с зубом. Раз — и все! — С умным видом заявил Ваня и уставился на Стужева, ожидая его реакции.

Реакции у Стужева не было. Парень просто завис. Ну да, не каждый день тебе заявляют, что ты — любовник замужней девушки. Хотя какой к черту замужней в восемнадцать то лет?

— Стужев, ты не подумай ничего такого, — начала объяснять девушка, — просто этот крендель так считает. Мол, любовь с первого взгляда и все дела, а потом накачал меня и увез в ЗАГС. И почему-то мой истерический смех приняли за «Да», но прежде, чем успели что-то официально оформить, ребята меня уволокли, так что ничего такого! А этот, ну, с ним тяжелее.

— И теперь этот Снупи едет сюда?

— Не едет, — ответил Ваня. — Уже приехал, только что пересек территорию школы. Это будет феерично! — и парень предвкушающе потер ладони, при этом достаточно злобно похихикивая.

И будто в подтверждение его слов где-то в конце коридора громко завизжали девушки.

— Ох, и что ещё этот придурок выдумал? — риторически спросил Гордов и вышел из кабинета.

— Позёр! — фыркнула Яра. Никита уже было поднялся, чтобы посмотреть, какую чушь они там вытворили, но не успел и пары шагов сделать, как у него на руке повисла девушка. — Не ходи, нехуй тебе там, зайка моя голубоглазая, делать.