Крылья ворона, кровь койота - Баштовая Ксения Николаевна - Страница 1

«Принц на белом коне» приснился Майе Лашкевич перед самым рассветом. Если, конечно, говорить откровенно, тот, кто привиделся девушке, мало напоминал сказочное создание: ни тебе золотых кудрей, ни бездонных океанов голубых глаз, ни коня у него не было. Даже какого-нибудь ледащего Росинанта поблизости не виднелось. Но студентка была твердо уверена — это он! Ее «принц на белом коне».

Видение истаяло вместе с утренним туманом, а Майя еще целый день пребывала под впечатлением. Причем настолько сильным, что первое время совершенно не замечала творящихся вокруг странностей. А их, надо сказать, было больше чем предостаточно.

Облака раз за разом приобретали форму мчащейся по небу стаи волков, стук каблуков по асфальту отзывался перезвоном хрустальных колокольчиков, а вывеска небольшого магазинчика возле дома несколько раз самостоятельно сменила внешний вид.

Лишь в третий раз пробежав мимо, — когда наспех выскакиваешь из дома, можно забыть там не только сотовый и студенческий, но и собственную голову, — Майя заподозрила, что что-то не так. Притормозила и осторожно огляделась по сторонам.

Все было как всегда. Жаркий летний день начинал вступать в свои права. Легкий ветерок шевелил листву на росших неподалеку ивах… Только вот вывеска на магазинчике, расположенном на первом этаже высотки, внезапно подернулась сероватым туманом и словно бы изменилась.

Словно? Или на самом деле?

Девушка пригляделась внимательнее.

«ОАО КБ „Баньши“. Мы оплачем ваши вклады».

Это в каком смысле? «Оплатим»? Тогда почему такая грубая ошибка?

Или ее нет и написано именно так, как и должно быть?

Да и вообще. Откуда взялся этот банк? Майя была готова поклясться, что еще вчера его здесь не было! Да еще и эта дурацкая ошибка…

Не придумав ничего лучше, девушка тормознула за локоть проходившую мимо женщину:

— Простите, а вы не подскажете, давно здесь этот банк?

Дама скользнула равнодушным взглядом по вывеске, пожала плечами:

— Да последние лет десять точно.

— Ага, спасибо… — растерянно выдохнула Майя.

Десять лет. А она только заметила и это идиотское название, и саму странную рекламу! Нет, это просто уму непостижимо… Надо ж быть такой невнимательной…

Впрочем, уже через несколько часов, когда студентка спешила домой, она вновь затормозила на том же самом месте. «Баньши» сменила вывеска «Продукты» с криво повешенной, а может и просто сбитой камнем буквой К.

И вот куда пропал банк?

На этот раз за локоть был выловлен проходивший мимо мужчина:

— Извините, а здесь вроде бы банк был?

Прохожий удивленно нахмурился:

— Да не было никогда!

Мир явственно сходил с ума.

А может, во всем виновата начинающаяся сессия?

Ответа на этот вопрос не было…

Так ничего и не придумав и решив списать все на усталость из-за сессии, девушка направилась домой.

Следующая странность случилась через пару дней. Зачеты в институте продолжались вовсю, отвлекаться на всякие несуразности не было времени, а потому вполне возможно, что диковинок вокруг попадалось и больше, но заметила их Майя, когда эти самые странности в очередной раз вторглись в ее жизнь.

Дорогу юной Дашкевич, спешившей в институт, перебежала ярко-синяя кошка.

Кошка.

Синяя.

До зачета оставалось еще два часа, можно было не опасаться, что опоздаешь, а потому студентка решительно шагнула вперед. Надо было точно определиться, на самом ли деле существует все это увиденное.

Синяя кошка пропадать не собиралась. Не истаивала хмельным туманом, не проваливалась под землю в языках алого пламени. Она просто перебежала дорогу и сейчас сидела у края газона, меряя девушку скептическим взором, — таким, каким умеют мерить только особы королевской крови и кошки.

Майя осторожно опустилась на колени рядом с диковинным созданием — асфальт сухой, можно не бояться, что испачкаешься, — протянула ладошку и осторожно коснулась шерсти. Самая обычная на ощупь. Но почему-то цвета индиго. Была бы другого оттенка, можно было бы подумать, что ее зеленкой облили, а так… Не в синьке же ее искупали, в самом деле.

Кошка сладко зевнула, встала, потянулась и, подернувшись уже знакомым сероватым туманом, стала обычной рыжей мурлыкой.

Вариант мог быть только один: галлюцинации.

Майя глубоко вздохнула, на миг прикрыла глаза, досчитала до десяти, встала… И пошла на зачет по экономике. Шизофрения шизофренией, а сессию никто не отменял.

Что не могло не радовать, до института девушка добралась без происшествий. И даже смогла сдать зачет. Преподаватель, правда, отметил, что студентка находится в совершенно расстроенных чувствах, но списал это на усталость. А сама Лашкевич, даже не задержавшись после пар, поспешила домой.

Ей надо было срочно разобраться со своей головой. Провести ближайшую вечность в комнате с мягкими стенами и добрыми улыбчивыми дядями-санитарами ей совершенно не улыбалось.

Надо сказать, для своих девятнадцати Майя Всеволодовна Лашкевич была девушкой весьма и весьма серьезной. В мистику не верила, фантастикой не увлекалась, передачи про инопланетян по телевизору не смотрела. Сны про принцев на белых конях в расчет можно не брать — мало ли какой романтический бред может присниться перед сложным зачетом?

Быстро попасть домой не удалось. Как назло, не было подходящего автобуса, и девушке пришлось проторчать на остановке около часа.

— Шлаг бы то вшыстко трафил![1] — мрачно бурчала Майя, провожая взглядом проезжающие мимо маршрутки.

Любовь к польским ругательствам передалась девушке по наследству вместе со звучной фамилией. Поляком был дедушка по отцовской линии, черноусый Вацлав Лашкевич. В шестидесятых годах прошлого века его каким-то ветром занесло в теплый Ростов-на-Дону, и здесь молодой поляк так и осел. Дедушка не любил распространяться о своей жизни на родине, и Майя до сих пор понятия не имела, почему он решил покинуть Польшу. В свои шестьдесят четыре Вацлав до сих пор говорил с акцентом, курил как паровоз и ругался на родном языке с такими загибами, что внучка слушала его с открытым ртом. А потом и вовсе переняла особо красивые обороты — благо часть выражений для русского уха звучала вполне прилично. Главное, не пользоваться тем, что уже успело восприняться великим и могучим.

Автобус, подъехавший к остановке, тоже оказался каким-то неправильным. Нет, номер маршрута вполне подходящий, другой вопрос, что на дверях нарисована какая-то перекособоченная зеленая рожа, вокруг которой шла витиеватая надпись на незнакомом языке. Пока Майя судорожно пыталась сообразить, стоит ли рисковать здоровьем, дверь распахнулась и высунувшийся водитель что-то рявкнул, оскалив острые клыки. Впрочем, девушке было не до расшифровки его слов: она с ужасом разглядела в глубине салона толпу зеленокожих клыкастых и ушастых пассажиров и поспешно отступила на шаг. Ей этот маршрут явно не подходил.

Впрочем, остальные пассажиры, ожидающие автобус, казалось, не заметили ничего странного: дружно ломанувшись внутрь, они как ни в чем не бывало расплачивались с клыкастым водителем и занимали свободные места.

Вот какая-то бабулька божий одуванчик протопала в глубь салона и, замахнувшись костылем на сидевшего у настежь открытого окна зеленокожего парнишку с улыбкой от уха до уха, гаркнула:

— Уступи место старушке!

Вот стайка студенток — ровесниц Майи весело впорхнула в автобус и, щебеча о чем-то своем, уютно расположилась на задней площадке, рядом с мужчиной, один в один похожим на Шрека…