Предай их всех (СИ) - Пекальчук Владимир Мирославович - Страница 35

- И что потом?

- А дальше я хотел хозяина из-под лошадиного трупа-то вытащить - ему ногу придавило. А он достает из кармана кошелек, дает мне и говорит: бери лучшего коня и скачи в столицу, да во весь опор. Предупреди короля. И я поскакал. Три дня и две ночи, шесть лошадей сменил, две загнал...

- Как они выглядели? На каком языке говорили? Может, что кричали? Опиши их доспехи и оружие! - велел генерал.

- Большие очень. Как орки. Доспехи у них все разные, металл тяжелый, крепкий, в черное покрашен и красное, и разукрашены все черепами, рогами, клыками ужасных тварей. Оружие - мечи, топоры и булавы вот такой вот длины! И тяжеленные, а махали ими так, что свистело аж! И это, так вышло, что я выехал теми же воротами, какими они вошли... Вся охрана убита, решетка была опущена, но я сквозь нее проехал легко: ее проломили. Или прорубили. И мост, думается мне, охрана пыталась поднять, потому что обе цепи - перерублены были...

Присутствующие переглянулись, затем генерал напомнил:

- А крики, кличи, слова хоть какие?

- Ничего, я не слыхал от них ни звука. Они дрались и убивали молча, показалось мне, что был один из них вроде как главный, но как вожак волков, то есть, видно, что главный, но молчит. И действовали они слаженно весьма.

- Это все? - спросил король.

- Все, ваше величество, я не видел ничего больше.

- Так они пришли, получается, с запада? Со стороны Талсидонии, так? - уточник Кагэмар.

- Они вошли через те ворота, через которые мы с хозяином всегда въезжали, - уточнил Тонтус, - но когда скакал я - вдоль дороги никаких знаков войны не видал. Там люди даже не знали, какая беда с их столицей произошла. Но могли они и лесами пройти. Я не ведаю, сколько всего этих страшных воинов было - но мимо меня их пробежало не то тридцать, не то пятьдесят... А такой отряд - не войско, можно через лес провести незаметно. Тем более, что эльфов в лесах Зоданги мало.

- Ладно, - кивнул король и распорядился: - гонца накормить и на отдых устроить. Ежели еще понадобится - позовем. И немедля созвать сюда весь мой совет, ну, пока только тех, что в городе. И Криштана с Гэрри отыскать в первую очередь!

***

Норлашу в жизни выпало немало лишений: не любят люди колдунов. Люди вообще не любят никого сильнее, талантливее, счастливее себя, а уж магов, которым выпадает редкий талант и вытекающие из него возможности - и подавно. Ну а чернокнижники и вовсе не могут рассчитывать ни на что, кроме ненависти, даром что любой король по количеству загубленных жизней даст фору самому отпетому демонологу.

Больше всего Норлаша в этом положении дел возмущало даже не количественное соотношение. Короли губят тысячи людей, своих и чужих, ради своих амбиций, властолюбия, алчности, славы и прочих суетных дел. Чернокнижники, конечно, тоже не прочь жить в комфорте и богатстве, но их мотивы совсем другие. Жажда познания - вот сила, что движет ими. Чернокнижники добыли множество сведений, людям ранее недоступных, открыли многие законы мироздания. Но за это - всеобщая ненависть. И даже гребаные жрецы вовсю используют в своей символике и амулетах руны и глифы, открытые чернокнижниками, не забывая при этом всячески гнобить последних.

Вот она, вопиющая несправедливость: венценосному тирану, для которого его народ лишь живой ресурс - почет и уважение. Норлашу - проклятия и ненависть. А ведь он никогда ни одной жизни без причины не отнял, и не швырялся ими налево и направо ради суетных дел. Только лишь желание новых знаний двигало им. Да, и жажда власти, в некоторой мере, тоже, но так, для галочки. Всю свою жизнь Норлаш, будучи могучим колдуном, имел крайне скромные запросы, за богатством не гнался, и даже силу свою применял, в основном, только для самозащиты от тупых людишек.

А закончилось это Ямой. Людишки ненавидели и травили его, причинившего так мало зла, словно самого отпетого мерзавца... Что ж, теперь все наоборот.

Несколько последних дней стоили всех мук и страданий: кто бы мог подумать, что месть и воздаяние так сладки?

После бойни на границе отряд Владыки продолжил свой путь, сметая со своего пути всех и вся. По совету Малантуса, знавшего эти места, Кхейл двинулся на город, чей правитель так бесславно погиб в сражении. Над городом стоял плач: поредело слегка его население. Чего глупцы не знают - что все еще только начинается, и вскоре живые будут завидовать мертвым.

Караван получил все, что ему требовалось: провиант, транспорт, возниц и слуг. Норлаш при этом славно поразвлекся, от своего имени грозя всему миру страшными карами: Владыка действительно не понимал ни единого языка, кроме языка демонов. Что, конечно же, весьма странно, демоны-то всезнающи, в теории.

Еще Норлаш обзавелся комфортабельной каретой, принадлежавшей погибшему феодалу, и теперь вместе с Малантусом путешествовал по-королевски, коротая время в теоретических спорах со своим учеником. Малантуса ставило в полный тупик, что Владыка не нуждается в жертвоприношениях и вообще ведет себя совсем не как любой другой демон, попавший в план Сангарии, и единственное объяснение он видел в том, что за Кхейлом стоит кто-то еще более сильный, к примеру, Владыка, в то время как сам Кхейл таковым не является, поскольку заявиться в полном аспекте Владыка вряд ли может: слишком велика его сила и слишком велики будут потери оной.

- Ну и почему ты считаешь так? - скептически вопрошал чернокнижник.

- Мастер, ну вы же сами учили меня принципу прогрессирующих затрат! - ответил ему ученик.

Норлаш покачал головой:

- Тут есть три момента. Первый - Кхейл может быть, к примеру, Владыкой, потерявшим все свои накопления. Богоравную мощь можно потерять. Богоравные знания и способности - нет. Второй - Владыкам может быть ведомо нечто, неизвестное нам. И третье - главы про промежуточный аспект ты, надо думать, пропустил. Владыка не будет тратить адову прорву энергии, если заявится во вместилище, потому что во вместилище не вся его мощь, а значит, и затраты меньше, притом я подозреваю, что и вместилище не из нашего мира, а это может внести поправки.

Вместе с тем, чернокнижник пришел к выводу, что ученик может быть прав. Владыке незачем идти лично, если можно послать даже не демона-вассала, а смертного чемпиона. Ошеломляющая мощь ауры Кхейла так впечатлила Норлаша при первой встрече, что могла повлиять на объективность его суждений, да. Но настолько сильный чемпион?! Хотя, чисто теоретически, гипотеза с чемпионом могла бы объяснить очень многое.

Однако свои мысли на этот счет чернокнижник держал при себе, а вот Малантус не придумал ничего лучше, чем задать Кхейлу вопрос в лоб, и хотя ответ не содержал собственно ответа, на кое-какие мысли Норлаша натолкнул.

- Воздержись от вопросов, которые могут усложнить мою жизнь и оборвать твою, - глядя на нерадивца с высоты своего роста, спокойно произнес Кхейл, никак не изменившись в лице.

Малантус рассыпался в нижайших извинениях, а Норлаш намотал на ус: чемпион ли, Владыка ли, но этот титан что-то скрывает. Обладание мощью, достойной бога, не вяжется со всем остальным, в первую очередь с вопиющим незнанием всего и вся.

Кроме того, было еще кое-что, вдребезги разбивавшее теорию о чемпионе. Ни демону, ни богу не дано нарушить законы того плана бытия, который они посещают. Одарить смертного огромной магической силой - да. Физической - тоже да, потому что заклинание некоторого увеличения собственной силы даже Норлаш знает, ничего сложного. Как знает и то, почему никто никогда не увеличивал свою силу многократно.

Магией невозможно увеличить прочность материального предмета, будь то камень, сталь или кость, вот ответ. И потому чемпион бога не в состоянии носить доспехи, вес которых превышает крепость его костей, сколько бы милостей ни даровал ему покровитель. Ладно, положим, эти воины по силе и сложению почти не уступают оркам. Однако в сражении на границе Норлаш своими глазами видел, как, выбитый из седла кулаком, всадник в полном облачении летел по воздуху не меньше двадцати шагов. Какова должна быть сила начального толчка, чтобы швырнуть тело, весящее не меньше шести пудов с доспехами, так далеко? Чернокнижник в механике был не силен, однако даже приблизительный подсчет показал: человеческие кости такого выдержать не могут, ни получившие удар ребра, ни тем более нанесшая его рука.