Ороборо: Изгоняющий кошмары (СИ) - "Ie-rey" - Страница 2

Форс-мажоры случались, но Кёнсу не приходил от этого в восторг.

― Как вас зовут? ― обратился к Кёнсу один из менеджеров, хотя прекрасно видел имя в анкете.

― Ким Кёнсу. ― Фамилию Кёнсу менял так же часто, как получал задания.

― Господин Ким, позвольте представить вам Ким Чонина, ― менеджер указал в сторону «замороженного» типа с собакой у ног, ― именно с ним вам предстоит работать, если вы нам подойдёте.

Ким Чонин никак не отреагировал на реплику менеджера. Его глаза были устремлены в центр класса, но смотрели в никуда. Кёнсу знал, почему. Потому что Ким Чонин уже почти год ничего не видел после громкого скандала. Его пытались убить, но ему повезло остаться в живых. Правда, повезло не на все сто ― он лишился зрения. Очевидно, предшественник Кёнсу допустил ошибку. Даже жаль, что контора не предоставляла информацию о проваленных заказах. Кёнсу стало любопытно, какую рану получил Чонин и как, и почему она сказалась на зрении.

― …как вы понимаете, ― продолжал тем временем менеджер, ― Чонин не может вне выступлений заботиться о себе всегда и во всём…

При этих словах Ким Чонин плотнее сжал губы. Он явно считал иначе. И Кёнсу добавил пару пунктов в шкалу сложности задания. Ким Чонин не хотел, чтобы с ним кто-то работал, стало быть, наладить с ним отношения будет труднее, чем представлялось. Он выглядел как человек, который не желает признавать себя слабым и нуждающимся в чужой помощи.

Кёнсу учитывал, что Ким Чонин выступал на сцене и любил танцевать. Любой талантливый танцор всегда гордится своим умением контролировать собственное тело и видит смысл жизни в движении. И слепота ограничивала Чонина, прежде всего, в движении.

Кёнсу удивился, когда прочёл, что Чонин продолжал выступать даже сейчас. Он плохо понимал, как Чонину это удавалось. Толку со всех этих зеркал вокруг, если Чонин ни черта в них не видел. Он даже собственные руки не видел ― одну лишь тьму перед глазами. Как же он…

― Вы всего лишь должны всегда сопровождать Чонина и помогать ему. Особенно внимательным вам придётся быть во время поездок и…

Кёнсу не слушал менеджера, потому что предпочитал наблюдать за Чонином и изучать. Будущие обязанности он уже неплохо себе представлял. Что тут сложного? Просто ходить хвостом за слепым и беспомощным парнем двадцать четыре часа в сутки семь дней в неделю и быть «глазами». И за это ещё обещали хорошо платить.

Только собака не очень-то вписывалась в рамки этой картины. Особенно если это хорошо обученная собака-поводырь, преданная хозяину. Да и собаки-поводыри намного умнее и сообразительнее прочих собак.

Кёнсу смущали порода собаки и отсутствие информации о ней. Не то чтобы он разбирался в этом вопросе, но знал, что далеко не всех собак без разбора готовят в поводыри. Есть определённый список пород, что не исключало иные варианты, но всё же. А вот тот конкретный белый пёс у ног Чонина явно не входил в список нужных пород. Лайка какая-то, наверное, если судить по ушам и морде. Взрослый пёс вполне, большой, белый и пушистый. И пёс не казался приспособленным для жизни в большом городе. Охотничий, сильный… Кёнсу оценил толстые и мощные лапы.

Пёс повернул голову, уставился на него, потом раскрыл пасть и вывалил розовый язык. Ещё бы, Кёнсу тоже стало бы жарко в такой пушистой шубе. Но пёс по-прежнему не стучал приветливо хвостом по полу ― сидел и просто смотрел на Кёнсу умными глазами и показывал зубы. Внушительные такие зубы ― ими человеку горло разорвать можно за секунду.

Отсутствие информации о собаке давало надежду, пусть и слабую. Если о собаке не написали, значит, собака появилась недавно. Возможно, она ещё не привязалась к Чонину и выполняла свои обязанности так себе. Глупо, конечно, так думать, потому что никто не позволил бы взять Чонину плохо подготовленную собаку. Ну или…

Кёнсу вновь взглянул на Чонина и слегка закусил губу. Ладно, Чонин мог послать всех далеко и надолго и сделать то, что ему хотелось. Особенно в ситуации, в которой, на взгляд Чонина, была ущемлена его гордость. Кёнсу даже не сомневался, что если бы назвал Чонина вслух «беспомощным калекой», получил бы кулаком в нос или глаз тут же и без проволочек.

― Пожалуйста, вы можете побеседовать с Чонином, ― внезапно заявил менеджер и жестом предложил Кёнсу подойти к зеркальной стене. Пёс раскрыл пасть шире, словно в пародии на издевательскую улыбку.

Чёрт…

Кёнсу сжал кулаки и без особого удовольствия отметил, что его ладони влажные от пота. Он волновался больше, чем стоило бы. Плохо.

Сделав резкий выдох, Кёнсу уверенно двинулся к Чонину и собаке, остановился в полутора шагах и вежливо поклонился.

― Добрый день, меня зовут Ким Кёнсу. Я хотел бы работать с вами. Как мне лучше вас называть? И… ваш пушистый друг… как его зовут?

Кёнсу медленно выпрямился и посмотрел Чонину в лицо. Всё та же холодная неподвижность и взгляд без фокуса, плотно сжатые губы, руки в карманах свободных брюк. И между ними «железным занавесом» опустилась неловкая пауза. Кёнсу показалось, что целая вечность прошла до того мига, когда его собеседник соизволил открыть рот и ответить:

― Чонин. И Чип.

Услышав свою кличку из уст Чонина, пёс насторожился и махнул хвостом. Хотя уши торчком мог бы и не ставить ― голос Чонина трудно было бы спутать с иными. Глубокий, низкий, очень красивый и приятный голос. Тот самый голос, богатый обертонами, который Кёнсу услышал, когда ошивался под дверью в коридоре. И вблизи он звучал… Обертоны придавали этому голосу бархатную мягкость и едва уловимую нежность.

«Речами слух он услаждает, словно мёдом уста…» Теперь Кёнсу понимал, что эта фраза из старых сказок означала. Чонин толком ничего не сказал, а Кёнсу всё равно готов был слушать его часами. Хуже того, он усиленно думал над тем, как ему разговорить этого «замороженного» парня. Не для того, чтобы получить место компаньона, а для того, чтобы просто послушать.

Потому что он всегда любил звуки ― слушать.

― Кажется, Чип вас любит, ― тихо отметил Кёнсу, не придумав ничего лучшего. Чонин явно не собирался помогать ему себя разговорить, вот Кёнсу и брякнул глупость от отчаяния.

Глупость возымела не те последствия, на которые рассчитывал Кёнсу: Чонин немного смутился, о чём говорил слабый румянец на скулах. Более того, он даже попытался потупить взор, что вышло… довольно странно. И пугающе. Зато Кёнсу теперь понимал, почему многие слепцы предпочитают носить тёмные очки. Чтобы не шокировать людей вокруг. Ведь это действительно страшно ― видеть незрячие глаза и их попытки прикинуться зрячими.

В случае с Чонином ситуацию спасало то, что он потерял зрение не так давно, поэтому глаза подчинялись ему в полной мере. А ещё его глаза были такими тёмными, что различить зрачок легко не удавалось, и за счёт этого глаза казались живыми ― только казались, но всё равно хоть что-то.

Кёнсу постарался незаметно вытереть вспотевшую от волнения ладонь о собственные брюки, затем медленно опустился на корточки перед псом и плавно вытянул руку, чтобы дать возможность обнюхать себя.

― Ну привет, Чип, ― пробормотал он.

Пёс окинул его испытывающим взглядом, степенно наклонил лобастую голову и раздул ноздри, «пробуя» новый запах. Один скупой мах хвостом стал для Кёнсу благословением свыше ― пёс не возражал, чем признал его кандидатуру подходящей.

― Чонин, Чипу он… ― торопливо начал один из менеджеров.

― Знаю, ― резко одёрнул его Чонин и кончиками пальцев дотянулся до особого ошейника Чипа. Тот немедленно поднялся и повёл хозяина к выходу. Менеджеры засуетились, сообщили на ходу, что Кёнсу принят, детали позднее будут, велели принести полный комплект документов при возможности, сунули в руки вещи Чонина и рявкнули: «За ним!»

Кёнсу догнал Чонина у лифта и остановился рядом.

― Простите, но куда вы бы хотели…

― Без формальностей, ― невежливо перебил его Чонин. ― Ненавижу тратить время на церемониал, на который всем, по сути, наплевать.

― Э… Просто…

― Просто Чонин. И просто Кёнсу. И если что-то надо спросить, то лучше прямо и как есть. ― Он повторил, проговаривая слова с несколько неприятной чёткостью: ― Не надо тратить моё время.