Азбука для двоих (СИ) - "Ie-rey" - Страница 8

Чонин демонстративно отвёл в сторону локоть, чтобы после вновь прижать им сумку к боку.

— Тренировка.

— Так поздно? — поравнявшись с ним, снова спросил Чондэ.

— Я закончил раньше, — пожал плечами Чонин и скосил глаза на шагавшего рядом Чондэ.

— И часто ты так тренируешься?

— Это не запрещено, если ты об этом. И господин Ча в курсе — он сам дал мне ключ.

— Но разве… Ты всегда так много тренируешься?

— Всегда.

— Трудоголик, — подытожил Чондэ.

— Вряд ли. Если мне что-то не хочется делать, я занимаюсь этим в последний момент.

— А чего пешком идёшь-то? После тренировки разве не устал?

— Устал, но пешком лучше. Сначала иду быстро, но к дому подхожу уже медленно. Резко нельзя останавливаться, надо постепенно, поэтому пешком — наилучший вариант. У тебя вечеринка намечается?

— С чего вдруг? — удивился Чондэ, сворачивая к крыльцу дома.

— Столько всего накупил… — Чонин терпеливо ждал, пока Чондэ нашарит ключи и откроет дверь.

— Да нет, просто закупился на неделю. Зайдёшь на чай?

Чонин задумался над предложением, но всё-таки помотал головой, хотя зайти очень хотелось.

— В другой раз, хён.

— Твоё задание…

— Доброй ночи, — всучив Чондэ пакет, отрезал Чонин, развернулся, сбежал по ступеням с крыльца и рванул домой. Ну его к чёрту. У Чондэ там этот проклятый белый рояль, странная обстановка, а Чонин после тренировки не остыл. Или нагрелся опять. Какая разница?

И говорить с Чондэ об итоговом задании не хотелось вообще.

***

В воскресенье Чонин сопровождал мать и сестёр в еженедельном рейде в торговый центр. Они торчали на верхней площадке, пока одна из двух сестёр Чонина покупала горячие напитки.

День выдался прохладный, так что Чонин привычно отогревал руки матери и сестры собственными ладонями. Как раз сунул руку матери в карман своей куртки, когда к ним подошёл Чондэ и вежливо поприветствовал. Пришлось представить его родне и коротко объяснить, кто он вообще такой.

— Надеюсь, Чонин не создаёт проблем и хорошо учится, — с улыбкой заметила мать, разглядывая довольно странного на вид преподавателя, у которого в ушах серебрились и поблёскивали гвоздики в количестве.

Чондэ немедленно предложил матери Чонина опереться на его руку и отвёл в сторонку. Чонин мрачно нахмурился, предполагая, о чём может говорить Чондэ и о чём спрашивать.

— Забавный, — отметила нуна, воспользовавшись случаем и коснувшись руки Чонина собственной. Чонин молча сжал в ладони её пальцы и сунул обе их руки в карман. — Он тебе не нравится?

— Почему?

— Ты похож прямо сейчас на тёмную тучу.

— Всё в порядке, я о другом думаю.

— И о чём же, позволь узнать?

— Не позволю. Не сейчас. Дай мне сначала мысли упорядочить. Но потом я спрошу тебя кое о чём, если не возражаешь.

— Ого. Насколько же это серьёзно?

— Узнаешь. Потерпи, ладно? — Чонин не лгал, он в самом деле намеревался поговорить с сестрой и задать ей пару вопросов. Осталось всего лишь найти нужные формулировки.

***

Чондэ тем временем настороженно поглядывал в сторону Чонина, явно мечтавшего отрастить прямо сейчас вместо ушей локаторы, пока его мать объясняла отсутствие господина Кима. Так Чондэ узнал, что отец Чонина много работает и появляется редко. Им было непросто, но со временем становилось легче, потому что у госпожи Ким и её дочерей был Чонин.

Как оказалось, семья отнеслась к выбору Чонина в пользу танцев поначалу без особого восторга, но постепенно всё наладилось. К тому же, они смогли перебраться сюда из провинции, и Чонин всегда был рядом. Возможно, серьёзность и зрелость Чонина объяснялись отчасти и этим — тем, что ему приходилось заботиться о матери и сёстрах и помогать им вместо отца, которого часто не оказывалось рядом.

— Он чудесный сын, — улыбнулась госпожа Ким.

— Не сомневаюсь. Учится он тоже хорошо, хотя меня кое-что беспокоит.

Чондэ осторожно изложил суть своего беспокойства и поинтересовался у госпожи Ким, что могло стать причиной нежелания Чонина петь.

— Он поёт, — тихо призналась госпожа Ким. — Поёт, когда думает, что никого нет и никто не слышит. Мы несколько раз возвращались чуть раньше и слышали. Он не знает. Так-то петь он не будет. Но я ничем вам помочь не могу — не знаю ответа. Но так всегда было — у него в детстве голос совсем пропадал, если ему требовалось петь перед кем-нибудь. Сейчас уже не пропадает, только… Он может петь, но очень неуверенно. Как по мне, так он просто боится своего голоса. Не знаю, почему. Но когда один — поёт намного лучше.

— А я могу попросить вас об услуге? — поразмыслив, спросил Чондэ, дождался кивка госпожи Ким и объяснил, что именно ему нужно.

Госпожа Ким немного нахмурилась.

— Не знаю, получится ли, но я попробую. И дочерей попрошу помочь.

— Если выйдет, позвоните мне, хорошо? — Чондэ протянул госпоже Ким визитную карточку с номерами телефонов, а после поймал мрачно-настороженный взгляд стоявшего поодаль Чонина, гревшего в ладонях замёрзшие пальцы сестры.

Чонин, на взгляд Чондэ, сейчас мало походил на студента, казался старше, чем есть на самом деле, а двигался с удивительной грацией и впечатляющим достоинством, чем внушал Чондэ неуверенность в собственном статусе. Притягательный и жгучий, но внезапно сдержанный и спокойный. Такой контраст сбивал с толку.

Чондэ невольно перевёл взгляд на ладонь Чонина и вспомнил, как не так давно прикасался к ней и пытался размять. Его тогда ошеломил жар этой ладони. А ещё, несмотря на напряжение и не самую изящную форму, эта ладонь ощущалась изысканной и надёжной одновременно. Чондэ хотелось бы коснуться руки Чонина прямо в эту минуту, но это… Ему не следовало забывать, что Чонин — его студент. И что к этому прилагалось многое другое. Только Чондэ в самом деле хотелось услышать, как Чонин поёт. По-настоящему поёт.

========== - 6 - ==========

Комментарий к - 6 -

Доброй ночи, котички)

Вообще этой части полагалось быть завтра, но раз уж она есть сейчас, то я несу её вам :)

Ваша Бета

- 6 -

В понедельник Чонин страдал на занятии, потому что Чондэ заставил его одного петь почти всю песню. Пока он страдал, Кёнсу жестами и мимикой вопрошал со своего места, что вообще происходит. Чонин не мог ему ответить ничего и никак — сам не знал.

— Играй голосом, Чонин. Что за неживая строчка? — ворчал Чондэ, уткнувшись носом в журнал.

Чонин с раздражением закусил губу. Можно подумать, он до этого “играл голосом”. Просто старался попадать в ноты и звучать не слишком тихо.

Половина студентов с обречённым видом развалилась за столами, а остальные посмеивались открыто или не очень, тыча пальцами в сторону торчавшего у рояля Чонина. Выносить всё это с каждой минутой было всё сложнее, и Чонин сам не понимал, как до сих пор не сорвался.

— Ещё раз, пожалуйста, — продолжая заполнять журнал, велел Чондэ, игнорируя поведение студентов и страдания Чонина.

Чонин подбодрил себя тренировкой в перспективе, что маячила в расписании сразу после этого занятия, вздохнул и тронул клавиши.

Но на этом неприятности не закончились.

Чонин всё-таки вернулся на место, удобно уселся и повитал в облаках, пока Чондэ не задал упражнение на гармонику. Чонин рассеянно смотрел на ровные линейки в тетради, прикидывал лучший темп и выбирал тональность для аккордов. Так в это погрузился, что даже не заметил, как Чондэ подошёл и остановился рядом. И благополучно не замечал, пока Чондэ не постучал резко ручкой по краю стола. От неожиданности Чонин дёрнулся и случайно ударил Чондэ ребром ладони по запястью. Ручка закономерно выскользнула из ослабевших пальцев, упала на пол и подкатилась к ступне Чонина.

— Вместо того, чтобы пялиться в тетрадь, тебе следовало бы уже выполнить половину упражнения, — отчитал его Чондэ, хмуро глядя на свою ручку у ноги Чонина. Оба наклонились за ней одновременно. Лбами не столкнулись, но Чонин почти задел подбородком щеку Чондэ — настолько “почти”, что явственно ощутил чужое тепло и гладкость кожи. И замер. Чондэ от внезапной близости пошатнулся и ухватился за колено Чонина, чтобы не упасть. Точно так же ухватился, как в чёртовом джипе.