Азбука для двоих (СИ) - "Ie-rey" - Страница 34

Внезапный гость наверняка Чондэ не чужой, но вряд ли он ожидал увидеть Чондэ в такой вот компании и при таких обстоятельствах. И Чонин не представлял, что говорить и как. Поколебавшись, он прикоснулся ладонью к плечу Чондэ, но тот не проснулся, только забился под одеяло с головой, сонно проворчал что-то и свернулся клубком.

Ладно.

Чонин одёрнул рубашку, немного пригладил встрёпанные волосы и решительно вышел в коридор. Нашёл гостя в гостиной — тот сидел в кресле у столика и ждал.

Чонин вежливо поприветствовал его, но в ответ не получил ничего, кроме пристального и неодобрительного взгляда, после чего гость достал бумажник, покопался там и бросил на стол деньги. Достаточно много.

— Надеюсь, на такси тебе хватит. Понятия не имею, кто ты такой, и когда и при каких условиях Чондэ тебя подцепил, но могу сказать определённо — тебе тут не место, потому проваливай.

До Чонина дошло далеко не сразу, ну а когда всё-таки дошло, вспыхнуло всё лицо сразу от унижения и стыда.

— Если у вас с ним есть ещё какие счёты или договорённости, разберётесь с этим потом. Оплачивать чужие развлечения из своего кармана я не собираюсь.

Как ещё один удар, будто первого было мало. Чонин стиснул кулаки до боли, пытаясь осознать всё сразу. В голову одновременно лезли тысячи мыслей, из которых наиболее чёткими оставались две. Первая — его приняли за человека, оказывающего определённые услуги за деньги, и внезапность такого унижения оглушала. Вторая — гость ничуть не удивился и вёл себя так, словно Чондэ вполне мог сделать нечто подобное. Это оглушало вдвойне. И Чонин не представлял, что ему предпринять. Любые варианты выглядели смешно и нелепо. Вплоть до того, что он сам себе показался бы жалким, если бы попытался объяснить явно близкому Чондэ человеку, что находится в этом доме… на каких основаниях? На тех, что он ученик Чондэ и влюблён в него? Выглядело это теперь не лучше, чем предложенная гостем версия.

Чонин отчаянно хватался за причины, но все они утекали сквозь пальцы, как вода.

Гость пожал плечами и придвинул деньги ближе к краю стола.

— Забирай и сваливай.

Чонину кровь бросилась в лицо. Он резко развернулся, задержался в прихожей, чтобы надеть кроссовки, даже зашнуровывать не стал, и вывалился на крыльцо. Воздуха не хватало даже при рассветной свежести. Чонин едва не свалился со ступенек, наступив на шнурок, провёл ладонью по лицу и чуть не сел там, где стоял. Больше он ничего не успел, потому что дверь за спиной распахнулась, его ухватили за руку и затащили обратно в дом.

Чондэ сонно потёр глаза и разрешил всё быстро и чётко.

— Он остаётся, а ты уходишь. Деньги прихвати — на отель тебе пригодятся.

— Послушай… — начал было гость, но Чондэ мотнул головой.

— Отель. Ты мне тут не нужен. Всё, что мог, ты уже сделал. Спасибо. И проваливай.

“Спасибо” убивало ядом наповал.

Чонин отстранённо наблюдал, как гость с сумкой в руках двигался к выходу. И когда дверь захлопнулась, осталась лишь звенящая тишина. Пожалуй, Чонин впервые чувствовал себя абсолютно беспомощным и ничего не понимающим.

Чондэ мягко потянул его в гостиную, усадил в кресло, напрочь позабыв о неснятых кроссовках, убрёл ненадолго, а вернулся с чашками. Пока он занимался чаем и слонялся от кухни к гостиной и обратно, Чонин честно пытался думать, но потом оставил все попытки. Проще было спросить напрямик. Чтобы уже не мучиться и знать наверняка. И не подыхать медленно от ноющей боли в груди.

Но спросить он ничего не успел.

— Выпьем чаю и поговорим, — пробормотал Чондэ, не глядя на него и колдуя над чайником. — То есть, ты послушаешь, а потом поговорим.

На миг он остановился, потёр лицо ладонями, вздохнул и продолжил возиться с чаем уже молча. Чонин просто следил за его руками и движениями унизанных кольцами пальцев, стараясь не замечать собственное смятение.

— Наверное, ты думаешь, что у меня неважные отношения с родными, — отстранённо заговорил Чондэ, придвигая к нему чашку с чаем. — Но это не так. С родными у меня довольно ровные отношения и замечательные — с матерью. Натянутые несколько, пожалуй, с братом, но только потому, что он знает правду. Знаешь, я довольно рано понял, кто я и какой. Отчасти поэтому всегда выбирал так, чтобы оказаться дальше от семьи. Не потому, что не скучаю. Скучаю, как и все, наверное, но просто легче это воспринимаю. Мне вовсе не обременительно жить одному и вдали. Да и один я не особенно. У меня всегда хватало друзей. В последнее время мать всё чаще заговаривает о женитьбе и внуках, а это, как ты понимаешь, не то, что я смогу ей дать хоть когда-нибудь. Ты знаешь, почему.

Чондэ помолчал, осторожно тронул пальцами собственную чашку и опять вздохнул. Задавать ненужные вопросы Чонин не стал — хорошо понял намёк Чондэ в свете их прежних разговоров, когда Чондэ упоминал, что давно определился и сделал выбор. Чондэ никогда не интересовался женщинами. Вообще никогда. Он ровно общался с ними, шутил и смеялся, но всегда вёл себя так, словно они только друзья. И Чондэ никогда не попадал в неловкие ситуации, если речь шла о женщинах.

— Года три назад брат часто останавливался у меня, когда приезжал по делам. И он раза два заставал у меня парней. Поэтому он не слишком удивился, увидев тебя. И поэтому отреагировал так же, как тогда. Хотя он удивился всё-таки, наверное, потому что тот период в моей жизни длился недолго и быстро закончился. Да и я не любитель коротких отношений. Я тогда… учился, как и ты. И, может быть, ты в чём-то прав, потому что я пытался не повторять чужих ошибок, но в итоге наделал ошибок собственных. Это… — Чондэ отнял ладони от чашки, на миг прикрыл ими глаза и в очередной раз вздохнул. — Это сложно. Ничего не говори, я знаю, что тебе неприятно, ты расстроен и наверняка обижен, потому что всё это получилось так внезапно и выглядело не лучшим образом. А ещё думаешь, наверное, что это в норме для меня и считаешь, что всё было… ничем. Но это не так. И даже то, что я твой учитель, не даёт мне права давать уроки отношений, потому что вряд ли я чего-то добился в этом плане. Не думай, что я намерен устроить исповедь. Вовсе нет. Больше того, я не хочу никуда и ни к чему возвращаться. Хотя бы оставлять прошлое в прошлом я умел всегда. И, как и всем, мне доводилось и влюбляться, и разочаровываться, и пробовать что-то новое. Давай на этом остановимся. Всё, что случилось сегодня, случилось по моей вине, а не твоей. Тебя обидели несправедливо, поэтому просто встряхнись и забудь, хорошо? И прости, ладно? Я хочу рассказать тебе совсем другую историю, которая случилась со мной уже здесь, в этом городе. И которая всё ещё продолжается, потому только она сейчас и важна. Ты послушаешь?

Чонин смотрел на осевшие на дне чашки чаинки. Ему хотелось задать множество вопросов о прошлом, но — в то же время — не хотелось. В прошлом его самого не было, не существовало в жизни Чондэ до их встречи. И понимание, что его несуществование лишало его возможности что-то изменить в том самом прошлом Чондэ, удерживало от вопросов. Он знал Чондэ таким, каким увидел его. Чистой и звонкой нотой в заунывной мелодии повседневности. Чондэ именно таким пришёл в его жизнь, и именно таким он оставался для Чонина и в его сердце. Таким Чондэ сделали сам Чондэ и его жизнь до. И именно этого Чондэ знал и любил Чонин. И именно с этим Чондэ он хотел быть рядом сейчас и потом.

Чондэ расценил его молчание как согласие, выпил чай и налил себе вторую чашку. Чонин вообще впервые видел его таким откровенно взволнованным, но солгал бы, если бы сказал, что ему это не нравится. Потому что всё-таки было приятно осознавать — Чондэ волнуется из-за него.

— История началась обыденно. Я приехал на новое место и искал занятие для себя. Разумеется, меня никто не ждал, приходилось самому подбирать себе пути для того, чтобы остаться. Сложилось неплохо — мою кандидатуру рассмотрели в нескольких колледжах, но я даже не знал, в котором из них в самом деле хотел бы остаться, да и встречи проходили так себе. Всё-таки опыт преподавания у меня был небольшой, да и я сам не так давно был студентом.