Все танки Первой Мировой. Том II Самая полная энциклопедия - Федосеев Семен Леонидович - Страница 64

В 1922 г. на вооружение поступил принципиально новый 12-тонный средний танк Mk I «Виккерс» («Виккерс-Медиум») с установкой основного вооружения во вращающейся башне, упругой подвеской, скоростью до 25–26 км/ч и запасом хода до 220 км. Танку «Виккерс» был свойственен ряд существенных недостатков, но он практически открыл эпоху маневренных танков и позволил начать практическую отработку идеи танков-«крейсеров», только намеченной в Mk А «Уиппет». 12-тонный «Виккерс» послужил базой для ряда интересных — как с технической, так и с тактической и организационной стороны — экспериментов (например, организации радиосвязи внутри танковой части с работой радиостанций в движении). Однако наметившееся было направление на создание сбалансированной системы бронетанкового вооружения и сбалансированных механизированных и моторизованных сил вскоре пресеклось.

К концу 1920-х британцы ограничили работы над средними танками, отказались от разработки тяжелых танков, одновременно, под влиянием финансового кризиса и опыта колониальных операций, увлекшись дешевыми танкетками и малыми танками. Наверстывать упущенное пришлось в 1934–1940 годах, в производстве — уже в ходе Второй мировой войны.

Франция на момент окончания Первой мировой войны обладала самыми многочисленными танковыми силами в составе 9 «легких» танковых полков (27 батальонов) и 3 «тяжелых» танковых групп (фактически переведенных во вспомогательные) и обширным танковым парком. После войны в строю оставили только легкие «Рено» FT-17, оказавшиеся лучшим танком сопровождения пехоты.

Генерал Этьен, назначенный инспектором танковых сил, предпринял попытки превратить их в самостоятельный род войск. Но в 1920 г. танковые части перестали числить «по артиллерийской части» и подчинили пехоте, переведя из ведения 3-го (артиллерийского) в 1-е (пехотное) управление Военного министерства, хотя вопросы производства и хранения матчасти некоторое время оставались в ведении 2-го бюро артиллерийского управления. В тот же год танкам присвоили новое официальное название «char de combat» и выпустили инструкцию по их применению — надо отметить, что вопросы сопровождения пехоты, разрушения препятствий и подавления пулеметных точек были изложены там детально и дотошно, благо опыт был накоплен достаточный. В конце года число батальонов в танковом полку уменьшили до двух, за счет чего увеличили число полков. В Версале организовали курсы подготовки командиров танковых частей, на которых обучались и иностранные офицеры — в основном из стран, закупивших французские танки. Французский «Временный устав маневрирования пехоты» 1920 г. указывал: «Свойства танков делают их необоримым боевым средством пехоты, если только применять их массой, внезапно и на удобной местности… Танки не способны сами занимать и удерживать пространство; для этого они требуют непосредственной помощи со стороны пехоты». «Временное наставление по тактике крупных соединений» 1921 г., разработанное под руководством маршала Петэна, гласило: «Танки… представляют собой в некотором роде бронированную пехоту». Танки планировалось применять на широком фронте в эшелонированных боевых порядках, равномерно распределенных по всему фронту методичного наступления.

Подполковник Клайо в лекции на курсах танковых командиров в 1923 г. указывал, что придание пехотному батальону одного-двух взводов легких танков «значительно усиливает его действия мощными добавочными средствами. Мощь этих средств заключается в движении. Она слагается из таранного действия танков, их огня и маневрирования, происходящего в связи с маневрированием пехотного батальона». Центр тяжести переносился на бой танковых взводов. Пушечным танкам во взводах рекомендовалось вести огонь с коротких остановок, пулеметным — с ходу. Практически ничего не говорилось о возможности борьбы с танками — видимо, предполагалось, что у противника (будь то Германия или колониальные народы) таковых просто не будет.

Генерал Этьен, сразу после войны представивший Петэну «Исследование о задачах танков в полевой войне», в том же 1921 г. рисовал иную картину танкового наступления, которое возглавляют «танки прорыва весом 50 или даже 100 т», за ними следуют пехота на бронемашинах и артиллерия сопровождения, после прорыва первой линии обороны в дело вводятся быстроходные танки, «как некогда кавалерия», а тяжелая дальнобойная артиллерия на железнодорожных установках «громит врага в глубине его обороны». Но выдвинутые Этьеном (остававшимся командующим французскими танковыми силами до 1927 г.) положения воплотили лишь частично, оставив тихоходные легкие «танки сопровождения» и тяжелые «танки прорыва».

Верх во Франции взяла «позиционная» школа. Причину этому надо искать не только в «косности» руководства французской армии или попытках «законсервировать» ее на уровне «победоносного» 1918 г., но и в тяжелом состоянии послевоенной экономики. Танки были все же весьма дорогостоящим в производстве и эксплуатации средством и в условиях ограниченного финансирования оказались востребованными теории о превосходстве «оборонительных» средств перед «наступательными». С того же 1921 г. главная часть расходов на новые оборонительные мероприятия шла на строительство укреплений вдоль северо-восточной границы — так называемую линию Мажино, так что вместо разработки и принятия новой матчасти танковых войск приходилось ограничиваться поддержанием и частичной модернизацией оставшейся со времен войны. Неудивительно, что не нашли поддержки у официальных кругов и теоретические выкладки Алео и де Голля, ориентированные на маневренную войну с использованием самостоятельных бронетанковых и механизированных соединений.

По окончании войны F.C.M., продолжая начатые во время войны работы, все же доработала свой тяжелый танк, создав в 1923 г. двухбашенную 70-тонную модель 2С (Char 2С или Char de Forteresse, «танк-крепость»), вооруженную 75-мм пушкой и четырьмя 8-мм пулеметами, с двумя карбюраторными двигателями и электротрансмиссией. Численность экипажа составила 12 человек, толщина брони — 50–12 мм. Гусеницы охватывали корпус, из-за чего танк получился очень высоким — 4,15 м (длина танка — 10,275 м), скорость хода — до 12 км/ч. Круговой обзор должны были обеспечивать установленные на башнях купола-стробоскопы. 2С остался самым тяжелым из серийных танков, хотя был построен в количестве всего 10 штук. Только после Второй мировой войны его «догнал» британский «Конкэрор».

В 1926 г. приняли программу строительства новых танков — легкого для сопровождения пехоты, «боевого» среднего, вооруженного противотанковой пушкой, и тяжелого танка усиления, — но и на эту программу не хватило средств, и ее единственным результатом стала разработка модификаций «Рено» NC1 и NC2. Даже французская «Инструкция по применению танков» от 1930 г. была не уставом танковых войск, а приложением к пехотному уставу.

Несмотря на принятие разнообразных и технически вполне совершенных танков легкого и среднего класса, французские танковые силы в 1940 г. оказались неспособны противостоять меньшим по численности, но лучше организованным, подготовленным и управляемым германским танковым войскам.

Германия, как это часто бывает с проигравшей стороной, извлекла из опыта войны более глубокие и ценные выводы, нежели ее победители. Причем наибольшую службу сослужил им не «технический», а «тактический» опыт. 171-я статья Мирного договора, подписанного в Версале 28 июня 1919 г., запрещала «производство и ввоз в Германию броневиков, танков или всякого рода других подобных машин, могущих служить для военных целей». Но запреты Версальского договора просто не могли соблюдаться страной, заботящейся о боеспособности своих вооруженных сил. Вскоре после окончания войны в Германии началось тщательное изучение накопленного опыта. Большое внимание этому вопросу уделял возглавивший рейхсвер Веймарской Германии генерал фон Сект. В 1920 г. Й. Фольмер подробно рассказал о своих работах в журнале «Моторваген». Командир танка A7V№ 560, участник боя у Виллер-Бретонне лейтенант Фолькгайм обобщил опыт танковых «штурмовых отделений» в брошюре «Германские танки в наступлении 1918 г.», а позже издал книгу «Танки в современной войне». С большим вниманием отнеслись германские военные к исследованиям австрийского майора Хейгля.