Грозовые Земли - Робертс Джон Мэддокс - Страница 82

Лериссе это было понятно: она и сама славилась необычным выбором удовольствий.

— Стало быть, он избежал гибели?

— Да, и более того, он подчинил кабо своей воле. Такого не случалось никогда прежде! Господин Пашар, узнав об этом, предложил Гейлу отправиться вместе с отрядом, что разведывал подступы к Равнине. Однако, там Гейл исчез. А спустя несколько лет в Невву стали приходить послания от тамошнего владыки. Причем к королю он обращался на равных. Очень странная история…

— О, да, странная, — полуприкрыв глаза, откликнулась королева. — А не говорила ли тебе твоя сестра, откуда взялся этот дикарь?

Подумав, Денияз откликнулась:

— Сдается мне, точно так же, как и вы, он родом с Островов. Хотя, я не знаю этого наверняка.

Лерисса прижала ладони к щекам. Гейл… Он жив… Разумеется! Имя могло оказаться простым совпадением, но не этот дар общения с животными. Значит, теперь, как и Гассем, он сделался королем. Некогда эти двое были молочными братьями и ненавидели друг друга. В юности Гейл был влюблен в Лериссу, но она предала его, дабы стать женой Гассема. Гейл казался ей бесполезным юнцом, а в будущее величие Гассема она верила безоговорочно. Гейл же был странным мальчиком, не похожим на других. Он не смог стать Говорящим с Духами лишь потому, что с детства остался сиротой. Покуда он не достиг возраста воина, у него не было иных друзей, кроме Тейто Мола, старого Говорящего с Духами и ее, Лериссы. Дело в том, что подобно Гейлу, она тоже отличалась от других детей. Внешность ее была столь необычной, что шессины считали ее уродливой. Однако, они не позволяли себе слишком дурно обращаться с девочкой, ибо она все же была дочерью старейшины. Но еще больше все удивились, когда из дурнушки она сделалась несравненной красавицей.

Почти все юноши племени ухаживали за ней, но младшим воинам запрещалось жениться. Лерисса знала, что ее выдадут за одного из старших воинов или даже за старейшину. Ей нечего было и мечтать о ровесниках. Но Гассем не желал с этим смириться. Наделенный изворотливым умом и тщеславием, он уже тогда лелеял планы стать не только старшим из племенных вождей, но и подчинить себе все Острова. Однако, чтобы стать его возлюбленной, а затем и его королевой, Лерисса должна была помочь ему разделаться с Гейлом, его ненавистным молочным братом.

Лерисса была уверена, что никогда больше не увидит Гейла. Но теперь он опять вернулся. И пусть он пока далеко, но это ничего не меняло, ведь рано или поздно Гассем намеревался подчинить себе весь материк. И пусть Гейл сейчас возглавлял лишь пару кочевых племен… Ведь точно так же и Гассем сперва возглавил лишь несколько общин воинов-пастухов.

— Что-то случилось, госпожа?

Не открывая глаз, Лерисса ощутила, как невванская рабыня присела рядом с ней. Ловкими сильными движениями та принялась осторожно разминать ее затекшие плечи. Ощущение показалось королеве непривычным, но весьма приятным.

— Не останавливайся…

— Мне жаль, если своим рассказом я доставила вам беспокойство, госпожа, и буду рада своим искусством загладить эту вину. — Невванка умело поглаживала спину королевы, искусно расслабляя ноющие мышцы.

— Это не имеет значения. Я лишь думала о трудностях, которые могут возникнуть в будущем. Но о каком искусстве ты говоришь? Неужели твои действия сродни тем статуям или картинам из мозаики, которые я видела на материке? В таком случае скажу, что твое искусство доставляет мне куда больше удовольствия, чем все эти безделушки.

— Госпожа желает сказать, что ей неизвестен массаж? — Чтобы ей не мешали украшения, Денияз расстегнула цепочки на шее королевы.

— После состязаний в борьбе воины разминают свое тело, но это совсем другое дело. Неужто подобным искусством владеют все знатные женщины?

Денияз улыбнулась.

— О, нет, госпожа. Обычно это обязанность рабов, что прислуживают своим хозяевам во время купания. Однако, и знатные женщины ищут все новые способы доставлять друг другу наслаждение. Мне их известно немало, госпожа.

— И я желаю, чтобы ты показала мне их все! — воскликнула королева.

Король Пашар взволнованно расхаживал по тронному залу, а придворные следили за ним беспокойными взглядами. В отличие от своего предшественника, король лишь очень редко, в случаях крайней необходимости, садился на сам трон, стоявший в этом роскошном, богато убранном помещении. По мнению Пашара, предыдущий король потерял свой престол именно потому, что слишком любил восседать на нем.

Рослый, жилистый и худощавый даже в свои шестьдесят, Пашар оставался крепким мужчиной. Он был полководцем прежде, чем стал королем, но за время своего правления с военной угрозой столкнулся впервые. Впрочем, угрозой ли? Не столь давно войско островитян казалось ему лишь мелкой докукой, но теперь, похоже, к этим дикарям стоило присмотреться повнимательнее.

В зал торопливо вошел слуга.

— Мой господин, советники в сборе.

Четыре десятка мужчин, среди которых были полководцы и жрецы, торопливо поднялись, когда в Зал Совета вступил Пашар. Простое и строгое убранство помещения располагало к серьезным беседам: задрапированные тяжелой тканью стены и потолок делали зал похожим на походный шатер.

Взойдя на возвышение, король занял свое большое кресло, советники также расселись, а писец пристроился у короля за спиной и, взяв табличку, перо и чернила, приготовился вести записи. Однако, едва лишь слуга согласно обычаю принялся перечислять имена всех собравшихся и вопросы, интересовавшие их, как Пашар, вскинув руку, прервал его.

— Мы не можем терять время. Пусть говорят лишь те, кто что-то смыслит в военных делах. Пусть войдут офицеры из гарнизона Флории.

В зале появились несколько мужчин в обычной одежде, без всяких знаков воинского отличия. Их бледные лица были угрюмы, а глаза смотрела затравленно. Последнего из офицеров внесли на носилках. Даже из-под повязок у него проступала кровь. Король обернулся к военным.

— Можете говорить, хотя я не представляю, какие оправдания вы приведете в защиту своей трусости.

— Сир, — перед королем склонился мужчина в богатом плаще, — нападение оказалось слишком неожиданным. Мы не успели защититься. Дикари прорвали нашу оборону на крепостных стенах раньше, чем мы заметили их корабли.

— Но почему же никто не следил за морскими подходами к городу? — возмутился правитель. — На северном мысе Флории стоит сторожевой маяк, возведенный еще моим дедом.

Офицер побагровел.

— Разумеется, вы правы, сир. В ту ночь часовые были на постах, однако стена… В ней были проломы…

— Это городской совет должен был заниматься укреплением стен, сир, — поддержал товарища другой офицер.

— Их всех, кто остался в живых и не попал в рабство, ждет суровая кара, — заверил король. — Но почему гарнизон не встал на защиту города? Сумели ли вы оказать достойный отпор?

— Боюсь, что нет, сир, — потупился первый офицер. — Нас было слишком мало… То есть…

Советники принялись возбужденно переговариваться, заглушая голос военного.

— Что значит — вас было мало? Насколько был укомплектован гарнизон? — воскликнул король. — Я был уверен, что с городской стражей во Флории все обстоит хорошо. Или я ошибался? Шаула?

От сурового тона Пашара окружающих невольно пробрала дрожь. Писец взял в руки свиток с королевской печатью.

— Сир, вы изволили отправить во Флорию гарнизон ровно месяц назад. Это подтверждает бумага, которую подписали офицеры, что стоят сейчас перед нами.

С этими словами Шаула передал документ королю. Тот внимательно прочел его, а затем вручил офицерам.

— Надеюсь, вы не станете отрицать, что это ваши подписи? Кто из вас может что-либо сказать в свою защиту? — Однако все офицеры подавленно молчали. Король окликнул главу своей личной стражи: — В кандалы этих предателей! За измену и сговор с врагом завтра их ждет казнь на кресте.

В зале наступила гробовая тишина. Пленных увели, остался лишь раненый воин на носилках, и к нему теперь обратился король: