Тень Радуги - Клименкова Антонина - Страница 30

Но в доме у ведьмы хандрить было некогда. Мериан только слышал указания: дров наруби, поленья наколи, воды наноси, за драконом проследи...

Гортензии без дела сидеть тоже не доводилось. Кроме обычных хлопот по хозяйству — деревенским бабам мужей от пьянства отлучала, детям хвори лечила, девкам отворотное, парням приворотное, а мужикам — просто зелье варила. И за драконом присматривала!

На творожке и сметанке дракончик рос не по дням, а по часам. Кушал с аппетитом, в три рта — поэтому неудивительно, что, вылупившись размером с двухмесячного котенка, уже через две недели стал весить побольше иной деревенской собаки.

Кстати, по округе быстро разнесся слух о диковинной зверушке. Поглядеть на питомца ведьмы приходили семьями, как на праздник. В погожие деньки Гортензия выносила маленького Фредерика на двор, постелив в саду на широкую скамью половичек, чтобы не простыл. Дракончик с удовольствием грелся на осеннем солнышке, растопырив крылышки, жмуря по очереди три пары глазенок. В ярких лучах чешуйки загорались разноцветными огнями, переливались, радуя взор собравшихся соседей.

— Как пылает, будто яхонты! — с восхищением перешептывались бабы.

— Как сапфиры! — вторили мужики.

— Да что тут! У самого короля, поди, в казне таких драгоценностей не сыскать! — важно воздевали вверх пальцы старики.

— Так горит! А не жжется?

И драконёнок блаженно жмурился, охотно разрешая себя гладить по головкам и спинке. Ласкаться он любил, пожалуй, даже больше, чем сладости.

— Вот вырастет — коров драть станет.

— Лишь бы не людей.

— А вы пальцы-то в рот не суйте, кабы не распробовал!

— Так это ж девочка, а не мальчик! — разгадали приметливые старушки. — Как теперь звать-то будешь, матушка ведьма?

— Был Фредериком — станет Фредерикой, — пожала плечами Гортензия.

Окрепнув в лапках, драконочка не оставила воспитателям времени даже на сон. То Гортензия, то Мериан снимали ее с крыши дома, вытаскивали из колодца, разыскивали по саду и лесу. Похоже, в три головы любопытства помещалось в три раза больше, чем в обычных детях...

Да и спать уложить драконочку было совсем не просто! Рики успевала выспаться, пока Эд уговаривали лечь на подушку, а тем временем Фред эту подушку уже могла изжевать...

— Мериан, запри их в чулане! — распоряжалась ведьма, когда принимала посетителей. Иначе меленькая драконесса забиралась на ручки к клиенткам, играла бусами, обмусоливала концы платков, не нарочно обрывала рукава или орошала подолы. Обжигала внезапным чиханием в ухо, играючи кусала за пальцы. Однажды крошка впилась острыми зубками в приглянувшийся кошель, вышитый гарусом — видно, показался родным. Отодрать не сумели вплоть до обеда, пока не проголодалась.

— Мериан, ты уже больше часа ее кормишь. Хватит ужинать — ей давно пора ложиться спать! — сказала Гортензия, которая уже успела убрать со стола и перемыть за Мериана всю посуду.

— А что я могу сделать, если она не хочет есть кашу!

— Конечно, я знаю, она хочет только варенье и сласти, — проворчала ведьма.

Заслышав эти слова, Фредерика закивала всеми головами, радостно разинув рты — и незамедлительно получила в каждый по ложке каши. Обижено насупилась, с отвращением прожевала и проглотила.

— Она хоть и не человеческое дитя, но сомневаюсь, чтобы и драконам было бы полезно есть столько сладкого. А уж зубов у нее гораздо больше! Представь только, если вдруг заболят?

Мериан поморщился — он-то прекрасно знал, сколько зубков у их воспитанницы.

Меж тем Фредерика приветствовала подошедшую ведьму хлопаньем крылышек, заерзала на стульчике.

— Тётя Тень! Няка — бяка! — сообщила Рики мнение о каше.

— Дорогая, я же тебе не какое-то привидение, чтобы меня "тенью" величать, — возразила ведьма. — Ну-ка скажи — Гор-тен-зи-я?

Драконочка старательно выпучила глаза, разинула пасти, высунув язычки:

— Ррр... тень-ззз!.. — и снова получила по ложке.

— Вам еще хорошо, — вздохнул Мериан, собирая размазанную по тарелке кашу. — А меня-то как зовет...

— Мямя! — охотно сообщила, проглотив, драконесска.

— Вот-вот, — вздохнул Мериан. И протянул Фредерике полную ложку. Та рты закрыла, зубы сжала, сморщилась и отвернула головы в разные стороны, насколько далеко позволяли длинные шеи.

— Деточки, если будете привередничать, — строго сказала ведьма, — Мериан не расскажет вам сказку на ночь.

Драконочка головами поникла, оглянулась, одним глазком покосилась на тарелку — там оставалось ложки три-четыре. Прикинув в уме, что это уже не страшно, со смиренным видом раскрыла рты.

— Опять сказку? — взмолился Мериан. — Я вам не менестрель, чтобы каждый вечер новые истории придумывать!

— Возьми какую-нибудь поэму в библиотеке, — пожала плечами Гортензия. — Слава Небесам, умеешь читать, хоть этому учить тебя не пришлось.

Внимательно слушавшая взрослых Фредерика радостно запрыгала на стуле в предвкушении. Но вдруг, икнув, замерла, надув щеки и задумчиво сведя глаза к широким переносицам.

— Сейчас срыгнет, — поняла ведьма и поспешила за полотенцем.

— А которая из трех? — жалобно вопросил Мериан, вжав голову в плечи. — Поди угадай...

Драконесса икнула — и изо рта Эд вырвалось пламя. Мериан вовремя прикрылся тарелкой — длинная струйка огня достигла донца, и от жара тарелка лопнула на острые осколки прямо в руках.

Фредерике произошедшее пришлось по душе, она заколотила лапами, повизгивая от радости, и принялась специально икать, пытаясь повторить фокус еще разок. Однако, как ни старалась, больше не смогла выдавить из себя ни искринки...

Поднявшись из кухни, ведьма заглянула в детскую: Фредерика уже сладко спала, посапывая носами в подушку. А Мериан, увлекшись сам, всё продолжал бубнить о подвигах легендарных рыцарей.

Тихо притворив дверь, Гортензия ушла к себе в спальню, стала готовиться ко сну. Переоделась в широкую ночную сорочку, распустила косу. Не зажигая свечи, при свете камина, присела напротив зеркала, принялась расчесывать волосы.

К слову сказать, зеркало это, как и библиотека, досталось ведьме от прежнего владельца дома. В отличие от мутных зеркал из полированного металла, что обычно красовались в будуарах столицы, это было стеклянным. Невероятно дорогая вещица. Правда, при малейшем движении у отражения ведьмы вмиг вытягивалась голова или приплющивался нос и разбегались в ширину глаза и уши. Зачем такая вещица была нужна астрологу — загадка. Но Гортензии, и в юные-то годы не считавшей себя красавицей, чудное зеркало пришлось по сердцу...

Стояла глухая ночь, дом погрузился в совершенную тишину. Даже за окном не шумел ветер. Гортензии в этом безмолвии сегодня чудилось нечто зловещее. Отложив гребень, вздохнула. Похоже, этой ночью к ней вновь не придет сон, и опять будет лежать в постели, без толку отминая бока, ворочаться в смутном ожидании грядущих бед, грозящих королевству...

Гортензия подняла с полу корзину для рукоделия. Под грудой нуждающихся в штопке чулок, тряпиц и лоскутов, клубочков и моточков была спрятана срезанная черная косица. Взяв в ладонь, поглаживая пальцами эту шелковистую на ощупь, но одновременно колючую змейку, Гортензия задумалась. Если б то был обыкновенный человек, при помощи волос она могла бы навести порчу и множество всевозможных проклятий, даже убить его не составило бы большой сложности. Однако, хоть он очень похож на человека, удивительные глаза безошибочно выдавали в нем демона. А с демонами простым ведьмам тягаться бессмысленно...

Гортензия прикидывала в уме — в тысячный раз за прошедшее с той встречи время, — что же всё-таки она может сделать... Попытаться подчинить демона себе? На это не стоит и надеяться. Можно попробовать узнать его имя, выведать о нем что-нибудь, что поможет оградить ее от следующего нападения... А в том, что нападение произойдет, она не сомневалась.