Тень Радуги - Клименкова Антонина - Страница 22

Хаос вывороченных каменных блоков и нагромождение осколков произвели на ведьм сильное впечатление. Даже Гортензия, прежде здесь уже бывавшая, ходила среди камней, между ярких вспышек медовых пятен света и глубоких фиолетово-сизых теней, молча. Страшно было представить, сколько людей здесь сгинуло в одночасье...

— Никакая буря не оставит столько разрухи, — поежилась Лаура.

— Чую, не обошлось без демонов, — кивнула Эрика.

Гортензия присела на невысокий постамент у подножия изуродованной статуи, ранее украшавшей источник-фонтан, окруженный цветником. Цветы давно покинули отведенный предел и обвили статую, взобрались на ближайшие камни.

— Лиза-Энн, та девушка, что проводила вас к моему дому, поведала занятную историю, — начала Гортензия. — Историю о том, как на замок напал легион демонов. Уж не знаю, насколько это правда...

— Ну же, не томи! — поторопила Лаура, присела рядышком.

Солнце опустилось за горизонт. Земля постепенно погрузилась в прозрачный сумрак. Руины возвышались в величественном скорбном молчании, словно даже птицы не смели нарушить тишину своими голосами... Вот только мошка жужжала над ухом! Гортензия прихлопнула назойливое создание и закончила свой рассказ:

— ...И всего этих всадников было то ли десять, то ли тысяча. И все — верхом на огнедышащих драконах, крыльями застилающих небо. И никто от них не мог скрыться, все обитатели замка сгинули — то ли демоны их сами сожрали, то ли драконам своим скормили. То ли сожгли в пепел. Только и сумел спастись один астролог — но и тот, как вы уже знаете, сразу в столицу сбежал. То, что целью демонов был наследный принц, я нисколько не сомневаюсь. Может, и его съели-сожгли, а может, похитили.

— Ох, приключится же! — передернула плечами Лаура.

— Это я коротко пересказала, — хмыкнула Гортензия. — Вот кабы послушали, как Лиза-Энн расписывает — ночь бы не заснули.

— Я и так теперь не засну! — заверила Лаура.

— Может, конечно, народ и приврал, — рассудила Эрика. — Тысяча демонов, да на драконах... Многовато это. Скорей всего какой-нибудь наглый колдун решил захватить королевскую корону. И для начала избавился от наследника престола.

— Очень может быть, — согласилась Гортензия. — Помнишь легенду, будто бы королевская корона обладает чудесными свойствами? Дает своему обладателю власть над миром живых и мертвых, кажется? Похоже, кто-то соблазнился проверить старинное поверье.

— Да! Ведь корону уже когда-то пытался заполучить твой сосед, легендарный чернокнижник из ущелья Верлис, — шепотом напомнила Эрика, кивнув в сторону гор.

Гортензия машинально оглянулась на окутанный вечерней дымкой горизонт, по спине пробежал неприятный холодок.

— Нет. Нет! — горячо возразила она. — Этот колдун давным-давно сгинул в своих пещерах. О нем тысячу лет никто не слышал.

— Двести, — поправила подруга. — А может быть, принца убил тот же некромант, который выгнал тебя из столицы?

— Если наших братьев по Гильдии убивает одного за другим, что ему стоит создать себе демонов и убить принца? — переспросила Гортензия. — Ты права! Ведь это как раз по его части — повелевать мертвыми духами.

— Сначала избавился от принца, потом перебьет всех нас, всю Гильдию, — представила Эрика, распахнув глаза. — Что ему помешает убить короля и сесть на трон?..

И сама от такой догадки села на обломок стены.

— А вдруг принц всё-таки остался жив? — похоже, совсем не слушала их Лаура. — Вон ведь, твой астролог сбежал... Говоришь, у Мериана память отшибло?

— Не выдумывай-ка! — скривилась Эрика. — Я однажды удостоилась чести побывать на королевском балу и видела его высочество, как сейчас вас. Принц Лорен высокий красавец с белокурыми локонами и большими глазами. А этот парнишка скорей похож на рыжего конопатого гнома, чем на сына короля.

— Хотя в хозяйстве разбирается не лучше первой фрейлины, — заметила Гортензия.

— Ну а вдруг! — не желала сдаваться Лаура. — Вдруг в последний момент чернокнижника замучила совесть, и он решил пощадить принца? И превратил в это чучело! Это даже лучше, чем спрятать в какой-нибудь темнице — ведь никто ни за что не догадается, что он — это он!

— Совесть замучила? — рассмеялась Эрика. — Что за глупости ты несешь!

— Я? Глупости?! — в возмущении подпрыгнула Лаура. И так как сидела у подножия статуи, то стукнулась макушкой об опущенную руку изваяния, о крепкий гранитный кулак.

Взглянув на лишенную головы и второй руки статую, Гортензия вдруг вспомнила о другой скульптуре... Махнув рукой на вопросы государственной важности, потащила подруг на берег пруда. Там, уверяла она, они увидят самое прекрасное произведение искусства, лучше которого не найти ни в одном дворце мира!

Воодушевленные соблазнительными обещаниями, ведьмы оставили разговоры о политике. В сгущающихся сумерках обошли пруд кругом, обыскали берег, но обещанного шедевра так и не обнаружили.

Подружки принялись подтрунивать над огорчившейся Гортензией, что на старости лет удосужилась влюбиться в каменного истукана! Но и тот, хоть булыжник, а понял свое счастье — и сбежал пока не поздно. На шутки ведьма не обижалась, клялась, что статуя действительно стояла где-то здесь, призналась, что с удовольствием утащила бы ее к себе, поставила б в саду под вишнями, любовалась бы... Но кто-то, видно, опередил, увез из-под носа! И если только она узнает, кто это сделал — несдобровать похитителю.

Меж тем стемнело. Вновь оседлав метлы-ухваты, три ведьмы и ворона поднялись в небо, под искрящиеся созвездия, мерцающие сквозь лоскуты прозрачных облаков...

— Я в трубу! — крикнула Гортензия, не сбавляя скорости, нырнула вниз, ввинтившись в дымоход.

— Я за тобой! — вторила Эрика, скользнув следом.

— И я с вами! — не отставала Лаура. Она уже разбила в щепки свой летательный бочонок и догнала подруг, оседлав длинную корягу.

Ведьмы с воплями вылетели из дымохода, обдав всё кухню хлопьями сажи. Сшибая с крючков и засовов двери, пронеслись сквозь дом — и выскочили обратно в ночь.

Хлопотавшая над ужином хозяйка оторопело застыла в согбенной позе, уставившись на доселе мирный очаг и боясь выпрямиться. На выскобленный дочиста пол медленно оседал черный снег сажи.

На крылечко вышел почтенный отец семейства. Поглядел на небо, прикидывая, какой завтра ждать погоды. Всмотрелся вдаль, на расстилающееся за околицей поле. Охнул, выпучив глаза, сбежал во двор, взялся было открывать калитку, да помедлил.

Вышла жена с полотенцем через плечо, притворив дверь, окликнула мужа. Но тот досадливо отмахнулся. Жена поглядела, на что уставился супруг, да только руками всплеснула:

— Да что ж они там, ведьмы, делают! Ячмень путают! Колдуют, окаянные, чтобы мы тут все с голоду померли?!

— Вот дура баба! — презрительно сплюнул муженек. — Не смыслишь ни черта в ворожбе, так помолчи! Наоборот стараются для плодородия. Вон, видишь, как летают? Эдак с вывертом да с петлями! На следующий год колосья ух как поднимутся!..

— А, ну тогда пускай себе летают, — успокоилась женщина. — Лишь бы не повытоптали. А ты давай-ка, иди в дом! А то заметят да придут, плату за работу спросят.

— Нет уж, вперед платить — это как же можно! — возмутился крестьянин. — А коли не помогут их заклятья? Или град приключится? Что тогда?..

Но уж поздно. Ведьмы, вдоволь накувыркавшись над полем, вдруг ринулись к дому — страшные, с развевающимися волосами, громко вопящие на лету. Супруги едва успели присесть за низкий забор — чародейки с хохотом и свистом пронеслись ровно над головами. Сверкнули голые ляжки под задравшейся скудной одежкой. Вытянув шею, крестьянин загляделся вслед.

— На что это ты там уставился, старый кобелина? — разъярилась супруга, хлестнув замершего муженька полотенцем.

— Ох, заворожили, чертовки! — опомнясь, вымолвил он в свое оправдание.