На чужих рубежах. Посев (СИ) - Шапочкин Александр Игоревич "Rayfon" - Страница 5

Имелись также существенные ограничения и в поворотах - максимум на девяносто градусов, да и отжиматься нормально плечи мешали массивные плечи. Когда же я изобразил прыжок, громыхнуло так, словно кто-то уронил гружёный болтами самосвал, хотя здесь скорее всего виновато было замкнутое помещение и сам пол, оказавшийся на удивление прочным.

"Всё мне с тобой понятно приятель! - подумал я, мысленно обращаясь к бронекостюму. - В разведку с тобой идти - смерти подобно. Несмотря на все твои убер-навороты".

Действительно. На мой взгляд "Фантом" был идеален для прямого боестолкновения с противником, штурма или зачистки. Огнестрел моего времени для него - вообще не помеха, что слону дробина... а вот нынешнее оружие. Память радостно убеждала меня, что скорлупка может выдержать несколько прямых попаданий из ручных плазмомётов земного производства, а лучевое оружие против неё вообще бесполезно.

Я зацепился за слово "земного", попытался вспомнить: "А бывает ли ещё какое-нибудь?" и тут же словно на глухую стенку нарвался. Внедрённая в меня память содержала какие-то туманные намёки на "возможных противников", а вот "кто" они или "что" они - оставалось для меня тайной. В результате я решил не торопить события.

Подхватив контейнер с оружием, я не торопясь, в вразвалочку зашагал на выход. Заждавшаяся меня дверь радостно взвизгнула музыкальным переливом и с шипением раскрылась, выпустив вместе со мной клубы невесть откуда взявшегося пара.

- Юнит Фантом-02 0379 готов к несению службы! - услышал я из глубины броньки неведомо откуда взявшийся приятный женский голос. - На текущий момент прямых распоряжений Божественного не имеется.

Я в очередной раз завертел головой. Передо мной была... площадь. Наверное. Хотя больше всего это напоминало огромный балкон, висящий на стене искусственной пещеры, созданной всё тем же повёрнутым на научно фантастических фильмах дизайнером. Циклопическую. Разбитую на палубы-ярусы, в центре которой высился самый что ни на есть настоящий город, центром которого служил хайтек-небоскрёб, упирающийся шпилем в самый центр свода.

Память немедленно подсказала мне, что то, что я вижу - ничто иное как колонизационный модуль в маршевом состоянии, являющийся заодно и космическим аппаратом. Вот долетит он до выбранной Кулуна-дативи атмосферной планеты, приземлится и немедленно развернётся в самый настоящий город. Первый оплот человечества в других мирах. И вот тогда - заживём... мда-а...

Народу на улицах-палубах и перекинутых между ними мостиках было не то, чтобы очень много. На глаз человек сто - сто пятьдесят. Первым делом взгляд естественно зацепился за такие же рослые, как и я фигуры, другие же, помельче я принял вначале за "кукол", тех самых Homo Equium, однако я быстро понял, что ошибаюсь. Передо мной были не "Кены" и "Барби" а самые что ни на есть настоящие люди. Большинство правда радостные до идиотизма, прямо как та, встреченная мною ранее Фантом-03, однако встречались и другие, зачастую самые неожиданные проявления эмоций.

Так, например, у соседнего вросшего в стену пилона, возле шлюзовой двери, как две капли воды похожей на ту из которой я только что вышел, прямо на полу сидел человек. Обычного на мой взгляд роста, довольно субтильный. Обхватив голову руками, он слегка покачивался из стороны в сторону. Жёлтая, почти лимонная кепи с зелёным треугольником валялась неподалёку, пиджак раскрашенный в те же цвета был неаккуратно запахнут, а под ним виднелся наполовину застёгнутый гидрокостюм с разорванной на груди майкой.

Я и в прошлой жизни имел довольно острое зрение, а в нынешнем теле так и подавно, так что я прекрасно видел, как шевелятся его губы. Он что-то говорил, бормотал себе под нос, однако расслышать "что", на такой дистанции было невозможно. Мимо мужчины проходили "полезные идиоты", как я окрестил для себя "улыбающееся большинство", он тянулся к ним, что-то говорил, некоторые останавливались, рассматривали его словно диковинного зверька, потом разворачивались и шагали по своим делам дальше. Другие же и вовсе игнорировали этого человека и тогда он трагически вскидывал руки к далёкому куполу и невнятно кричал, размазывая катящиеся по лицу слёзы.

Зрелище было довольно жалкое и нелицеприятное. Прохожие же вызывали неприятные ассоциации, заставляя вспоминать виденную мной однажды картину. Было это ещё в двухтысячных, у нас, в Москве, возле метро Сокол. Пьяный бомж сверзился с лестницы и переломал себе ноги. Он ползал мостовой, матерясь, вопя от боли умоляя о помощи, а люди... Люди проходили мимо, стараясь даже не смотреть на него. Хотя, казалось бы, у всех есть сотовые, вызови ты скорую, да и Боткинская больница практически за углом, позвони и беги по своим делам коли торопишься или такой брезгливый, приедут, разберутся и без тебя. Хотя признаться воняло от того бомжа так, что глаза слезились, но не бросать же было. Человек всё ж, хоть и опустившийся.

Покопавшись в своих знаниях об этом месте, я попытался выяснить, как вызвать какую-нибудь медицинскую службу. И слегка обалдел. Память настойчиво твердила мне, что в не развёрнутой колонии таковые просто отсутствуют как класс. Почему? Потому что до высадки или как оно здесь называлось "Посева" в целях экономии ресурсов корабля подобные учреждения свёрнуты. Да и вообще мол все колонисты физически и психологически здоровы, иначе их не выгрузили бы из капсул длительного хранения. Вот сядем, распакуемся и появится у нас больничка, а покуда пользуйтесь личными медицинскими наборами.

Следующим шоком для меня стало то, что про полицию или какие-нибудь другие, схожие органы правопорядка, да пусть обычных дружинников-добровольцев, я ничего не знал. Подумал я о них в следствии того, что для подобных отрядов часто проводятся специальные тренинги, да и штатные психологи имеются. А тут похоже именно такой случай. Случись мужику оказаться раненым, я бы сам ему помог, оказал первую помощь, а то и что посерьёзнее, найдись в моём чемодане полевая аптечка - имелась у меня подготовка. А вот уговаривать и успокаивать да мозги по полочкам раскладывать - это простите не про меня. Нас ломать и допрашивать учили, а не с душевнобольными беседы беседовать.

В общем - не было на этом корабле ни полиции, ни милиции, даже самого завалящего дяди Стёпы постового. И это было ещё одной странностью. Ну не верил я в то, что в будущем наступил полный коммунизм и всенародная толерантность. Недовольные, обиженные или просто хулиганьё было есть и будет. В любом народе и в любой стране. Люди - они не муравьи чтобы жить единым разумом, хавать пряники и не нуждаться в кнуте животворящем. Ну не идеалист я и никогда им собственно не был.

Чувствуя себя неуютно, словно бы я сделал что-то плохое, я решил подойти ближе. Хотя бы послушать о чём он там воет. Может он как один известный персонаж потерял "его прелесть" и тогда я вполне возможно смогу помочь ему поймать наглого, вороватого хоббита. Но вот как-то не хотелось мне, чтобы он начал тянуть ко мне свои дрожащие ручонки, до того момента как я буду уверен, что хоть как-то способен ему подсобить. Душевнобольные - они ведь такие, им пустые надежды внушать нельзя! Только хуже сделаешь. Привяжется ещё, будет бродить за мной и причитать: "Шир... Беггинс... верните мою прелесть!" А её уже давно назгулы забрали... А ну да - назгулов в этом обществе типа нет за некой не очевидной мне ненадобностью.

"Хм... Старый хоббит у дороги, с упоением бреет ноги..." - почему-то вспомнился мне старый стишок, который я слышал ещё на срочной от одного очкарика из Омска, а на ассоциациях пришла мысль. - А чем я хуже Бильбо! Нужно только понять, как "Мою прелесть" пользовать..."

Включить стелс оказалось не так уж и сложно. С тихим шелестом разложился купол шлема, отрезав меня от всего остального мира, а затем я дотронулся языком до специальной клеймы, почувствовав лёгкий разряд словно бы лизнул батарейку. К моему удивлению чемодан исчез вместе со мной. От моей руки на по ручке и далее на кожух растеклись светящиеся линии, образующие затейливые геометрические узоры и какие-то кружки, моргнуло и я смог различить только смутные, чуть искажающие воздух контуры ящика.