«Бог, король и дамы» (СИ) - Белова Юлия Рудольфовна - Страница 9

Господин де Броссар только приподнял бровь, узнав, что воспитаннику требуется тысяча восемьсот ливров.

— А позвольте узнать, шевалье, зачем вам подобная сумма? — с легкой иронией поинтересовался воспитатель.

Юный вельможа покраснел.

— Я хотел отправить подарок господину де Бретею… в благодарность за оказанное гостеприимство.

Взгляд воспитателя смягчился и в нем появилось даже нечто вроде одобрения. Когда же господин де Броссар увидел выбранный воспитанником подарок, он и вовсе не сдержал похвалу.

— Отличный выбор, шевалье. Впрочем, шестисот экю вам будет недостаточно — подобные подарки неприлично отправлять без футляра.

— Ваша милость, — вмешался хозяин лавки, — у меня как раз есть прекрасный футляр для такой книги — красной кожи, с золотым тиснением. Прикажете показать?

Когда все хлопоты с приобретением подарка были завершены, а довольный торговец выслушал распоряжение господина де Броссара отправить покупку в отель Клиссон графу де Бар, Мишель смог продолжить знакомство со столицей. Вечером после ужина, с удовольствием пролистав книгу и в последний раз полюбовавшись на картинки, юный граф принялся составлять благодарственное письмо шевалье де Бретею.

К удивлению графа, полагавшего, будто он умеет складно говорить, составить письмо оказалось непросто. Прежде мальчик никогда никому не писал, и уж тем более не пробовал кого-либо за что-либо благодарить. Его сиятельство испортил не менее десятка дорогих надушенных мускусом листов бумаги, пока ему в голову не пришла удачная мысль. Мальчик вспомнил старую книгу из библиотеки Бар-сюр-Орнен. Под одной обложкой там были переплетены три трактата: «О рангах и званиях», «Придворные почести» и «Письма, приличествующие благородным людям». Шевалье Мишель как-то заглянул в образчик этих писем и теперь постарался как можно точнее воспроизвести одно из них:

Молодой человек с удовольствие посмотрел на свою подпись, посыпал листок песком и решил на всякий случай показать письмо шевалье де Броссару. Наставник прочел записку с весьма задумчивым видом, а затем без тени иронии поинтересовался, хорошо ли его сиятельство подумал, прежде чем давать подобные обязательства. Мальчик взглянул на воспитателя в полном недоумении, и шевалье де Броссар догадался, что воспитанник не понимает ни слова.

— Подумайте, шевалье, — с той же серьезностью попытался объяснить воспитатель, — одно дело поблагодарить господина де Бретея за гостеприимство, сделать ему подарок и совсем другое дело давать ему какие-либо обещания. Спросите себя, сможете ли вы это обещание выполнить? И всегда ли вы захотите его выполнять?

— Господин де Броссар, — пробормотал мальчик, — а почему вы полагаете, будто я не смогу выполнить обещание? Я ведь Лоррен, а по матушке — Валуа.

— Да, шевалье, вы вовремя вспомнили, к какому дому принадлежите, — кивнул Броссар и в его голосе промелькнул холодок. — Именно поэтому я и хочу, чтобы вы подумали. Давать подобные обязательства совершенно незнакомому человеку — более, чем неосторожно. Что вы знаете о шевалье де Бретее? Полагаю, что ничего. Вы даже не знаете, к какому лагерю этот дворянин принадлежит.

— Но, господин де Броссар… — Мишель вновь растерялся, чувствуя какое-то несоответствие в словах воспитателя. — Вы же сами говорили, что шевалье де Бретей благородный человек.

— Можно быть благородным человеком и при этом вашим врагом, — пояснил Броссар. — Не надо полагать своих врагов исчадием ада. У вашей семьи очень много недоброжелателей и среди них немало самых благородных людей. Поэтому подумайте еще раз. Сейчас это обязательство еще не стало обязательством в полном смысле этого слова. Даже когда вы запечатаете письмо — вы всегда сможете передумать и бросить его в огонь. Но стоит вам отдать письмо в руки гонца, как ваше обещание превратится в торжественную клятву, и вам придется держать ее, чего бы вам это не стоило. И поверьте, подобное обязательство способно создать вам множество трудностей. Спросите себя: стоит ли напрашиваться на неприятности и не проще ли ограничиться простой благодарностью, ничем, конечно, не погрешив против вежливости и правил хорошего тона?

Юный граф с минуту смотрел на воспитателя, затем торопливо запечатал письмо и кликнул лакея. Шевалье Мишель не боялся трудностей и опасностей. Вернее, в силу своего возраста не очень-то верил в их существование. Зато как и каждый юный шевалье очень боялся прослыть трусом.

Как только лакей скрылся за дверью, а шевалье Мишель, весьма довольный собой, посмотрел на воспитателя, господин де Броссар задумчиво произнес:

— Когда бросаешь в воду камень, по воде идут круги.

— Но потом исчезают, — беззаботно промолвил Мишель.

— Но камень то остается, — прошептал воспитатель. Мысль показалась ему не лишенной красоты и шевалье решил, что ее стоит записать. Но сначала надо было покончить с делом.

— Ну, что ж, шевалье, будем считать, что вам повезло. Насколько мне известно, господин де Бретей не принадлежит ни к одной партии. — Граф де Бар выпучил глаза, в который уже раз за последние дни чувствуя, что ничего не понимает. — А вы что же, шевалье, думали, что я не навел справки об этом дворянине? — де Броссар насмешливо приподнял бровь. — Ваша матушка просила меня заботиться о вашем благополучии, и было бы странно полагать, что я мог пройти мимо подобного человека, не поинтересовавшись, кто он и что он. Вы можете быть абсолютно спокойны. Шевалье де Бретей не интересуется ничем, кроме нарядов, охоты, танцев, стихов Ронсара и изящных безделушек — тут у вас много общего…

— Я еще рисую, — насупился Мишель.

— Замечательно, — одобрил Броссар. — Значит, у вас есть все возможности стать друзьями. Вы рисуете, шевалье де Бретей сочиняет стихи — что еще нужно для начала дружбы?

— Но…

— Вы хотите сказать, что этот шевалье старше вас на восемь лет? — переспросил воспитатель. — Это не страшно, со временем подобная разница в возрасте станет незаметной. Видите ли, молодой человек, мы живем в такое время, когда не всегда можно довериться даже родственникам. Зато на друзей можно положиться всегда. Если вам удастся найти друга, вы с полным правом сможете сказать, что преуспели в жизни.

— Господин де Бретей весьма достойный шевалье, — осторожно согласился Мишель, — но он мне не очень нравится. Он ужасный хвастун.

Броссар рассмеялся.

— Я же говорил, шевалье, у вас много общего.

Выпустив эту парфянскую стрелу, воспитатель неспешно удалился, предоставив воспитаннику возможность в одиночестве размышлять над всем увиденным, услышанным и сделанным за день.

Что бы ни говорил Франсуа де Гиз, как бы не ворчал при каждой встрече с племянником, через три дня юный граф был представлен ко двору. Строгая и грозная крепость с севера и востока, новомодный дворец с юга и запада, наружные крепостные стены, толстые башни, роскошное внутреннее убранство — Лувр ослепил Мишеля де Бар, и юноша примолк, как и при первой встрече с Парижем. Шевалье де Броссар с обычной обстоятельностью рассказывал, как еще недавно Лувр хранил древний облик времен Карла V и лишь Франциск I пожелал перестроить королевскую резиденцию в соответствии с новейшими веяниями времени.

Слушая пространный рассказ воспитателя, Мишель постепенно успокаивался и потому предстал перед их величествами, не страдая от излишней робости. И все-таки хилый семнадцатилетний король показался мальчику почти богом, а восемнадцатилетняя кузина, королева Мария Стюарт, почти богиней. Чтобы быть признанными небожителями без всякого изъяна, королю Франциску II мешал вялый и сонный взгляд, а королеве Марии — изрядный рост. Мишель де Бар решительно не мог понять, как можно влюбиться в подобную дылду.