«Бог, король и дамы» (СИ) - Белова Юлия Рудольфовна - Страница 20

Свое шестнадцатилетие шевалье Жорж-Мишель встретил очень весело. Дядюшка Шарль осыпал его подарками, королева-мать поручила особым заботам своих самых красивых фрейлин и даже его величество Карл IX, не испытывавший особой любви ни к брату, ни к его соученикам, вручил графу великолепную шпагу работы Бенвенуто Челлини. Возможно, причиной нежданной благосклонности юного монарха было то, что в последний год Жорж-Мишель, полагавший себя взрослым, основательно забросил кузенов. Детские шалости, повторяющиеся из вечера в вечер рассказы более не занимали шевалье и потому, наскоро покончив с уроками, Жорж де Лош уносился прочь, предпочитая размеренному быту кузенов блестящий и бурлящий мир двора.

Благосклонность фрейлин, игры в мяч с придворными кавалерами, стихотворные экспромты на случай, уроки рисования у Клуэ, а также охоты с тринадцатилетним королем занимали у Жоржа-Мишеля так много времени, что трем Генрихам — трем, ибо в сентябре 1562 года Александр де Валуа по случаю конфирмации сменил имя — случалось видеть повзрослевшего кузена не так уж и часто. Временами опьяненный успехами шевалье вспоминал о своих юных родственниках, но лишь для того, чтобы похвастать приключениями и опять унестись прочь.

Рассказы о прекрасных дамах так будоражили воображение и кровь всех трех принцев, что Екатерина Медичи поручила фрейлинам «летучего отряда» просветить своего сына и принца де Жуанвиля касательно того, как надо обращаться с женщинами. Впрочем, на ветреного графа де Лош и де Бар это не произвело ни малейшего впечатления. Шестнадцатилетний шевалье все чаще забывал о родственниках и уроках и все реже появлялся в собственных покоях, предпочитая проводить ночи в спальнях то одной, то другой дамы.

Королева-мать, втайне рассчитывавшая воспитать из Жоржа-Мишеля беззаветного преданного слугу своего любимого сына и тем самым внести раскол в Лотарингский дом, по матерински журила графа де Лош за юношеские проказы, дарила ему лошадей, деньги и милые безделушки. Узнав от Мирона, что юный Лоррен почти не появляется в собственной спальне, Екатерина Медичи даровала ему небольшой отель на улице Бетези, уверяя, что теперь, когда шевалье стал взрослым, ему пора зажить собственным домом.

Этот подарок вместе с десятью тысячами ливров, переданными шевалье на обстановку особнячка, привел Жоржа де Лош в совершеннейший восторг. Юный граф благодарил королеву-мать за щедрость и доброту и вовсю готовился к переезду. Молодой человек даже загорелся идеей устроить в честь этого события веселый праздник для кузенов — с играми, верховой прогулкой и большим количеством сладкого.

Спеша порадовать родственников и хотя бы ненадолго отвлечь их от скучных занятий, Жорж-Мишель чуть ли не бегом направился в апартаменты кузенов, влетел в комнату и остолбенел. Три Генриха катались по полу в ожесточенной драке, царапались, кричали, размахивали кулаками и вообще вели себя так, словно были не принцами, а нищими уличными мальчишками. Юный граф растерялся, не в силах ничего разобрать в этом клубке тел. Однако через пару мгновений Генрих де Гиз, как самый старший и сильный среди мальчишек, оказался наверху кучи малы. С ожесточением колотя кулаком по чьей-то спине, юный принц яростно вопил:

— Гугенот! Ненавижу!..

— Да разнимите же их!.. — крикнул Жорж де Лош, обращаясь к слугам, забившимся в разные углы комнаты. Слуги не двигались. Отчаявшись получить помощь, придя в ужас от небывалого ожесточения кузенов и боясь, как бы мальчишки сдуру не покалечили друг друга, шевалье попытался их растащить, хватая за руки, за ноги, за уши — короче, за все, что в данный момент попадалось под руки.

Наконец, шевалье Жоржу-Мишелю удалось стащить юного Лоррена с кучи малы, что оказалось делом далеко не легким. Анри де Жуанвиль брыкался, ругался, упирался, хватался за чью-то одежду и чьи-то волосы, не обращая внимания на вопли кузенов. Чувствуя, что больше не в силах удерживать двоюродного брата, граф де Лош отшвырнул Генриха прочь, нагнулся, поднимая с пола потрепанного дофина и всхлипывающего наследника Наваррского престола. Оглядел мальчишек. Несмотря на весьма чувствительное соприкосновение с полом принц де Жуанвиль пострадал не слишком сильно, не то, что юный Валуа или маленький Бурбон.

— Вы что? — прерывающимся голосом поинтересовался Жорж-Мишель. — Помешались? Ну и выдерут же вас…

— Это они виноваты! — яростно выкрикнул Жуанвиль, делая новую попытку броситься на принца Беарнского. — Предатели!

Шевалье Жорж-Мишель вторично отшвырнул кузена. Юный Лоррен пошатнулся, неожиданно всхлипнул, бросился на пол и разрыдался.

— Гугеноты… отца убили… — жаловался он. — Ненавижу!..

Граф де Лош опустился на первый попавшийся табурет, посмотрел на рыдавшего Гиза, всхлипывающего, размазывающего по лицу кровь и слезы Наваррского, встрепанного, с подбитым глазом дофина.

— Ты-то чего в драку полез? — поинтересовался шевалье у Генриха де Валуа.

— А я разнять их хотел, — хлюпнул носом дофин. — А то чего он на маленького полез?

— Он гугенот, — огрызнулся юный Лоррен. — Это они отца убили!

— Хватит, — граф де Лош почувствовал, что начинает сердиться. — У него тоже отца убили. И у него. И у меня, если хочешь знать, тоже! И я его даже не помню, — с неожиданной грустью заключил шевалье, с удивлением заметив, что окружающие предметы ни с того ни с сего потеряли четкость.

Все три принца одновременно перестали всхлипывать. Анри де Бурбон поднялся с пола и обнял Жоржа-Мишеля за шею.

— Ладно, — граф де Лош мягко высвободился из объятий двоюродного брата и своим платком вытер ему лицо. — И что с вами делать? Как узнает ее величество о ваших проказах — точно велит высечь… Всех твоих. Не посмотрит, что принцы.

— И без сладкого оставит, — грустно добавил маленький Бурбон.

— Да откуда она узнает? — проворчал Анри де Лоррен.

Жорж-Мишель пожал плечами, всем своим видом показывая, что вопрос кузена праздный. Мадам Екатерина знала все.

— Да я… убью того, кто матушке наболтает! — сгоряча пообещал дофин и перепуганные слуги постарались втиснуться в стену. Бедняги ничуть не сомневались, что юные принцы вполне способны отправить к праотцам несчастного, посмевшего вызвать их неудовольствие. Лично или поручат это кому-либо другому — для несчастного значения не имело.

Граф де Лош пожал плечами вторично.

— А смысл? — резонно вопросил он. — Да стоит ее величеству на вас посмотреть — ужас! — у одного нос разбит, у другого глаз подбит, одежда порвана… Одежда… — почти бессмысленно повторил Жорж-Мишель, хлопнул себя по лбу и вскочил с табурета. — Ну конечно… Эй вы, болваны, воду, одежду, живо! — прикрикнул на слуг юный шевалье.

— Анри, — все три принца одновременно обернулись и Жорж-Мишель досадливо поморщился — угораздило же их матушек дать мальчишкам одинаковые имена. — Жуанвиль, умойся и причешись. Анжу, ты тоже… да, и не забудь переодеться. Беарн! Бог мой, с тобой то что делать?! — Жорж-Мишель схватился за голову. Юный наследник Наварры оглядел себя и виновато развел руками.

Когда слегка запыхавшаяся королева-мать появилась в апартаментах принцев, комната была приведена в полный порядок, а сами принцы умыты, причесаны и переодеты. Если бы не синяки, ссадины и царапины на физиономиях, ее величество могла бы решить, будто мальчишки прилежно грызли гранит наук, и лишь ее появление оторвало принцев от этого увлекательного занятия. Однако королева Екатерина не была слепой. У трех Генрихов, лакеев и даже у графа де Лош души ушли в пятки, когда ее величество медленно окинула их взглядом больших чуть на выкате глаз.

— Что все это значит, граф? — ледяным тоном осведомилась королева и Жорж-Мишель понял, что новенькая шпага, отель на улице Бетези и прочие атрибуты взрослой жизни не помогут ему, коль скоро ее величество распорядится его высечь. Во рту графа вмиг пересохло. Молодой человек побледнел и опустил голову.

— Я полагала, — тем же немилостивым тоном продолжала Екатерина, — что вы, как самый старший, будете оказывать благотворное влияние на своих юных родственников. Но вместо этого вы каждодневно являете собой пример легкомыслия и нерадения в учебе…