Подари мне пламя. Чернильная мышь (СИ) - Арнаутова Дана "Твиллайт" - Страница 42

Алекс улыбнулся одобрительно, снова кивнул.

— Я же сказал — не беспокойтесь. Вам нужно заехать куда-нибудь?

— Нет, наверное…

— Тогда посетим еще одно место — и домой. У меня большие планы на сегодняшний вечер.

И добавил, пока девчонка не успела вообразить себе что-то непристойное и испугаться:

— Будем отмечать ваше поступление на работу и успешную сдачу экзамена. Я бы с радостью пригласил вас в ресторацию, но во всех достойных заведениях слишком велик риск встретить кого-нибудь знакомого. Ничего, за городом гораздо лучше.

— Что — лучше? — осторожно уточнила все-таки насторожившаяся Маред.

— Отдыхать, — терпеливо объяснил Алекс, посматривая на панельные часы. — Есть мясо на углях, купаться в реке, кормить комаров. Хотя нет, комары — это лишнее, нужно не забыть средство от них. А все остальное за городом точно лучше любой ресторации. Я бы позвал Эвелин для компании, но она не согласится. Предпочитает свои джунгли, ручные и ухоженные. Вы умеете плавать?

— Да, — кивнула Маред, глянула на Алекса искоса, облизала губы… Потом все-таки решилась: — Просто… за город?

На ней разве что не написано было, как хочется поверить, что это обычное предложение обычной же прогулки. Просто так. Без того, чего так не хочется. Вряд ли у девочки много друзей, с которыми она могла бы ездить развлекаться, а в своей глухомани она, скорее всего, не была с того дня, как продала дом. И эта ее постоянная работа… Какие уж тут пикники? Все правильно. Очень подло и безупречно правильно. Девочка, выросшая в маленьком городке, должна смертельно скучать по простым забавам из прежней жизни.

— Просто за город, — ровно подтвердил Алекс, не отрываясь от дороги. — Не беспокойтесь, я помню про ваше сложное отношение к огню. Костра вы даже не увидите. Мы отдохнем, искупаемся… Руки и остальные… части тела обещаю держать подальше от вашей особы. Сегодня мы просто отдыхаем.

Мобилер шел плавно и бесшумно, только едва слышно шелестел ветрогон — новинка, мгновенно вошедшая в моду у всех, кто мог себе позволить подобную роскошь. Маред притихла, глядя на дорогу и явно обдумывая что-то. Наклонившись немного вперед, она сложила руки на коленях, словно девочка на картинке из "Наставлений для юных благовоспитанных дам и господ" — эту книгу наставник по этикету заставил Алекса выучить наизусть. Помолчав, тье Уинни перевела взгляд на часы прямо перед собой, потом глянула на Алекса и еще осторожнее проронила:

— Мы пробудем там… долго?

Ход ее мыслей был так прозрачен, что Алекс почти посочувствовал. Спросить, чем завершится вечер — стыдно. Не спросить — весь вечер сидеть, как на иголках, ожидая, что удовольствие вот-вот закончится и начнется что-то ужасное. Девчонка, сущая девчонка… И ведь упорно врет сама себе, хотя уже почти не боится. Ей стыдно — это верно, но не страшно. Тело понимает подобные вещи гораздо быстрее и яснее, чем рассудок, а тело Маред уже привыкло, что прикосновения Алекса приятны или хотя бы вполне терпимы.

— Мы будем за городом, пока не отдохнем, — позволил себе Алекс легкую усмешку. — Маред, привыкайте спрашивать меня напрямую. За вопрос я еще никого не съел. Пикник продлится, пока мы не захотим вернуться, а дома вы ляжете спать. Одна, без меня, в своей комнате. И никаких притязаний на вас сегодня будет. Это имелось в виду под вашим вопросом?

Маред молча кивнула. Снова замолчала, собираясь то ли с мыслями, то ли с духом — и куда только подевалась ее котеночья дерзость. Спросила, впрочем, хмуро, с подобием вызова:

— Тогда зачем я вам? Неужели лэрду Монтрозу некого пригласить на пикник? Боюсь, я не самая интересная компания.

— Это поправимо, — равнодушно пожал плечами Алекс, от души забавляясь. — Умение поддержать разговор приобретается в процессе разговора, не иначе. А что касается компании, то пикник, вообще-то, в честь вашего экзамена и самых высоких баллов на нем, если помните. Так что компания в данном случае — я. И надеюсь, что окажусь нескучной компанией. До сих пор никто не жаловался.

Кажется, девчонка хотела сказать что-то еще. Определенно собиралась, даже рот открыла. И наверняка какую-то гадость, потому что покраснела, глянула на Алекса беспомощно и смущенно, поерзала на сидении и опустила взгляд. Что-то поняла? Видимо, да. И теперь ей стыдно, что человек, которого она изо всех сил пытается ненавидеть, устраивает ей праздник. Ради светлого Луга, девочка, что же ты такая наивная?

Изнутри окатило холодной мелкой нервной дрожью, словно ледяная крошка просыпалась по спине. Алекс даже поежился, стараясь, чтоб это вышло незаметно. Нет, конечно, именно на это он и рассчитывал: приручить девочку, показать, что она не просто игрушка.

На внимание, уважение и заботу откликаются все, и Маред Уинни не исключение. Но это уж слишком. Насколько же девочке одиноко… Но что теперь поделать? Все идет, как было задумано. По крайней мере, у нее будет хороший вечер — заслужила. И до чего же жаль, что они не встретились иначе.

Еды лэрд Монтроз набрал с собой столько, что хватило бы на десяток голодных фермеров. Из какой-то ресторации, куда они заехали по дороге, пара дюжих смуглых и носатых парней в разноцветных халатах вытащила огромную плетеную корзину и, в свободных руках, пару коробов. Поклонившись сидящей в мобилере Маред и милостиво склонившему в ответ голову Монтрозу, они споро погрузили все в багажный отдел мобилера и убежали в ресторацию. Потом еще одну корзинку, маленькую, торжественно вынес перед собой невысокий толстячок, тоже чернявый, носатый, и в халате не просто ярком, но густо расшитом золотыми узорами сверху донизу. Он передал корзинку Монтрозу, который принял ее бережно, как грудного ребенка, и поклонился толстячку в ответ — на удивление низко, как равному. После этого толстячок, прижав руку к сердцу, что-то долго и пылко говорил лэрду королевскому стряпчему, на что тот отвечал с серьезнейшим выражением лица, но о чем шла речь — Маред не слышала.

Наконец, поток знаменитого восточного красноречия иссяк, и Монтроз, снова раскланявшись с человеком в халате, вернулся к мобилеру. Толстячок укатился к дверям заведения, а лэрд, опустившись на сиденье, осторожно поставил в ноги корзинку.

— Ох уж этот аравитянский этикет, — со вздохом сообщил он Маред. — Наше счастье, что он увидел вас в мобилере, а задерживать мужчину, который везет женщину или старшего, совершенно недопустимо. Знаете, я вот подумал — а зачем нам заезжать домой? Все необходимое для приготовления мяса мне любезно одолжили, остальная еда готова. Отправимся прямо к реке, вы не против?

— Как скажете, — послушно отозвалась Маред, втайне ожидая реплики, что вот была бы она всегда такой покладистой.

Но если Монтроз и подумал нечто подобное, то промолчал. Закрыл дверцу, еще раз поправил драгоценную корзинку и тронул мобилер. А Маред вдруг поняла, до чего же голодна. О, конечно, утром она заставила себя съесть несколько канапе, больше похожих на произведения искусства, чем на бутерброды, и даже один круассан. И не такое уж это было и утро, ближе к полудню. Но больше-то у нее маковой росинки во рту не было со вчерашнего дня!

Есть захотелось сразу, внезапно, будто голод где-то прятался и только ждал этого момента, чтобы накинуться, как разбойник из засады. А дождавшись, злобно скрутил желудок болезненным спазмом — Маред чуть не охнула. Еще и в глазах потемнело… Случалось, что она и раньше забывала поесть целый день или перекусывала несколькими ложками, но таких приступов не испытывала. Не хватало еще упасть в голодный обморок, как предсказывал Монтроз — вот уж накаркал вороном. Ничего, до обещанного пикника придется просто потерпеть. Женщинам полезно воздержание — все так говорят. Оно улучшает фигуру и смиряет нрав…

Откинувшись на спинку сиденья, Маред прикрыла глаза, совершенно не представляя, о чем говорить. Надо бы поблагодарить, но не хочется. С чего вообще лэрд Монтроз, его светлость Корсар, вообразил, что Маред нужен этот пикник? И чем придется за него раплачиваться? Неужели все эти хлопоты по доброте душевной и бескорыстно? Хотя сегодня, пожалуй, она в самом деле в безопасности от домогательств. Похоже, Монтрозу важно, чтобы Маред верила его обещаниям, а значит, нарушать данное слово лэрд не станет. Пока не станет. Что ж, будем отдыхать, раз его светлости угодно почувствовать себя благодетелем.