Ронни. Автобиография (ЛП) - Вуд Ронни - Страница 50

Мы собирались сделать перерыв перед тем, как начать запись «Dirty Work» в Париже. Думаю, это было нужно всем нам, так как в Амстердаме «Стоунз» шли по тонкому льду. Нам становилось лучше на семейных каникулах — кстати, мы на них все больше упирали. Наша семья все росла, и мы становились более ответственными и любящими родителями. Эти каникулы были совсем не такими, как те, когда мы с Джо отбыли на Майами в 1981-м.

Когда мы путешествуем, у нас всегда очень много багажа, хоть большую часть времени мы и проводим за тем, чтобы запомнить все его предметы. На этот раз мы забыли один из чемоданов Джо на карусели в аэропорту Майами, и только потом вспомнили, что в нем находилась классная одежда. Но мы не вернулись в аэропорт, чтобы найти его, так как мы оба были слишком под кайфом.

Не помню, как долго мы были дома у Рузе, но где-то в первые дни у дороги остановился большой лимузин, из которого вывалилась компания немолодых людей в отличных костюмах. Их главарь был лет 50-и, лысый итальянец. Назовем его Тони. Когда Рузе вышел, чтобы поздороваться с ними, мы здорово струхнули.

После того, как Рузе представил нас им, Тони спросил меня: «Какова максимальная порция кокаина, что вы фрибейсите в сутки?» Я даже не знал, что и ответить, но нашелся: «Восьмушка?» (Это три с половиной грамма.)

Босс ответил: «Вы что, целыми днями спите, что ли?»

Я так понял, что они хотят удивить меня, так как один из подручных Тони пошел на кухню, положил на плиту большую кастрюлю «Пайрекс» и начал «готовить» целый фунт кокаина. Это гораздо больше, чем многие себе только могут представить.

Они решили протестировать то, что получилось. Тони показал на Джо: «Эй ты, иди сюда», выбил большую порцию из своей трубки и засунул ей её в рот. Она вдохнула её, и наверное, это было очень здорово на вкус, потому что она скорчила мину и сказала: «Уууу. Чем ты сегодня завтракал?»

Замечательно. Джо только что напала на большого человека. Мы все стояли в безмолвии, неуверенные в том, что произойдет дальше. Джо просто засмеялась и села.

Прошел определенный двусмысленный момент, пока Тони не произнес: «Мне нравится эта девочка».

Но мы быстро пришли в себя, как только Тони отвел меня в сторонку как-то вечером и сказал: «Мы хотим, чтобы ты сделал для нас кое-что. Когда ты вернешься во Францию, мы хотим, чтобы ты чтобы ты похитил для нас мастер-ленты и оформление нового альбома «Стоунз», чтобы мы смогли выпустить его на бутлеге».

Он не просил меня, а ставил перед фактом, и это действительно испугало меня. Я никоим образом не собирался похищать эти ленты для него или кого бы то ни было, так что я пошел разыскать Джо, сказал ей, чего он хочет, и мы решили, что настала пора сматываться из Майами. Мы поблагодарили Рузе и его друзей за их гостеприимность и объявили: «А теперь нам нужно уезжать».

Тони отреагировал: «Ты никуда не поедешь, пока мы не сделаем наш маленький бизнес».

Я ответил: «Нам действительно уехать кое-куда», но он со своими товарищами не был заинтересован в наших планах на путешествие.

Я начал беспокоиться, не нанесут ли они нам какой-нибудь вред, но Джо решила: «Они ничего не сделают с нами, пока мы здесь, так как мы нужны им». И вот мы порешили, что единственный способ, каким можно выбраться отсюда — это заставить их подумать, будто мы идем им навстречу.

Я подошел к боссу и сказал: «О-кей, посмотрим, что я смогу сделать». И мы поперли оттуда к чертовой бабушке. Прыгнули на самолет и вернулись к процессу записи и к реальности совершено без желания разбазаривать нашу работу. Никогда не отдыхайте с дилером или с мафией.

Когда «Стоунз» встретились в Париже в начале 1985-го, мы с Джо на несколько месяцев переселили нашу семью и записали детей в англо-американскую школу, так что я мог продолжать репетировать и записываться. Напряжение между Миком и Китом было по-прежнему большим. Мне показалось, что так жить в группе очень трудно, так как они являются хребтом и всеми её органами. Мы старались вернуться к работе, но для того, чтобы вжиться в новый альбом, требуется время, так как нужно разучить песни и освоить музыкальные ходы.

Мик довольно вскоре покинул нас во время репетиций, чтобы сконцентрироваться на сольных вещах, и пока его не было, настроение в группе изменилось. Кит взял бразды правления сейшнами звукозаписи, что открыло для меня дверь по части привнесения кое-чего из моей музыки на альбом. Мы с ним сочинили «You Can’t Cut the Mustard» («Горчицу не порежешь»), которую он спел, одновременно бормоча про себя: «Мик не может работать с другими группами».

У этих двоих вечно происходит эта любовь-ненависть с тех пор, как они росли вместе в Дартфорде. Как любой «брак», составленный из людей с сильной волей, Мик и Кит проходили через стандартный кризис отношений. Мы все воссоединились в Париже, и студийное время было организовано так, что Мик и Кит не бывали в студии одновременно.

Сразу же после выпуска своего альбома Мик и Дэвид Боуи сняли видеоклип с обработкой «Dancing In the Streets» («Танцы на улицах»), которая была значительным хитом у группы «Martha and the Wandellas» за двадцать лет до этого.

А потом вышел наш альбом. Мик объявил, что не поедет в турне для поддержки «Dirty Work», и с тех пор между ним и Китом установились плохие отношения. Вместо того, чтобы быть с нами, Мик начал делать свой второй альбом «Primitive Cool» («Просто крутой») и начал собираться в сольное турне. Напряжение в рядах «Стоунз» теперь настолько выросло, что когда репортер спросил Чарли о нашем новом альбоме, тот ответил: «А разве он вышел? И что, он хороший?»

«Dirty Work» стал самым неприятным периодом нашего совместного путешествия по жизни. Свидетельство тому — на пластинке появились 4 моих песни, что было явным признаком того, что творческая машина Мика и Кита нуждается в капитальном ремонте.

Я определенно убежден, что никто из нас не является более убедительным по отдельности, чем мы все вместе. Это — нечто, чему трудно дать определение. Мы нуждаемся друг в друге, и когда кто-нибудь из нас оказывается один, то ему начинает чего-то не хватать.

Кит и Мик перестали разговаривать. Они ранее никогда не воевали так, как тогда. Это было похоже на нелепое состязание в том, кто скажет друг о друге что попротивнее.

Они говорили, что группе пришел конец, но я этому не верил. Мик и Кит росли вместе с песочницы. Они вместе ходили в начальную школу и оставались товарищами, пока Мику не стукнуло 11, когда он перешел в другую школу, а потом семья Кита поменяла место жительства. Но они встретились снова, когда им было вроде по 16–17 лет — Кит заметил Мика на остановке поезда по дороге в Лондон, тот нес с собой два альбома. Первым из них был «Rockin’ At the Hops» («Рокуя на танцульках») Чака Берри, а вторым — «Лучшее Мадди Уотерса». Кит сказал, что он знает все приемчики Чака Берри, а Мик ответил, что у него есть группа, и с тех пор они так неразлучны, что Мик прав, когда говорит, что они были рождены братьями, но по несчастью, от разных родителей.

Чарли видит это так, что Мик и Кит не только просто братья — они «братья, которые вечно спорят», и что если между ними встанет кто-то в тот момент, когда они, наконец, поладят, то они просто задушат его.

Где-то в конце 60-х или в начале 70-х, до того, как я присоединился к группе, Мик и Кит были вместе в Штатах и решили, что вместо того, чтобы полететь назад домой, они прибудут в Англию на корабле. В конце концов они пробыли на борту корабля как в ловушке пять или шесть дней, где никуда нельзя было скрыться от других пассажиров. Некоторые из них узнали их. Но особенно там была одна маленькая старушонка, которая чувствовала всем своим нутром, что они знаменитые, и определенно решила выведать, кто они такие. Она караулила их несколько дней. Наконец она собралась с силами, и спросила их за углом: «Кто вы такие? Дайте нам хотя бы проблеск разгадки вашей тайны».

С тех пор Мик и Кит называют себя «Блестящими Близнецами». Кит часто признавался мне: «Мик — моя жена, нравится ли мне это или нет. Мы просто не можем развестись».