Ронни. Автобиография (ЛП) - Вуд Ронни - Страница 39

Так что я позвонил всем вокруг и осмотрительно собрал гремучую смесь музыкантов, которые ранее никогда не играли вместе, да и позднее — тоже, если уж на то пошло. Я пригласил Кита, и это был первый раз, когда он поехал в турне с моим собственным материалом. Я пригласил Бобби Киза на саксе и Яна Маклагана на клавишных. Потом я пригласил Джозефа Моудлиста, также известного как Зигабу. Он был в первоначальном составе «the Meters», играл с братьями Невилл и прославился тем, что придумал барабанный стиль под названием «фанк второй строчки». Еще я пригласил Стэнли Кларка — лучшего на свете джазового басиста, который, как я убедился много позднее, испытал на себе моё влияние. Он сказал мне, что я был главной причиной, по которой он начал играть на басу, услышав мою игру в группе Джеффа Бека.

У нас были две гитары, клавишные, бас, барабан и саксофон, и мы назвали себя «the New Barbarians» («Новые Варвары»). Итак, мы начали самое безумное в мире турне, менеджером которого стал Джейсон Купер, на которого я вышел через Тони Кертиса, и который был самым сумасшедшим (он в прошлом был футболистом) и самым габаритным менеджером в мире. Джейсон был одним из тех, кого Кит просто не переносил на дух. Кит ненавидел Джейсона настолько, что однажды обратил его в бегство по полю, грозя ему пушкой и 44-ми причинами, по которым он должен «оставить Ронни в покое».

Из-за того, что Кит был должен торонтскому суду благотворительный концерт для Канадского национального института слепых и для своего незрячего ангела Риты Бедар, мы дебютировали в «Civic Auditorium» в Ошаве, Онтарио, 22 апреля 1979 г.

Джон Белуши объявил нас обращением к публике: «Беситесь же, беситесь!!!» Незрячий ангел Кита был здесь же с нами. Когда наш концерт закончился, все ушли со сцены, кроме Кита и меня, и тогда вышел Мик Джаггер. Мы втроем сыграли «Prodigal Son» («Блудный сын»), и вся публика, наверное, подумали, что это нечто вроде биса, пока не вышли Чарли с Биллом, и все остальное шоу отыграли «Стоунз». Когда «Стоунз» закончили, Мак, Бобби и Зигабу вернулись, и мы сыграли «Jumpin’ Jack Flash»[28] В ту ночь мне довелось руководить своей группой и Китом, а потом быть руководимым «Стоунз» и Китом.

Я лично планировал все оставшееся турне «New Barbarians». Это было похоже на организацию «Стоунз», знаете — сет-листы и всякие штуки, но также и на раскрепощенность «Faces». У нас был собственный самолет, и мы все время джэмовали или устраивали вечеринки. У нас не было хита, потому что у нас вообще не было пластинки, что означало, что мы ставили только на свои имена. И мы стали единственной группой в истории без пластинки, на которую были проданы все билеты в «Мэдисон Сквер Гарден» и «LA Forum». На нас были также полностью проданы все билеты в 15-и городах. Мы съездили во все эти города, но я не помню, какие это, к чертовой матери, были города, потому что нас всех тогда просто плющило.

Это не означало, что турне «New Barbarians» прошло под знаком наркотиков. Но у нас было более чем достаточно условий, чтобы отправиться в путь, так что мы начали курсировать по миру без четкого маршрута, и значит, мы летели туда, куда летели. Я распланировал все турне, я финансировал его, и мне хотелось, чтобы мои друзья чувствовали себя стильно. Здесь был мистер Щедрый. Я взял «Боинг-727», все делал на широкую ногу, и в конце концов задолжал 200 тысяч фунтов. Я не бизнесмен, но я знал, что всем моим товарищам заплатили. Насколько я помню, Джейсон Купер договорился с «CBS Records», что они дадут все, что мне было необходимо для проведения турне, а потом вычтут это из моего гонорара за «Gimme Some Neck».

Я хотел устроить все как надо, но после того, как Бо Диддли сказал мне: «Ты что, придуряешься? Лично я из отелей краду матрасы», — я начал думать, по карману ли мне был самолет? Бо всё повторял: «Мужик, ты просто сошел с ума». Наверное, это так и было. Наверное, поэтому я потерял на этом турне 200 тысяч. Но знаете что — во имя хорошей музыки я бы сделал это снова и ничего бы там не изменил.

С турне «New Barbarians» нет официальных записей, но, разбирая свои архивы, я нашел мастер-ленту, которую я планирую издать на своем лейбле «Wooden Records»[29] Это был просто мой эксперимент в связи с новым альбомом. Кит отлично провёл с нами свое время, потому что все, что нам надо было делать — это петь и играть на гитаре, и я даже позволил ему поиграть на фортепиано. Но я работал как раб на галере, старался делать всё подряд — не только заниматься турне, но также петь и играть на гитаре, губной гармошке и педальной стальной гитаре.

Мы играли такие песни «Stones», как «Honky Tonk Women» и «Jumpin’ Jack Flash», и так как я смог включить в шоу свои песни, будучи на этот раз лидером, то мы сыграли целую кучу их, особенно из нового альбома, вроде «Buried Alive» («Похороненный заживо»), «Come to Realize» («Просто пойми»), «Infekshun» («Инфекция») и «F.U.C. Her»(«Если ты видишь её»). Мы сыграли «Sweet Little Rock’n’Roller» и, конечно же, «Seven Days» Боба Дилана. В них было всё — от реггея, соула, кантри до рока, и мы просто поднимали зал на уши. Я даже играл на саксофоне с Бобби в «Let’s Get Steady» («Давай успокоимся»).

Мне кажется, это влияние Йивсли. Тогда я каждое мгновение проводил с инструментами, которые были в доме. Я овладевал ими очень быстро, так что если оставить меня наедине с инструментом на день-другой, то я научусь на нем что-нибудь играть. Так я поступил с барабанами. Когда «Стоунз» записывали «You’d Better Get Some Sleep Tonight» («Лучше бы ты сегодня ночью поспала»), я подумал, почему бы и нет, сел за барабаны Чарли, и у меня получилось. Это была просто маленькая шутка, но когда я закончил и встал, чтобы передать барабаны Чарли, он сказал: «Нет, продолжай», что я и сделал.

На сакс у меня хватило двух недель. Я взял его, выучил все клапаны и начал чувствовать его. Я не представлял, какого черта я играю, но издавал какие-то звуки. Так что я позвонил Бобби Кизу и сказал: «Послушай-ка вот это». Я не знал, что когда закончу играть, Джо вместе с ним поехали и купили мне тенор-сакс Пласа Джонсона — тот самый, на котором он играл тему «Розовая пантера».

Я принес сакс в студию, когда «Стоунз» записывали «Undercover» («Под покровом»), и все просто недобро глянули на меня. Я сказал: «Давайте попробуем».

Ну, вы можете представить себе реакцию Кита — «Какого *** ты с этим делаешь?» Я сказал: «Я тебе покажу», и начал дудеть на нем. Мне на помощь пришел Ян Стюарт: «Дайте ему шанс, с ним все в порядке», и так они и сделали. В песне «I Think I’m Going Mad»[30] я играл на теноре в духовой секции с Бобби, Джимом Хорном и Стивом Мадео. Это была не только духовая секция «Стоунз», но и Стиви Уандера. Лучшая в мире духовая секция. Они помогли мне на моем альбоме «1234» в песнях вроде «Fountain Of Love» («Фонтан любви»), где я присоединился к ним и научил их играть гитарные партии на духовых.

Наша гастрольная команда «New Barbarians» была небольшой — всего 25 человек, потому что мы не придали этому такой размах, как у «Стоунз». Этим размахом были мы. Какой бы не была сцена, мы выходили туда. В основном публика была отличной, но в некоторых городах она была несколько враждебной. Мы не знали, что там были развешаны фальшивые плакаты с надписями «The New Barbarians — Ронни Вуд с друзьями — сегодня вечером в качестве гостей Боб Дилан и Мик Джаггер».

Мы начинали роковать, и в толпе выкрикивали: «Где Боб? Где Мик?» Я отвечал: «Что?» Они кричали: «Где Джаггер?» Я отвечал: «Какого *** вы говорите?» Они кричали: «Где Дилан?» Я старался играть музыку и одновременно говорить с 20-ю тысячами народа, которые думали, что пришли на Мика и Боба: «То, что вы видите — это то, что есть». И они кричали в ответ: «Это написано на гр***ном плакате».

В Милуоки мы играли в «International Amphitheater», и публика была так раздосадована тем, что Мик, Боб и Род Стюарт не выступили, что разнесла все это место в пух и прах. Я имею в виду — они вырвали там все сиденья. Мне пришлось вернуться туда и дать еще один концерт бесплатно, чтобы возместить ущерб.