Зов (ЛП) - Армстронг Келли - Страница 8

Я сидела в гостиной, пыталась думать, но неумолимая жизнерадостность комнаты, в которой я находилась, словно яркий свет, слепящий глаза, не давала сконцентрироваться. Несколько дней среди желтой краски и маргариток — и я превращусь в такого же счастливого зомби, как Лиз.

Я почувствовала укол совести. Лиз радушно приняла меня и, не раздумывая, защитила от наездов своей подруги. Если жизнерадостность — психическое заболевание, то оно и не такое уж и плохое; во всяком случае, лучше, чем видеть сгоревших людей.

Я потерла шею и закрыла глаза.

Лайл Хаус в действительности не был настолько плох. Лучше, чем палаты для буйно помешанных, с бесконечными коридорами, заполненными настоящими зомби. Где шаркающие пациенты так напичканы лекарствами, что их ничто не волнует, не говоря о том, чтобы помыться или одеться. Скорее всего, меня беспокоила именно эта иллюзия уюта. Возможно, я была бы счастливее, увидев уродливые кушетки, белые стены и решетки на окнах. Не было бы никаких ложных обещаний. Хотя, если я и не видела никаких решеток, это не значит, что это место такое же открытое, каким кажется. Такого быть не может.

Я подошла к окну, выходящему к главным воротам. Закрыто, несмотря на солнечный день. Здесь есть прорезь, куда, вероятно, вставляется щеколда, чтобы его открыть. Я посмотрела на улицу. Много деревьев, тихие улицы и старинные здания на больших участках. Никаких электрических заборов. Никаких знаков «ЛАЙЛ ХАУС ДЛЯ СУМАСШЕДШИХ ДЕТЕЙ» на лужайке. Все совсем обыкновенное, хотя, подозреваю, схвати я стул и разбей окно, сразу бы зазвучала сирена.

Кстати, а где она?

Я вышла в коридор, поглядела на парадную дверь и увидела мигающую сигнализацию. Никаких попыток ее скрыть. Я думаю, это напоминание. Это место может и похоже на дом, но не пытаетесь выйти через парадную дверь.

А что насчет черного входа?

Я вошла в столовую и посмотрела на видневшийся большой участок, с таким же большим количеством деревьев, как и спереди дома. Сарай, шезлонги и парк. Футбольный мяч на деревянном стуле и баскетбольное кольцо над цементной площадкой: значит, сюда мы можем выйти — скорее всего, как раз для тех "тридцати минут физических упражнений". Интересно, а территория просматривается? Я не заметила камер, но окон здесь было достаточно, чтобы медсестры могли спокойно следить за нами. И забор шести футов высотой был хорошим средством устрашения.

— Пытаешься найти выход?

Я обернулась и увидела мисс Ван Доп. В ее глазах блестели смешинки, словно вся эта ситуация ее очень забавляла, но лицо оставалось серьезным.

— Н-нет. Я лишь осматривалась. Когда я одевалась, то заметила, что на мне нет кулона. Скорее всего, я оставила его в больнице, и хочу убедиться, что мне его вернут. Он особенный.

— Я сказала твоему отцу, чтобы, пока ты находишься здесь, кулон остался у него. Мы не одобряем украшения. Теперь что касается твоего "осматривалась"… Другими словами, хорошая попытка отвлечь мое внимание, но она не сработала.

Мисс Ван Доп выдвинула стул и придвинула его ко мне. Я села.

— Уверена, что ты видела систему безопасности на парадной двери, — сказала она.

—Я — я не…

— Пыталась сбежать. Я знаю, — она слегка улыбнулась. — Большинство наших учеников не те подростки, которые убегают из дома, если только не пытаются этим привлечь внимание окружающих. Они достаточно умны и знают, что, в любом случае, снаружи хуже, чем здесь. И что здесь не настолько все плохо. Не мир Диснея, конечно, но и не тюрьма. От нас пытаются сбежать, чтобы повидать друзей, вот и все. Не то чтобы нечто серьезное, но родители ожидают от нас лучшее обеспечение безопасности; но, в то же время, мы гордимся созданной уютной атмосферой. Я считаю, что просто с самого начала необходимо определить пределы дозволенного.

Она замолчала, ожидая от меня реакции на ее слова. Я кивнула.

— На окнах и внешних дверях сигнализация. Тебе разрешено выходить только через черный вход, где нет ворот. При этом ты сначала должна нас предупредить о том, что идешь на улицу, чтобы мы могли отключить сигнализацию и, да, следить за тобой. Если у тебя есть какие-либо вопросы о том, что тебе можно и нельзя, приходи ко мне. Я не буду ничего утаивать от тебя, Хлоя. Я полагаю, что честность — первый шаг к доверию, а оно жизненно необходимо этому месту.

Она снова пристально посмотрела на меня, изучая и удостоверяясь, что я поняла и другую, невысказанную часть этого заявления — честность должна быть взаимной, и ожидается, что я тоже буду до конца честной.

Я кивнула.

МИССИС ТЭЛБОТ ПОСАДИЛА МЕНЯ чистить морковь на обед. Мне духу не хватило сказать ей, что в жизни ничем подобным не занималась. Но, искромсав себе большой палец, я начала делать успехи.

Пока я работала, мысли улетели... в места, которые я вряд ли бы посетила. Так что я использовала свою лучшую защиту – "превращу все в кино".

Психологическая травма уже прошла, а последние несколько дней дали прекрасную пищу для кино. Но какой жанр выбрать? Непосредственно ужастик? Или психологический саспенс? Возможно, скомбинировать элементы, удивить зрителя…

– Уже чистишь овощи на кухне? – прошептал кто-то. – Что ты сделала, чтобы заслужить такое?

На сей раз, повертев головой по сторонам, я увидела не одну руку, а целое тело. Это был парень, возможно, на год старше меня, на полфута выше и тоньше, с высокими скулами и темно-русыми волосами с короткими, неряшливыми патлами. В его карих миндалевидных глазах танцевали веселые искорки.

– Ты, должно быть, Хлоя, – сказал он.

Я отпрыгнула назад. Морковь выпрыгнула из моих ладоней и отскочила от его руки. Реальной руки из плоти и крови.

– Я-я….

Он приложил палец к губам, затем указал на дверь столовой. Там миссис Тэлбот разговаривала с Лиз.

– Меня, как предполагается, здесь быть не должно, – прошептал он. – Между прочим, я Саймон.

Я внезапно осознала, что он стоит между мной и выходом. У него была дружелюбная улыбка, и, по правде говоря, он был симпатичным, но миловидность как-то не сочетается с парнем, который прижал тебя к углу психушки.

Он зашел в кладовку, показав мне жестами ждать снаружи, и исчез внутри. Я услышала звук копошения по полкам. Когда я заглянула внутрь, он как раз доставал коробку крекеров из пшеничной муки.

Набег на кухню? Я не смогла сдержать улыбку. Думаю, не имеет значения, лечебница ли это или летний лагерь, парни и их аппетиты никогда не меняются. Саймон вытащил запечатанную пачку крекеров.

– Есть открытая, – прошептала я, указывая на другую коробку.

– Спасибо, но он хочет целую. Правда, брат?

Я проследила за его взглядом, обернулась и взвизгнула. За мной стоял парень, должно быть, шести футов высотой, с плечами широкими как дверь. Хотя он был столь же крупным как взрослый, за взрослого его не примешь. Ему можно было сниматься в рекламе против прыщей как модели "до" применения средства. Темные волосы свисали на впалые и тусклые глаза.

– Я-я-я… – Я сглотнула. – Я не увидела тебя.

Парень прошел мимо меня и взял крекеры у Саймона. Но как только он попытался сделать шаг в сторону, Саймон схватил его за шиворот.

– Мы все еще учим его манерам, – сказал он мне. – Дерек, Хлоя. Хлоя, мой брат - Дерек.

– Брат? – переспросила я.

– Да, – басом произнес Дерек. – Идентичные близнецы.

– Он мой молочный брат[20], – ответил Саймон. – Так что я как раз собирался сказать Хлое…

– Мы закончили? – перебил его Дерек.

Саймон отмахнулся от него, затем закатил глаза.

– Извини. В любом случае я просто хотел познакомиться…

– Саймон? – Голос Тори отозвался эхом через всю кухню. – Ага. Как и думала, я слышала твой голос, – она появилась на пороге кладовки. – Вы с Дереком всегда совершаете набег…

Она увидела меня, и ее глаза сузились от злости.