Sapiens. Краткая история человечества - Харари Юваль Ной - Страница 14

Анимисты не отделяют человека непреодолимой стеной от других существ. Все могут общаться напрямую с помощью речи, песни, танца и ритуала. Охотник может обратиться к стаду оленей и попросить, чтобы один из оленей, принеся себя в жертву, накормил людей. После успешной охоты у погибшего животного испрашивают прощение. Когда кто-то из членов племени заболевает, шаман вступает в контакт с духами, вызвавшими недуг, и пытается умилостивить их или прогнать прочь. Характерно, что во всех этих актах коммуникации духи воспринимаются в привязке к конкретике. Нет универсальных богов, есть дух вот этого оленя, вот этого дерева, родника, болезни.

Нет не только непреодолимой стены между людьми и другими существами; нет и жесткой иерархии. Причем благо человека отнюдь не является приоритетом для других сущностей. И эти божества не всемогущи, они не управляют миром по своей воле. Иными словами, вселенная не вращается ни вокруг людей, ни вокруг какой-либо другой группы существ.

Под общим именем «анимизма» ученые объединяют тысячи различных религий, верований и культов — это не какая-то одна конкретная религия. Общее у всех — единое представление о мире и о месте человека в нем. Когда мы называем древних охотников и собирателей «анимистами», мы высказываем примерно такую же общую гипотезу, как называя крестьян доиндустриальной эпохи «теистами». Теизм (от греч. theos — «бог») выстраивает иерархические отношения между людьми и небольшой группой высших существ — богов. На эти отношения опирается мировой порядок. Утверждение, что аграрные общества, как правило, были теистическими, вполне соответствует истине, однако малоинформативно. Под общей рубрикой «теисты» можно объединить и еврейских раввинов, проживавших в XVIII веке в Польше, и массачусетских пуритан XVII века, преуспевших в охоте на ведьм, и ацтекских жрецов (Мексика XV века), и суфийских мистиков (Иран XII века), и воителей-викингов X века, и римских легионеров (скажем, начала нашей эры), и современных им китайских чиновников. Причем любая из перечисленных групп людей считала чужие верования и религиозные практики чудовищными и еретическими. Вероятно, в не меньшей степени отличались и противоречили друг другу убеждения и практики древних анимистов. И вполне возможно, что их религиозный опыт не был линейным и безмятежным — он проходил через конфликты, реформы и революции.

Дальше этих обобщений и оговорок нам не продвинуться. Любая попытка разобраться в конкретных подробностях тогдашней духовной жизни остается в высшей степени умозрительной и спекулятивной, ведь фактами мы практически не располагаем, а то небольшое количество материальных свидетельств, что удалось найти, — горстка артефактов и наскальные рисунки — допускает тысячи разных истолкований. По правде говоря, ученые теории насчет мыслей и чувствований древних собирателей проливают свет скорее на предрассудки современных исследователей, чем на верования эпохи палеолита.

Чем громоздить горы теорий поверх немногочисленных найденных в погребениях реликвий, наскальных росписей и костяных статуэток, правильнее будет честно признать, что о религии древних охотников и собирателей мы имеем лишь самое смутное представление. Мы называем их анимистами, но само по себе это наименование мало о чем говорит. Мы не знаем, к каким духам они взывали, какие праздники отмечали, какие соблюдали табу. Самое главное: мы не ведаем мифов, стоящих за подобными ритуалами. И это величайшая лакуна в нашем понимании человеческой истории.

Наскальная роспись из пещеры Ласко, около 15—20 тысяч лет назад. Что именно здесь изображено и каков смысл этой картины? Некоторые видят, как бизон убивает человека с птичьей головой и сильной эрекцией. Под человеком еще одна птица. Вторая птица может символизировать душу, вылетающую из тела в момент смерти. Если так, фреска изображает не просто несчастный случай на охоте, но скорее переход из этого мира в посмертное существование. Однако мы никак не можем проверить справедливость этих умозаключений. Скорее это тест Роршаха для современных ученых: о них мы узнаём благодаря этой росписи довольно много, а о верованиях древних охотников и собирателей как не знали ничего, так и не знаем.

Древние люди оставили эти отпечатки ладоней в «Пещере Рук» (Аргентина) примерно 9 тысяч лет назад. Кажется, будто из скалы к нам тянутся руки давно умерших людей. Это один самых волнующих памятников каменного века — но что он означает, нам неизвестно.

Мы также почти ничего не знаем о социально-политическом устройстве мира собирателей. Ученые расходятся во мнениях даже по основным вопросам: существовала ли личная собственность, малая семья, моногамные отношения. Возможно, разные сообщества людей складывались по разным принципам, в каких-то группах структура была либеральной и рыхлой, как в компьютерных стартапах Западного побережья Соединенных Штатов, поощряющих инновации, но при этом страдающих от внутренней неорганизованности, а другие группы следовали жесткой иерархии, словно нью-йоркские юридические фирмы — весьма эффективные, но негибкие.

В России на стоянке Сунгирь археологи наткнулись на погребение, устроенное 30 тысяч лет тому назад охотниками на мамонтов. В одной из могил они обнаружили скелет мужчины примерно пятидесяти лет, накрытый низками бусин из бивня мамонта — всего в могиле насчитали почти 3000 бусин. Голову умершего украшала шапка с отделкой из лисьих зубов. На руках у него было 25 браслетов из бивня. В других могилах того же некрополя подобных богатств не обнаружено. Ученые делают вывод, что охотники на мамонтов жили в иерархическом обществе и этот покойник возглавлял клан, а то и целое племя из нескольких кланов: едва ли несколько десятков членов одного клана сумели бы собственными силами изготовить подобный наряд и столько украшений.

Неподалеку было обнаружено еще более интересное захоронение. Там голова к голове лежали два скелета: мальчика лет 12-13 и девочки лет 9-10 с сильно деформированной бедренной костью. Тело мальчика было покрыто 5 тысячами костяных бусин. На нем тоже был головной убор с лисьими зубами, и еще пояс, украшенный 250 лисьими зубами (пришлось истребить по меньшей мере 60 лисиц, чтобы изготовить эти детали наряда). Девочке досталось 5250 бусин. Вокруг умерших детей выложили статуэтки и различные изделия из кости. Опытный ремесленник (или ремесленница) тратил, вероятно, около 45 минут на изготовление одной бусины, то есть эти 10 тысяч бусин, которыми укрыли двух умерших детей, — уж не говоря о прочих артефактах и украшениях — потребовали 7500 часов труда, то есть более трех лет, если этот древний ювелир трудился в одиночку!

Едва ли эти дети в столь юном возрасте успели стать вождями или зарекомендовали себя ценными членами племени. Значит, столь пышное погребение объясняется культурными особенностями племени. По одной из теорий, своим статусом они были обязаны родителям. Возможно, это были дети вождя, а в той культуре верили в единую харизму, «силу» семьи или же соблюдали строгие правила преемственности. Другая теория: детей считали воплощением какого-то давно умершего предка. Третья теория предполагает, что погребение отражает характер смерти детей, а не их прижизненный статус, то есть они были принесены в жертву (допустим, на поминках по вождю), а затем торжественно похоронены[14].

Точного ответа нам не узнать, но, во всяком случае, сунгирские дети стали одним из самых убедительных доказательств того, что уже 30 тысяч лет назад сапиенсы изобретали некие социальные коды, отнюдь не заложенные в их ДНК и существенно отличающиеся от поведенческих моделей, принятых у других видов людей и животных.