Испытание - Чиркова Вера Андреевна - Страница 39

Ее слова упали на окружающих ледяным водопадом, заставив одинаково ошеломленно замереть как хозяев леса, так и гостей.

— Ох и дура… — Едкий шепоток Меркелоса расслышали, казалось, даже самые дальние недавние елки. — Это же надо так пнуть мощных магов! Вались теперь им в ножки, может, позволят дожить век хоть какой-нибудь осинкой?

— Вот только выйдем из этого леса, — так же тихо прорычал в ответ ему Изор, — сам утащу тебя в ближайшее болото и привяжу на съедение комарам!

— Не имеешь права, — сладеньким голосочком, насквозь пропитанным ядом, просветил его шпион, — мы теперь с тобой повязаны одной клятвой.

— Вот теперь поняли, почему я их забираю? — холодно осведомился у эльфиек Селайвен. — Поэтому лучше не спорьте.

— Ну да, у него не получилось нас запугать или подкупить, вот старейшины и решили подбросить эту задачку вам, как последней надежде, — дружелюбно улыбнулась тень хозяйкам холма, — так что можете гордиться.

— Если не хватает сообразительности понять, — ехидно поддакнул ученице Ганти, — насколько печально это звучит: «Наши прекрасные эльфийки сумели до полусмерти напугать идущих в Спящий лес людей!»

— Думаю, они считают, — задумчиво накрутила на палец выбившийся завиток Таэльмина, — что лучше потратить время и запугать очередных спасателей загодя, а не тогда, когда они будут у входа. А кстати, кто-нибудь знает, что это такое — неназываемая награда?

Все туземцы снова замерли, старательно не глядя ни на гостей, ни друг на друга, даже перешептываться перестали, словно разом потеряли дар речи. И спутники тени тоже замерли, стараясь казаться невидимками, хотя девушка была уверена, что о загадочной награде ничего не знают пока лишь они с Хатгерном.

— Это, — шагнув решительно, как в холодную воду, встала прямо перед нею Мейсана, — такое свойство фей. Если она будет благодарна за свое спасение, то исполнит заветное желание спасителя и добавит от себя кучу даров.

— А если не будет?

Хатгерн отчетливо разглядел в любимых глазах блеск живого интереса и весело ухмыльнулся, начиная догадываться, какие варианты ответа она ожидает услышать. И не важно, насколько все остальные осведомлены о привычках фей, Таэльмина сумеет найти в куче ответов самый важный.

— Пока еще никому не удалось вывести фею, — невесело сообщил Алдер, — но легенды об их щедрости вовсе не выдумка. И у эльфов, и у драконов, и у морян еще живы внуки тех, кто был лично знаком с феями.

— Спасибо, друг, — нахмурилась тень, — ты уже второй раз переворачиваешь мое представление об этом деле вверх ногами. Уатель, а почему бы вам нас не проводить? Если хотите, пойдем пешком, или можете ехать на типарах.

— Мы не уходим далеко от холма, — неохотно призналась эльфийка, посмотрела в полные сочувствия глаза тени и недоверчиво покачала головой. — Никак не пойму… Впрочем, можем договориться. Мы не будем вас удерживать и даже немного проводим, а ты расскажешь — почему я вижу исходящий от вас двоих свет? Именно такой, какой, по рассказу моей бабушки, был только у фей.

— Никакого своего света у нас нет, — так же неохотно призналась Таэльмина, хотя ее интуиция была категорически против этого признания. Особенно в присутствии бывшего герцогского советника, затаившегося после последнего выпада. — Просто это сила браслетов напарников.

— Разрешишь посмотреть? — даже привстала с кресла Уатель.

— Вот! — Тень шагнула вперед и протянула ей руку, словно ненароком заслоняя собой браслет от взгляда Меркелоса.

— А ты не боишься… — восхищенно рассматривая кружевное плетение артефакта, испытующе проговорила эльфийка, приподняла голову и смолкла, увидев на лице собеседницы невеселую усмешку, за которой легко читалось сочувствие и понимание.

Но еще больше ее поразило другое — точно такие же печальные улыбки были на лицах гостей, окруживших девушку.

— А может, — осторожно предложила Уатель через минуту, отпустив так и не дрогнувшую руку тени и с сожалением поглядывая, как исчезает под плотным рукавом очаровавший ее браслет, — сначала мы накроем стол и поужинаем все вместе? А потом мы вас проводим.

— Разве можно отказаться от такого заманчивого предложения? — открыто улыбнулась ей Таэльмина. — Разумеется, мы согласны.

— Она еще и доверчивая, — язвительно процедил за спиной тени Меркелос.

— Почему он постоянно тебя оскорбляет, а ты так спокойно к этому относишься? — наконец-то заинтересовалась советником Уатель, делая знак подругам. — Это твой друг?

— Наоборот, злейший враг, — не стала лгать графиня, — но Хатгерн принял его в отряд, и теперь я должна относиться к нему с терпением и пониманием, как всегда относятся воины к соратникам.

— И надолго у тебя хватит выдержки не обращать внимания на его злобу?

— Интересно будет себя проверить, — наблюдая, как стремительно растущие побеги сплетаются в стол и удобные кресла, хмуро усмехнулась тень, — а кроме того, он забывает, что тоже должен относиться к спутникам с истинной заботой и доброжелательностью. Или недостаточно плохо знает, какая сила кроется в клятве на крови, скрепленной благословением дриады.

— И старшего вампира, — мимоходом добавил Алдер, бросившийся помогать эльфийкам расставлять по столу плетеные вазы, наполненные самыми отменными плодами.

Судя по оживившимся лицам хозяек, праздничных застолий с гостями у них не было уже очень давно.

— Тогда мы не будем сидеть с ним за одним столом, — внезапно объявила Уатель, — времени остается все меньше, а этого гоблина слишком много. Идем, я покажу тебе свой дом. Или боишься?

— Нет, не боюсь, — твердо глядя ей в глаза, заявила тень, — но обязательно спрошу разрешение у вожака отряда. Харн, Уатель приглашает меня в свой дом, можно?

Герцог смотрел на любимую, прижавшую руку к груди, словно запрашивая его согласия, а на самом деле подавая знак, чтобы напарник не мешал, и медлил. Какими бы милыми ни были местные девы, в его душе еще не до конца растаял отзвук тревоги и недоверия. И смотреть, как она уходит в домик, на ступенях которого совсем недавно корни душили другую девушку, было выше его сил. И тень это осознала, шагнула ближе, ободряюще улыбнулась, невесомо провела ладошкой по напряженно стиснутой в тугой кулак руке несостоявшегося мужа и подставила для поцелуя чуть порозовевшую щеку. Каким-то неведомым чутьем догадавшись, как важно сейчас показать и ему, и всем окружающим особую доверительность их отношений.

— Иди, — хмуро вздохнул герцог, разумом понимая, как неправильно будет отказать ее просьбе после проявления столь откровенного послушания, — но помни, я буду скучать.

И постарался растянуть разрешенный поцелуй едва ли не на минуту, нежно опускаясь губами все ниже… пока вспыхнувшая румянцем тень не отстранились с коротким смешком.

— Спасибо, — еще звучал в ушах Харна ее лукавый голосок, а Таэльмина уже уходила вслед за Уатель к ее игрушечному домику.

— От него идет тепло, — осторожно заметила эльфийка, открывая перед гостьей резную и легкую дверцу, — но он не твой мужчина. Мы такое хорошо чувствуем.

— Удобно, наверное, — сделала заинтересованное лицо тень, — если кто-то понравится, сразу видишь, есть у него любимая или нет.

— Страшно это и больно — заранее знать, что у тебя нет ни малейшей надежды на счастье. Наши мужчины влюбляются только один раз. Поэтому тебе проще, но в твоем сердце я жара не вижу, там вообще все мертво, как у древней старухи. Очень странно, никогда я такого не видела.

— Как это — никогда? — нахмурилась Таэльмина. — А Шенлия? Третья из путешествующих девушек?

— У нее совсем не так. — Эльфийка усадила гостью за стол, устроилась напротив и испытующе уставилась в заледеневшие глаза тени. — А вот сейчас я ощущаю гнев и боль, но ты очень хорошо умеешь их прятать. И мне почему-то кажется, будто именно эта подруга виновата в этой боли. Расскажешь?

— Тут нечего рассказывать, правда, — вздохнула Таэльмина, — просто в ремесле, которому учили меня и Шенлию, девушкам лучше иметь холодное сердце, поэтому проводят особый ритуал. И Шене тоже должны были провести… вот я и удивляюсь.