Испытание - Чиркова Вера Андреевна - Страница 22

— Спасибо, — мрачно буркнул вслед одному из хозяев этого замка герцог, и попытался было шагнуть в предоставленное им помещение, но крепкая рука напарницы предупредила это движение.

— Не спеши… сначала ежика пусти, — тихо шепнула тень, пытаясь рассмотреть убранство комнат в льющемся из кристалла призрачном зеленоватом свете.

Харн кивнул, достал из-под куртки теплый клубок и заглянул в глазки-бусинки.

— Принимай временное жилье! — И опустил Тука на пол.

Серый ежик замер у его ног лишь на миг, затем, превратившись в стремительный смерчик, метнулся в проем входа, и почти сразу что-то зашуршало, потом зазвенело оброненным на пол металлом. А еще через несколько мгновений зеленоватый сумрак отступил в углы комнаты, вытесненный живыми солнечными бликами разгорающегося в очаге огня.

— Идем, — потянула герцога вперед Таэльмина, и он, повинуясь внезапному порыву, подхватил ее на руки и занес внутрь.

Мельком оглядевшись, отметил добротность и удобство кушеток и кресел, и опустил девушку в то, которое стояло ближе всех к очагу.

— В следующий раз рассержусь, — строго предупредил он напарницу, даже на миг не сомневаясь, что дополнительные объяснения тени не нужны. Поймал извиняющийся взгляд и не выдержал, склонился ниже и бережно поцеловал прохладные губы коротким, почти братским поцелуем.

А затем отправился изучать свое временное обиталище, в глубине души надеясь покинуть этот замок как можно скорее. Жить тут больше одного-двух дней у него не было никакого желания. И очень скоро Харн начал подозревать, насколько точно на этот раз совпадают его собственные желания с намерениями хозяев дома. Громкое название «комнаты» относилось к гостиной, где они находились, и довольно просторной купальне. Никаких спален не было, зато нашелся запас подушек и меховых одеял.

— Иди умывайся, — произнесла следившая за напарником тень, наслаждаясь удобством кресла и теплом веселого пламени, — а потом я. Надеюсь, хозяева нам простят, если мы не станем надевать на этот ужин вечерние наряды, как ты думаешь?

— Так же, как ты, — усмехнулся герцог тонкой шутке, никакой одежды, имеющей право называться вечерними нарядами, у них не было и в помине.

И значит, тень пытается намекнуть ему на уже возникшие догадки, но не желает ничего говорить вслух. Ну так Хатгерн и сам уже кое-что сообразил и ничуть не удивится, если ужин с вампирами плавно перейдет в какое-нибудь особо каверзное испытание.

В дверь постучали ровно через час, и это говорило о многом. Значит, хозяева не изменили своему обыкновению ужинать в точно назначенное время, а это, как достоверно знали и герцог и его несостоявшаяся лаэйра, одно из незыблемых правил владельцев подобных замков, преднамеренно строящихся такими внушительно несокрушимыми, чтобы свято хранить тысячелетние традиции.

Герцог перевел взгляд с двери на Таэльмину, намереваясь предложить ей руку, хотя и представлял, как странно и, пожалуй, даже смешно они будут выглядеть.

Он сам в дорожном костюме и с увешанным оружием поясом и тень в своем необычном одеянии, которое Харн попытался сегодня рассмотреть попристальнее. И, к своему изумлению, не сумел. Свободная, как плащ, и длинная, по колено, куртка, сшитая из криво вырезанных кусков ткани всех оттенков серого цвета — от серебристого до почти черного, мгновенно приковала к себе внимание герцога полубезумным вызовом традициям и чувству меры.

Ее неправильность и нелогичность тревожила и запутывала сознание, уводя в дебри странных мыслей, зачарованных образов и неуловимых ассоциаций, казалась манящей неразрешимостью загадкой и заставляла напрочь забыть про причины, привлекшие к ней внимание. Хатгерн вынырнул из своих грез через пару минут, и то лишь после того, как вспомнил, что уже видел тень в этом нелепом с виду одеянии, в тот проклятый день, когда лежал распятый, как кровожадный бандит перед казнью. Вспышка гнева и обиды, накатившая при воспоминании о неприглядной ситуации, в которую герцога втянули люди, не видевшие от него ничего, кроме добра и заботы, мигом выбросила его из странного полузабвения, и Харн тотчас встретился взглядом с внимательными глазами тени.

— Молодец, — похвалила она серьезно, — быстро опомнился. Тебе нужно научиться не попадать в эту ловушку вместе с остальными, как ты понимаешь, бывают ситуации, когда несколько секунд форы дороже сундуков золота.

— Теперь я многое понимаю, — вздохнул герцог, — но больше всего мечтаю, чтобы такой момент никогда не наступил.

Тень ответила лишь сочувственной улыбкой, о чем говорить, если оба они знают, насколько неосуществимо его желание? И тотчас отвернулась от напарника, занятая абсолютно неподобающим для знатной девушки делом — заталкиванием в потайной карман небольшой изящной серебряной мыльницы, которую Хатгерн несколько минут назад видел на краю купели.

— Таэль… — начал было герцог и прикусил язык, остановленный яростным предупреждающим взглядом. А затем произнес вовсе не то, что собирался: — Стучат, пора идти на ужин.

— Я готова, милый, — приторным голоском пролепетала тень, справившись наконец со своими трудностями, и ободряюще ему подмигнула, — предложишь мне руку?

— Разумеется, — озадаченно пробормотал Хатгерн, стараясь придать лицу подобающее такому случаю невозмутимо-вежливое выражение.

И втайне истово надеясь, что им не придется объяснять хозяевам замка пропажу серебряной вещицы.

За дверью их ждал тот же вампир, и на этот раз он не произнес ни одного слова. Мельком глянул на гостей и с самым безразличным видом сделал рукой короткий приглашающий жест. А затем важно и размеренно пошагал впереди, видимо даже не допуская мысли, что кому-то может прийти в голову не последовать за ним, а остаться в своей комнате или свернуть не туда. И правильно в общем-то считал: ни у кого из напарников не было ни малейшего желания отправляться изучать закоулки этого зловещего строения, тускло освещенного зеленоватым сиянием кристаллов.

В распахнутые двери просторной столовой вампир тоже вошел первым и, указав гостям на предназначенные им свободные места, направился к креслу, стоящему во главе стола, недвусмысленно давая понять, какой чести они удостоились. Теперь уже не оставалось никаких сомнений — никем иным, кроме как хозяином замка и главой семьи, этот вампир быть не мог.

— Спасибо, — с еле заметной ехидцей произнес вслед хозяину Хатгерн, сразу сообразив, что такому необычному почету можно найти всего лишь два объяснения.

Либо хозяин не доверял никому из своих домочадцев и беспокоился за жизни гостей, либо, наоборот, не доверял гостям.

Но едва герцог подвел свою спутницу ближе к столу, за которым молча и важно сидело около десятка вампиров обоего пола, и рассмотрел стоявшие на нем приборы и блюда, веселиться ему резко расхотелось. На длинной столешнице, застеленной черной скатертью и сервированной золотой посудой и букетами осенних цветов, еда стояла лишь напротив мест, предназначенных для них с Таэльминой. Обычная еда, человеческая. Блюдо с жареным гусем, окруженным яблоками и черносливом, корзинка с румяными булочками и несколько тарелок с закусками.

А перед вампирами стояли только золотые графинчики, бутыли темного стекла да высокие золотые бокалы.

— Приятного аппетита, — с холодной любезностью произнесла сидевшая напротив гостей немолодая вампирица с высокой прической из серебристых локонов, одетая в черное, скупо вышитое золотом платье, и небрежно отсалютовала гостям своим бокалом.

— Большое спасибо, — кротко и дружелюбно улыбнулась ей Таэльмина, следя за тем, как Хатгерн, обнаружив, что в зале нет служанок или лакеев, лично наполняет ее тарелку закусками. — Положи мне, пожалуйста, ножку.

Последние слова и лучезарная улыбка предназначались герцогу, и стиснувший от напряжения зубы Харн облегченно перевел дух. Не стала бы напарница так сиять, заподозрив нечто опасное. Хотя вполне могла и улыбаться ради того, чтобы обмануть бдительность вампиров, по в таком случае обязательно подала бы ему хоть какой-то знак.