Белый слон (СИ) - "Ginger_Elle" - Страница 37

— Добрый вечер, — галантно подрулил к ним Влад и протянул руку Никите, после него Андрею и представился: — Владислав.

Андрей тоже представился и невозмутимо пожал протянутую руку. Влад, не дожидаясь приглашения и не спрашивая разрешения, отодвинул один из стульев и уселся за стол.

— Влад, извини, но у нас личный разговор, — сказал Никита.

— А я думал, что деловой, — Влад покосился на лежавшие на столе документы — и ручку. — У вас тут бумажки какие-то лежат.

— Тем более, — выразительно посмотрел на него Никита. Взгляд его весьма однозначно говорил: топай отсюда, тебе здесь не рады.

Влад только улыбнулся — улыбка была пьяная — и, обернувшись, помахал официанту рукой.

Никита нахмурился: вот это было хуже. На благоразумие и трусость трезвого Влада он в какой-то мере мог рассчитывать, а что может натворить пьяный — неизвестно. И почему он всё время пьяный? Все два года, что они встречались, Влад обычно пил очень мало, настолько мало, что это лишь слегка сказывалось на настроении, но до стихов обычно не доходило. До стихов Бусыгин напивался довольно редко — чаще всего в компании, где просто нельзя было не пить, а потом тряс очередным толстенным контрактом и говорил: «Каждый рубль оплачен моей печенью». И тут за меньше чем неделю Никита дважды видит его изрядно датым. Интересно, какая у него сейчас стадия? Может, всё-таки не до стихов? По лицу и дикции ничего определить было невозможно.

Словно в ответ на его размышления Влад заявил:

— Эх, Никита! Что ж ты шампанского-то не выпил? Я ж от всей души... Я послал тебе чёрную розу в бокале золотого, как небо, аи!

— Что-то не хотелось, — ответил Никита, пытаясь вспомнить, что это за автор был.

Стихотворение известное, в школе проходят, или Блок, или Есенин. Больше на Блока похоже, утончённо так, и по звучанию, и по смыслу: Есенин бы ромашку какую-нибудь послал.

— Я вообще хотел розу в бокале, но оказалось, — вещал Влад, подняв указательный палец, — что нельзя по санитарно-эпидемиологическим и ещё каким-то там нормам. Вот так.

Никита только хотел повторить, что у них с Андреем разговор и Влад тут лишний, как подошёл официант, и Влад повернулся к нему:

— Бутербродов с икрой принеси. На кухне знают у вас, какая икра и какие булочки. Только ничего самим не делать, я сам... как надо... Понял? Отдельно икра, отдельно масло, отдельно хлеб.

Никита, воспользовавшись тем, что Влад отвлёкся, наклонился к Андрею и шепотом спросил:

— Стихи про розу — это Блок или Есенин? Не помнишь?

Андрей посмотрел на Никиту с нескрываемым изумлением, но машинально ответил:

— Блок.

Никита кивнул и улыбнулся. В истории с обвязкой был один плюс: он уже не сможет выставить себя перед Андреем большим идиотом, чем уже ухитрился.

— Отдельно, всё отдельно, и не резать. И нож не забудьте! — прикрикнул Влад вслед уже отошедшему официанту, а потом извиняющеся повернулся к Андрею: — Ни хрена сделать не могут! Так, про что это мы говорили?

— Мы с Андреем говорили, пока тебя здесь не было, — вставил Никита и попросил: — Влад, пожалуйста, давай не будем портить друг другу жизнь.

— Я ничего тебе не порчу. Хочу познакомиться, узнать, что ты за человека нашёл.

— С чего ты взял, что...

— Зачем скрывать? — перебил его Андрей и повернулся к Владу. — Да, нашёл. Какие-то проблемы?

— Да никаких. Всё хорошо. Тебе повезло. Только ты это, держись! Никита у нас парень успешный и любит только успешных, с положением, с деньгами. Так, Никита? — глаза у Влада мутно и зло поблескивали.

— И это говорит тот, — сквозь зубы произнёс Никита, — кто ради положения женится на тёлке, хотя на баб у него не встаёт. Всё хотел спросить, как выкручиваешься?

Влад посмотрел на него страдальческими, собачьими глазами и с выражением продекламировал, прижав руку к груди:

— Так вонзай же, мой ангел вчерашний, в сердце острый французский каблук!

Никита в ярости сжал зубы.

— Знаешь, Влад, — заговорил Андрей. — Это всё пройденный этап и никому уже не интересно. Так что читай стихи где-нибудь в другом месте, окей?

— Почему это пройденный? Такое не проходит, — язык у Влада заплетался всё сильнее.

— Влад, уймись, — в очередной раз попросил Никита. — Нам что, охрану звать?

— А у меня охрана вот, с собой! — Влад махнул в сторону своего телохранителя, маячившего возле входа в зал. — И где, вообще, икра?

Гости за соседними столиками уже начали обращать на них внимание, потому что Влад говорил довольно громко.

— Может, за твоим столом? — предположил Андрей.

— А ты его не защищай, не ведись! — Влад указал на Никиту большим пальцем. — Это такая хитрожопая сволочь…

— Заткнись!

— Ну всё!

Никита и Андрей заговорили одновременно. Влад, не обратив никакого внимания ни на слова, ни на то, что Андрей привстал со стула, продолжал:

— Вон ручка лежит, — он указал на злополучный Omas. — Знаешь, откуда она у него?

У Никиты перехватило дыхание: всё висело на волоске, на тончайшем, невидимом волоске.

— Знаю, — с лёгкой усмешкой ответил Андрей.

Влад тоже улыбнулся.

— Какого хрена тебе надо? — зашипел Никита. — Я тебе пять раз сказал, что…

Влад пренебрежительно отмахнулся от него, как от ребёнка, который вмешивается во взрослые разговоры, и сказал Андрею:

— Он тебе что угодно придумает… Креативный, мать его… А ручку эту купил ему я, на вот этот день рождения, когда он уже с тобой… хе-хе… Вместе выбирали…