Последние известия - Лимонов Эдуард Вениаминович - Страница 14

Неудача поляков состоит в том, что ей не повезло с соседями. Холодная и напористая Германия на Западе и мистическая, то тихая, то зловредно-энергичная Россия – на Востоке. А вообще-то польский народ – храбрый и сильный народ. Господь лишь поместил их в неудобное соседство.

У них к нам огромный исторический счет. Мы делили Польшу несколько раз и в конце концов сделали из нее страну-сателлита. Она бы из нас тоже сделала, если бы могла. Но не могла. Поэтому у них к нам комплекс исторической неполноценности.

В том счете, который предъявляет нам Польша, красными буквами пылает КАТЫНЬ. Там были расстреляны пленные польские офицеры. Гуманистическим жестом это деяние не назовешь, все же 21 тыс. с лишним погибли.

Однако у нас к полякам тоже есть свой счет. 20-месячная польско-советская война 1919–1920 годов была не войной невинной демократической Польши, оборонявшейся против коммунистической России, но столкновением коммунистической России с национал-социалистическим режимом Польши. Польский вождь Пилсудский был ведь национал-социалистом. Кротким демократическим нравом он не отличался.

Потому, когда по воле случая и обстоятельств наступление Красной армии Тухачевского захлебнулось 13 августа 1920 года в 25 км от Варшавы («Чудо на Висле»), при Радзимине, и в плен попали, цифры разнятся, но доходят до 160 тыс. красноармейцев, Пилсудский и его правительство с ними не церемонились. В польских концентрационных лагерях погибли десятки тысяч. Поляки признают 18–20 тыс. погибших в лагерях в Стшалкове, в Тухоли и в других. Российские исследователи полагают, что погибших было во много раз больше. Есть сведения, что только в лагере у местечка Береза под Брестом (ныне Белоруссия) погибли до 100 тыс. красноармейцев.

Россия – страна в значительной степени стоически равнодушная к своим смертям, а поляки к своим смертям относятся с мистической верностью и переживают без конца.

Поэтому поляки победили нас в войне трупов. Мы не сумели и до сих пор не умеем представить наши потери должным образом, чтобы наши потери той поры хотя бы уравновесили их потери. Они всему миру внушили, что была КАТЫНЬ, а мы не смогли должным образом уверить мир, что были лагеря в Стшалкове, в Тухоли, в Березе, где русские военнопленные подыхали, как мухи в холода.

Ровно три года тому назад, добившись от России всех возможных извинений за трагедию в Катыни, польское правительство в полном составе плюс депутаты сейма, видные руководители страны, оставив в стране только премьер-министра, вылетело на место Катынской трагедии. Почтить память погибших польских офицеров.

Нерасчетливо вылетели в плохую погоду, точнее, в ужасную погоду, настояли на том, чтобы лететь ночью, настояли на том, чтобы сесть на военно-транспортный аэродром, уже мало использовавшийся самими российскими военными, причем президент страны приказал польским пилотам приземлиться, а они не хотели. В результате получили трагическое событие, еще одно, второй трагический этаж над трагедией Катыни, все разбились 10 апреля 2010 года.

Польше тяжело. Польше невыносимо. Такая неудача. Весь цвет польской политики, вся верхушка армии. Все погибли.

России тоже невесело. Погибли у нас. Начнут подозревать, в Польше простые умы начнут подозревать нас. А кого еще? Мы же те самые русские, которые мешают им жить уже несколько столетий.

Подозревать оставшегося в Польше премьер-министра они не станут же…

Вацлав Радзивинович, корреспондент в России, в вызывающем тоне, что называется, «наехал» на русскую сторону. В этот раз мы провинились тем, что сообщили, что поляки просят нас предоставить 100 тыс. кв. м на мемориал президенту Качиньскому, погибшему под Смоленском три года назад. Он недоволен статьей «Польша просит 100 тыс. кв. м на мемориал Качиньскому» в газете «Известия».

Радзивинович много в чем нас обвиняет.

Он иронизирует: «Россия располагает площадью в 17 млн кв. км, но она так ценит это богатство, что миллионы гектаров годами остаются заброшенными и это никого не волнует. А то, что огромная страна не заботится о своей земле и даже не может сама себя прокормить…» – то есть он учит нас жить, соотечественники. Судя по всему, он считает, что от нас не убудет, если мы дадим на мемориал полякам 100 тыс. кв. м, мол, все равно вы не умеете с землей обходиться, русские…

Вообще-то по временам Смоленская область становилась когда-то частью Польши. Может быть, на всю Смоленскую область претензии предъявите в следующий раз, господин Радзивинович? Поскольку «огромная страна не заботится о своей земле», да еще и «не может себя прокормить…».

Еще цитата из Радзивиновича: «Но даже если предложение (не ультиматум) касалось целых 10 гектаров (прямоугольник 400 на 250 м), которых никто без согласия самих россиян у них не отнимет, разве это много…»

Если одна страна хочет получить от другой страны кусок земли, то, наверное, нужно сопровождать свою просьбу вежливостью и не давать волю страстной польской обиде на Историю и Случай, которые почему-то благоприятствовали этим бесхозяйственным варварам русским и не помогали умным, красивым, хозяйственным, всем таким западным, благородным полякам.

Мы дадим вам эти 10 га только в том случае, если вы дадите нам столько же земли на вашей территории, где мы соорудим мемориал русским красноармейцам, которых ваши деды умертвили и сгноили в концентрационных лагерях.

Так будет справедливо.

9 апреля 2013 г.

Задолго до процесса нам сообщили, что судьей на процессе Навального станет заместитель председателя Ленинского районного суда Сергей Блинов.

Сегодня выяснилось, что фамилия судьи Биланов.

Ну, Биланов так Биланов…

Никита Белых подготовил город к суду. Распорядился убрать снег у суда и починить крыльцо. Не знаю, губернатор ли отдал приказ полиции надеть парадную форму, но они надели охотно.

Все-таки гости из столицы прибудут.

Сам хитрый губернатор Никита устроил себе на время процесса по «Кировлесу» командировку. Он ведь бывалый хозяйственник.

Журналисты заняли очередь с ночи. Не знаю, писали ли номера на руках, как в советское время, но в очередях у нас в России стоять умеют. Иностранцев, явившихся во множестве, также заставили записаться. А то иностранцы хотели пробиться без очереди, просились у председателя суда забронировать им места в зале. Самые беспокойные журналисты просидели ночь в ближайшем к суду пивняке, радушный хозяин открыл им его на всю ночь.

Суд открыли рано, чуть ли не в 07.30. Для сравнения: Тверской суд в Москве открывают в 09.00, даже если начало судебного заседания у кого-то в 9 утра. Ни за что раньше не откроют. Заставят и на морозе ждать.

Приставы, сообщали нам агентства в прямом эфире, все вежливые, улыбаются. Каждому объясняют, где находится гардероб.

Просто идиллия.

Семьдесят журналистов нашли себе места в зале суда. Еще якобы двести остались вне зала.

У здания суда начался митинг в честь Навального. Немноголюдный. По информации «Эха Москвы», на митинге присутствовали около восьмидесяти человек, а по информации PublicPost – двести человек «вместе с журналистами». То есть непонятно, считая журналистов – двести?

Ну, не столь важно, не станем придираться. Сколько было, столько было.

Прохожим стали раздавать белые розы.

Замечу, что в середине апреля белые розы – удовольствие недешевое, возможно, 100 рублей штука обошлась.

Как бывают богатые свадьбы, так вот и суд у Навального получился богатый.

Могли бы к розам и шампанского поразливать, но, по-видимому, решили, что неуместно.

Жених, он же именинник, он же подсудимый, прибыл поездом в 07.30 в вагоне № 15-СВ.