Педагогическая этика (СИ) - "Осенний день" - Страница 9

Дэн маялся целый день, не решаясь показаться Валере на глаза. Между уроками он не рыскал по школе, а стоял в коридоре у окна в черной тоске, не зная как ему быть, ведь завтра вторник, а значит – физика. Валера сам разыскал его на последней перемене. Подойдя, негромко спросил:

- Ты как? В порядке?

Он стоял совсем близко, глядя прямо в лицо, и в этом прямом взгляде, как и в том, что вопрос был задан так, чтобы слышали только они двое, было что-то настолько интимное, что Денис на несколько мгновений забыл, как дышать. Валера был одет в тонкий белый свитерок, и глаза его в кои-то веки были чисто серыми и прозрачными. Дэну хотелось стоять и молча смотреть в них, но от него ждали ответа, поэтому он, наконец вдохнув, ответил так же тихо:

- Нормально. Спасибо, Валер…рий Андреевич. Простите, пожалуйста.

- Ладно, -- Валера улыбнулся – чуть-чуть, лишь уголки губ слегка приподнялись, -- По какому же поводу вы так набрались?

- День рождения… был… У меня.

- Правда? И сколько же тебе стукнуло? Шестнадцать? Семнадцать?

Дэн подумал, как бы здорово было, если бы он мог сказать «двадцать», а еще лучше -- «двадцать пять», и, глядя в эти невозможные глаза, ответил:

- Семнадцать.

- Ух ты, мужик… Ну… Поздравляю. Ты, все-таки, полегче бы. А лучше вообще завяжи с этим. Пока школу не закончишь.

Валера скользнул взглядом вниз, куда-то к подбородку, а может к губам, и Денис опять задержал дыхание, увидев так близко золотистые ресницы.

Разрушая очарование момента, загрохотал звонок.

- Валер…рий Андреич, -- заторопился Дэн, -- Вы не думайте, я не всегда так… Я…

- Серьезно? Кто бы мог подумать… Ну, пока, -- Валерка быстро пошел по коридору.

Отойдя на несколько шагов, он обернулся:

- Директору я ничего не скажу, не дергайся.

Дэн смотрел ему вслед и боялся верить. Ему показалось или только что с ним действительно заигрывали? Во всяком случае, было совершенно ясно, что он, наконец, замечен. Фомин почувствовал, как у него на лбу проступает надпись «все могут короли» и, чуть ли не припрыгивая как первоклассник, заторопился на последний урок, размышляя по пути, сказать ли сразу Таньке и Герасиму, что опасности нет, и они могут расслабиться, или пусть помучаются еще немного.

***

Дэн больше не таращился на Валеру так откровенно, не выслеживал его в школьных коридорах. Но все равно на переменах старался держаться поближе к кабинету физики, а на уроке поглядывал, прячась за сидевшей перед ним Одинцовой, стараясь понять, в самом деле между ними что-то произошло или он просто принял желаемое за действительное, и не было в том разговоре у окна ничего особенного.

Физик вел себя как обычно, никак Фомина не выделял, больше не подходил и не заговаривал, и Денис, чуть не плача от разочарования, готов был поверить, что ошибся, но все-таки не мог. Ведь было же это, было: слова вполголоса, только для двоих, долгий взгляд в глаза, в губы, медленно опущенные ресницы. И все его вопросы были только о нем, Танькой и Герычем он вообще не интересовался, как будто их и не было тогда в клубе. Все это можно было расценивать только как заигрывание. Девчонки часто кокетничали с Дэном, и он хорошо знал, как это выглядит. И не мог ни с чем перепутать.

Тогда почему теперь на него смотрят как на пустое место? Даже не так, все было еще хуже. Если бы его в упор не видели, это было бы полбеды. Это все-таки какое-то внимание, пусть со знаком минус. Но с ним обращались так же, как со всеми, ни на грамм ни хуже, ни лучше. Вызывали к доске, делали замечания, но не больше чем остальным. И внимания в изменчивых серых-голубых-зеленых глазах было ровно столько, сколько положено учителю проявлять к ученику. Это нежелание отличать его от других ранило смертельно.

Кроме того, подходили каникулы, и впервые в жизни Фомин их не ждал и даже думал о них без всякого удовольствия. Ведь это значило, что он целую неделю вообще не увидит Валеру. И Дэн мучился, как наркоман в ожидании ломки, страдая уже заранее.

***

Каникулы все-таки начались, несмотря на то, что Дэн был категорически против, и грозили стать самыми нудными за всю его жизнь. Но все оказалось к лучшему. То ли опять вмешалась Судьба, то ли черт взялся немного поворожить, а может, в соответствии с непостижимыми законами мироздания так повернулись и встали звезды, но на третий день каникул Дэну повезло. Осень как будто отыгрывалась за свое позднее начало и неспешно проходила все этапы, не пропуская ни одного. Поэтому ноябрь пока был теплым и солнечным, и Валера вывел своих пятиклашек на экскурсию в дендрарий. Как утверждала биологичка, дендрарий был уникальным и имел огромную научную ценность. В нем было собрано множество пород деревьев, воспроизводились различные ландшафты, но по сути своей это был огромный лесопарк в городской черте. В глубинах дендрария скрывались какие-то делянки, опытные посадки, но окраина была вполне окультуренной. Там были аллеи, лавочки, столики и даже площадки для барбекю, и там можно было просто погулять.

Пятиклашки по биологии как раз проходили растительный мир, и экскурсия в дендрарий стояла в учебном плане. Обычно ее проводила в первой четверти сама биологичка, но в этом году из-за пожароопасной обстановки дендрарий был закрыт для посетителей весь сентябрь, потом биологичка заболела, потом помешало что-то еще, и вот в результате из всего этого получилось маленькое, специально для одного Фомина, чудо.

Денис как раз проезжал мимо школы. На школьном дворе копошилась детвора в ярких курточках и шапочках, и среди них стоял Валера. По случаю теплого дня куртка на нем была расстегнута, под ней виднелся серо-голубой свитер, над головой ярко синело небо, и Дэн подумал, что глаза у физика сейчас тоже, наверное, голубые. И сам не заметил, как тормознул, прицепил Хонду к школьной ограде, вошел в калитку, приблизился, и, обмирая от собственной наглости, набился в компанию. И Валерка, как ни странно, на это повелся. Хотя у него уже были в помощницах две мамаши.

До парка надо было добираться троллейбусом. Был день, к тому же будний, и в салоне было свободно, о чем Денис даже пожалел – он не возражал бы, если бы его посильней притиснули к Валерке. Но видно хорошего и правда должно быть понемножку и такого счастья ему не перепало.