Педагогическая этика (СИ) - "Осенний день" - Страница 12

Дэн не хотел отпускать, совался лицом куда-то в ухо, чувствовал сквозь знакомые запахи – шампунь, дезодорант, пену для бритья – собственный запах Валерки, сопел как ищейка, которой дали понюхать перчатку преступника.

- Хватит.

Дэн, наконец, отлип.

- Валер, почему? Потому, что я парень?

- Потому, что ты школьник.

- Бли-и-ин… -- Денис почувствовал, как сильно ненавидит свои никуда не годные семнадцать.

- Валер, какая разница?

Дэн снова потянулся к губам, но был остановлен решительно выдвинутой вперед ладонью.

- Большая. Хочешь, чтобы я под статью угодил? Ты еще и мой ученик, а это вообще полная лажа.

- Никто же не узнает…

- Узнает, -- теперь Валера смотрел мягко, немного грустно, хоть и по-прежнему сверху вниз.

- Понимаешь, это ведь видно, -- объяснил он, -- Всегда. Не спрячешь.

- Почему не спрячешь? Спрячем, -- кинулся убеждать Денис, просящими, щенячьими глазками заглядывая снизу в Валеркины глаза, -- Спрячем. Я смогу.

- А я нет, -- отрезал Валерка.

Дэн обнял Валеркину ногу, прилег щекой на коленку:

- Валер… А то, что я парень?

Валера очень по-взрослому усмехнулся:

- А это скорее плюс.

- Валер, а когда я школу закончу?

- Тогда другое дело. Все, поехали назад.

Денис не отпускал, терся носом о бедро, балдел, чувствуя под синей джинсой теплое тело. И, в конце концов, все-таки получил пинка. Не сильно, но хватило, чтобы, выпустив ногу, приземлиться на пятую точку. Валерка встал с качелей, надел куртку. Протянул Дэну руку:

- Вставай, горе мое, простынешь.

- Точно?

- Что -- точно? Что простынешь? Или что горе?

- Что твое.

- А то чье же…

Дэн ухватил тонкую кисть, вскочил на ноги. Кисть тоже была сильной. Валерка был изящным, но совсем не хрупким. И это сочетание изящества и твердости волновало Дэна до безумия.

Глава 3

Валерке Дорошину парни нравились всегда. С тех самых лет, когда душа начинает томиться, тело хотеть, а мальчишки заниматься известно чем. Пацаны дрочили на журнальных красавиц, поп-звездочек, голливудских актрис, иногда на старшеклассниц. Валерка – на то же самое, только в мужском варианте. Приятелям снились мокрые стыдные сны, в которых к ним приходили то юные прелестные девушки, то зрелые страстные женщины. Валерке же снились парни, парни, парни, парни. Высокие, смуглые, с длинными ногами и широкими плечами, с красивыми, в меру развитыми мышцами. Снились брюнеты, шатены, темно-русые, рыжие. Только блондины не снились никогда. Сам будучи светленьким, Валера в сексуальном смысле на «свою породу» никак не реагировал. Мальчишки росли, начинали мутить с девчонками, получать первые сексуальные опыты и первые навыки отношений. У Дорошина ничего этого не было.

В девятом классе ему нравился парень из одиннадцатого, который встречался с Валеркиной одноклассницей. Валерка ревновал, но понимал, что шансов никаких, ведь у него не было ничего того, что так нравилось парням, к примеру, этих мягких пухлых выростов. Одноклассники по ним тащились. Когда они принимались обсуждать знакомых девчонок, которых с взрослой небрежностью звали телками, этой части тела уделялось огромное внимание. Самому Дорошину «это» казалось каким-то дефектом внешности, вроде заплывшего жиром брюха. «Телки и есть, -- думал он, -- Телки с дойками. Насколько привлекательнее мужская грудь – гладкая, загорелая, красиво подкачанная, с коричневыми плоскими сосками. Неужели кроме меня этого никто не видит?» Поискать кого-то, кто тоже видит, Валера не решался, ужасно боялся спалиться. И даже думать не хотел, во что превратится его школьная жизнь, если это все-таки произойдет.

Его единственный за всю школу сексуальный опыт случился в одиннадцатом классе. Во время школьной дискотеки он обжимался с одноклассником в темном пустом коридоре четвертого этажа. Оба они были пьяны, и Валерка был готов зайти намного дальше поцелуев, а одноклассник – нет. На следующий день, протрезвев, Дорошин до смерти испугался, что одноклассник его сдаст, но, увидев его в школе, понял, что парень боится того же. До самого выпускного они почти не общались.

После школы надо было куда-то поступать, причем обязательно, или – армия. А в армии Валерка себя как-то не представлял. В то время ЕГЭ был только по математике, остальные экзамены при поступлении надо было сдавать, а в школе Дорошин учился далеко не блестяще. Поэтому и выбрал педагогический. Парни в педюшник шли неохотно, и на вступительных к ним относились трепетно.

На втором курсе он понял, что учителем быть не хочет категорически и подписался на параллельное образование по специальности «электроника и вычислительная техника». И на втором же курсе познакомился с Вадимом. Они группой отмечали Новый год, конечно, не в самый праздник, а около. У Женьки – хозяйки квартиры, где проходила гулянка, был старший брат, заявившийся в разгар веселья. Вадим сразу предупредил Валерку, что на долгие отношения рассчитывать не стоит. Месяц, два – не больше. Он, мол, вообще-то не по мужикам, просто зашел в темную комнату, увидел милую девчонку, а когда разобрался что к чему – было поздно. Валерка уже так ему нравился, что все стало пофиг. Валере в то время так хотелось этого – отношений, секса, что он согласился. Вадим, правда, к Валерке здорово привязался, и два месяца растянулись почти на два года. Дорошин даже стал думать, что, может быть, они так и останутся вместе. В Вадима он влюблен не был, тот своим предупреждением сразу в нем что-то придушил. Но вообще Вадька ему нравился, несмотря на то, что был блондином. Он был старше, работал в фирме, торгующей иномарками, головной офис которой находился в Москве, снимал квартиру, так что можно было встречаться без опасений, что вломится кто-нибудь из родственников. Кроме того, он помог Валерке с военным билетом, решив раз и навсегда все проблемы с армией.

Два года скрывать от всех отношения невозможно, где-нибудь обязательно проколешься, и, в конце концов, все стало достоянием общественности. Парней на их специальности было мало, семь человек на три группы, поэтому все они дружили. После того, как все открылось, из шести друзей осталось двое: Лешка, который признался Валерке, что сам в этом смысле не без греха, вот только никак пока не определится, кто ему нравится больше – парни или девушки, и Саша. Сашке было все параллельно, он не имел ни единого комплекса, зато имел твердый принцип: друзей не сдаем никогда, а дружили они довольно тесно. Санек вначале даже ему нравился, в смысле, как парень. Он был в Валеркином вкусе: высокий, темноволосый, хорошо сложенный. Но, к счастью, Дорошин вовремя понял, что у Сашки есть еще один твердый принцип. Он был убежденным натуралом и переходить под другие знамена не собирался ни под каким видом. Может, и к лучшему. Как говорится, друзей не надо иметь, с ними надо дружить.