Дитя Ее Высочества (СИ) - Снежинская Катерина - Страница 37

Самый же перец столь пикантной ситуации заключался в том, что еще за сто пятьдесят лет до описываемых мною событий в этом сказочном городе было введено неукоснительное правило. После того, как часы на башни святого Таренера отбивали десять часов вечера, добропорядочные граждане покидать своих жилищ права не имели. Введен сей закон был в интересах всего того же купечества. Благородные дельцы утверждали, что под покровом ночи в Наррои толпами шляются шпионы, готовые буквально из-под носа украсть секреты честных торговцев.

Конечно, с тех пор власти успели выяснить, что от ограничения передвижения в ночное время шпионить меньше не стали. Но правило отменить то ли позабыли, то ли поленились, но так оно и осталось. Поэтому, прячась от ночных патрулей в подворотнях, стоило быть особенно осторожным. Мало ли на кого можно наткнуться в темном закутке? Не один ты от бравых солдат прятаться можешь.

Немало презабавнейших историй родилось на этой почве. Тому уж тридцать лет как минуло, а нарроицы до сих пор, смакуя, пересказывают, как одной ночью столкнулись в подворотне, прячась от патрулей, господин Критон с метром Парнесом. При том, что господин Критон направлялся к метрессе Парнес. А сам Парнес в ту ночь мечтал навестить госпожу Критон. Что и выяснилось в той же самой подворотне. Шум тогда поднялся весьма знатный.

Вот и наши герои, пробираясь ночными переулками, куда, просовывая любопытный взор в щелочку между нависающих вторых этажей, заглядывала луна, этой ночью столкнулись с парой интереснейших личностей.

Первая встреча не оставила после себя ничего, кроме усилившегося глухого раздражения принца и тяжелого недоумения герцога. Не успели братья прошмыгнуть в узкий тупичок между домами, как блондин почувствовал у своего горла холодную и крайне неприятную сталь. И ситуация была бы понятна, если у них потребовали кошелек, жизнь или, даже, невинность. Но тот, кто прижал не на шутку перепуганного блондина к стене, молчал, прислушиваясь к клацанью подкованных сапог стражи.

И даже после того, как каблуки проклацали вдаль, открыть рот злоумышленник так и не решился. Впрочем, как предположил Далан гораздо позднее, вполне возможно, что напавший был немым. Нетерпеливый Дарин, мгновенно устав от этого молчаливого поединка, разбираться ни в причинах нападения, ни в причинах молчания не стал. А просто, так же не тратя пустые слова, взял и проделал в злодее пару аккуратных дырочек. Отвесив, почему-то, герцогу подзатыльник, и ворча о том, как ему надоели местные оборванцы.

Второй раз в неприятности попал опять-таки неугомонный блондин. Хотя, ради справедливости, стоит отметить, что в эту ночь он менее всего желал попадать в неприятности. Но, так или иначе, а в очередном закоулке его поджидали жаркие объятия жрицы свободной любви. Объятья были душными, сильными, как у гвардейца, и не желающими отпускать попавшуюся в них птичку.

Блондин начал всерьез переживать за целостность своих костей. Как тут отблески факелов проходящих мимо стражников мгновенно заставили забыть его о прежнем страхе. Юный Далан уж было подумал, что его нагнала так неосторожно потревоженная им Латиция. И храбрый красавчик заорал бы, позабыв о необходимости конспирации. Вот только объёмные груди прелестницы, душившие не хуже подушки, не позволили ему не только кричать, но и дышать. Благодаря им он и сообразил, что Латицией «бабочка» быть не могла. У последней и при жизни подобных роскошеств не наблюдалось.

На раздраженную просьбу принца оставить его брата в покое или уж гарантированно и навсегда забрать его в личное пользование, дева не растерялась, заявив, что сеанс любви с ней стоит пятнадцать серебряных, ночь - тридцать, а возможность беспрепятственно идти дальше - шестьдесят.

На это Дарин хмыкнул, похвалил «красотку» за предприимчивость и богатую фантазию. И не только одарил аж двумя золотыми, но даже и ручку, смахивающую на коровью ножку, поцеловал. Чем вызвал у младшего брата приступ бурного возмущения. Правда, излечиться от него Далану пришлось быстро. Сразу же после увесистой и тяжелой затрещины. Далее протестовать он не рискнул. Понимая, что нежные чувства Его Высочества, измотанные сегодняшними неурядицами, могут спровоцировать и нечто худшее, чем было в таверне.

А более на их долю приключений не выдалось. Прикрывая лица полами плащей, распугивая по подворотням бесплотные тени и бродячих кошек, они добрались до моста Рен-Те. На котором, по словам кухарки, и проживала лучшая в Наррои ведьма. Поверить в это было сложно, так как старинный мост был застроен домами, не внушающими доверия. Да и рекой, а, значит, тиной и нечистотами, тут пахло особо сильно. Но стоит ли пересекать весь город, спасаясь от поджидающих опасностей, чтобы свернуть на пороге по причине собственных сомнений? Вот и принц, непрестанно ворчащий что-то крайне неодобрительное, решил следовать до конца.

Он не без труда отыскал нужное им строение, так как местные дома никакими опознавательными знаками помечены не были. А синие ставни, которые кухарка указала в качестве ориентира, могли в равной степени оказаться и красными, и зелеными. В ночной мгле все цвета выглядели одинаково серо.

Но, в конце концов, жилище ведьмы братья отыскали, постучавшись в его низкую и крайне неприветливую с виду дверь. Которая тут же и открылась, демонстрируя за собой непроглядную темень. Наши путешественники неуверенно переглянулись. И их чувства были вполне понятны и объяснимы. Такая готовность, словно гостей тут давно ожидали, наводила на нехорошие мысли.

Но Его Высочество никогда бы не заслужил прозвище Великолепный, если не отличался храбростью, граничащей порой с безрассудством. Поэтому он первый смело переступил порог.

Последуем же за ним бесплотными тенями, мой юный друг. И посмотрим, что было дальше…

***

Коридор, в котором очутились братья, казалось, был наполнен клубящейся, почти осязаемой мглой. И прямоугольник дверного проема, оставшийся за их спинами, по сравнению с этой навевающей жуть теменью выглядел почти светлым. Но и он просуществовал недолго. Как только путешественники вошли внутрь, дверь сама по себе захлопнулась.

- Ну, здорово! - порадовался герцог, слыша, что голос у него, все же, дрожит.

- Шагай вперед! - приказал принц, стимулируя красавчика к движению, схватив за шиворот и волоча за собой.

Такой способ передвижения не входил у Далана в число самых любимых. Но твердая рука старшего брата, все же, придавала определенной уверенности. Блондину действительно оставалось только поспешно перебирать ногами, дабы не споткнуться.

- Осторожно, тут ступеньки… - предупредил заботливый принц.

Но было уже поздно. Герцог рефлекторно шагнул вперед, его нога провалилась в пустоту, а предательский воротник вывернулся из пальцев Дарина. И красавчик полетел вниз, собственным ребрами ощущая, что действительно - впереди были ступеньки. Он еще не сумел сообразить, что же, собственно, с ним произошло, как его несчастная и уже покалеченная за этот долгий день голова, которой, между прочим, с утра было нехорошо, врезалась во что-то твердое.

Коридор тут же залил мягкий, красновато-рыжий свет, вытекший из-за раскрытой сиятельным лбом двери. И Далан, наконец, осознал, что они добрались до ведьмовского логова.

… … чтоб … не … хворать! - выразил свое отношение к происходящему юный герцог.

- Ты … хоть … на … … … …, твою … мать! - поддержал заботливый брат.

Который, почему-то, решил, что в произошедшем виноват блондин. Впрочем, Его Высочество всегда был склонен к поспешным и необоснованным выводам.

- … дети! - раздалось из обнаруженной комнаты. - … вы!

И за этим ценным высказыванием последовал такой безумный хохот, что герцог вскочил, как будто пружиной подброшенный, а Великолепный Дарин даже назад шагнул и, сам не заметив того, наполовину вытащил эспаду из ножен.

- Это еще что за …? - звонко клацая зубами, поинтересовался герцог, никогда и не претендовавший на безумную храбрость.