Суховей (СИ) - Стенли Игорь - Страница 37

— Так вот, учительница сказала: «А на этот вопрос ответят уже ваши дети — будущие талантливые учёные, инженеры и философы». И этими словами она словно заложила в меня программу по поиску ответа. Хотя, что я могла там понимать, в четвёртом классе, да и учёным не стала, но с тех пор интересуюсь, — закончила Виктория.

— Прекрасно! Теперь у вас будет больше возможностей для поиска истины. Такие люди нам нужны, — произнёс Лавров и продолжил: — А теперь давайте перейдём к обсуждению конкретных задач по недопущению скатывания нашего мира в геенну огненную.

Покинуть город оказалось проще, чем попасть в него несколько дней назад. Власти ввели гражданские карточки — своего рода удостоверения, по которым жители города могли беспрепятственно проезжать к месту проживания и работы.

В день отъезда у меня уже имелся такой пропуск. На мне были туфли, брюки, голубая сорочка и лёгкий пиджак, в карманах которого расположились: рабочий коммуникатор; ID-карта, являющаяся по совместительству универсальной банковской картой с неограниченным лимитом; немного наличных денег купюрами разного достоинства и валюты; обычный и загранпаспорт; и собственно всё. Хотя нет, было ещё кое-что — задание. Возможно слишком ответственное для такого «зелёного» сотрудника, как я. В любом случае, я согласился на него сам, однако до сих пор не осознал, во что ввязался.

Я имел в запасе два-три дня до вылета. Дело в том, что каждому Наблюдателю, да и многим сотрудникам фонда, доступна так называемая авто-виза — возможность, при необходимости, быстро получить разрешение на въезд в практически любую страну. Быстро — это обычно в срок до трёх суток. Этим временем я и располагал.

На моих пальцах, да и на всём теле, словно сохранился запах Вики — тонкий аромат её кожи, еле уловимый парфюм, оставшийся от прошлой ночи. Бессонной ночи, проведённой в маленькой комнатке девушки, служившей ей временным убежищем. Осознание скорого расставания не давало нам оторваться друг от друга до самого утра, а затем я ушёл. Нам не хватило шести часов, чтобы попрощаться, впрочем, как не хватило бы и целой вечности.

Я поднялся на поверхность по служебной лестнице, ведущей из тоннеля в переход между станциями метрополитена. Там я смешался с редким потоком горожан и вышел на свежий воздух. Подземка работала. Пусть поезда ходили с очень большим интервалом, но ходили. Город как-то жил. Но это был словно призрак того Петербурга, который я покинул месяц назад. Редкие автомобили, редкие прохожие, спешащие и не поднимающие взгляд. Где яркая и беззаботная толпа туристов? Известно где — давно разъехались по домам и прилипли к своим телеприёмникам, без устали транслирующим новостные передачи, с одним только немым вопросом: «Что дальше?».

Будь я корреспондентом ведущего новостного агентства, мог бы сорвать неплохой куш в этой поездке в виде уникального материала, и как следствие — карьерного скачка и признания коллег со зрителями. Рейтинг канала вырос бы до небес, потому что аудитория получила бы ответ на тот самый вопрос. Только не исключён вариант, что ответ понравился бы далеко не всем. Ответ, звучащий как: «Большинство из вас умрут в следующие три недели, а остальные им позавидуют. И только маленькая горстка Избранных будет преспокойно спать в своих уютных криогенных коконах, дожидаясь новой благодатной эры человечества, заботливо сконструированной для них Инженерами Нового Порядка».

Я с трудом отбросил мрачные мысли, проходя контроль уже на втором, за недолгую поездку по городу, блокпосту. Мне нужно было домой. Карантин на Васильевском острове, наконец, сняли.

Захлопнув входную дверь своей квартиры, я погрузился в её привычный уют и тишину. Но чувство это было зыбким и мимолётным, так как заехал я сюда лишь проездом. Сначала я долго, чересчур долго, просто сидел в кресле на лоджии. Потом собрал некоторые важные и особо необходимые вещи, в число которых вошли: утилитарная одежда, обувь, предметы личной гигиены, дробовик и нарезной карабин, различные походные и дорожные принадлежности. Мне не понадобится это в командировке, но я стремился забрать всё, что имеет хоть сколько-нибудь практическую ценность. Модные джинсы, дорогие рубашки, туалетная вода, гаджеты, лыжный костюм — это барахло не в счёт. Есть место, где мой скарб будет в большей сохранности и сможет принести пользу. Туда я и направился. Но перед тем как закинуть сумки, рюкзаки и чехлы в машину и умчаться по сложным лабиринтам дорог, прочь из города, я выпотрошил и разморозил холодильник. На кухне остались только продукты длительного хранения да несколько бутылок воды.

В посёлке у родителей я был поздним вечером, и сразу ощутил явный приток населения. Вдоль центральной аллеи и на подъездных дорожках было припарковано непривычно много автомобилей. И сразу вспомнился характер поселения, где моя семья получила участок по приглашению. Здесь практически не было случайных людей — кандидатуры новичков, когда те приходили по рекомендациям знакомых и друзей, изучались и обсуждались на совете основателей. Звучит патетически? На самом деле основатели посёлка, они же и учредители компании-застройщика и управляющей компании, хотели просто собрать в одном месте «хороших», во всех смыслах этого слова, людей. Контингент населения прослеживался довольно чётко — то были, как правило, семейные пары за сорок, способные вести безбедное существование в отдалении от крупных городов. Кто сдал квартиры в аренду, кто оставил их детям, и сбежал в относительно девственные леса близ границы Тверской и Московской областей.

А сейчас все дети, похоже, решили разом навестить своих родителей, и переждать в спокойном отдалённом месте разворачивающиеся нехорошие события. А что, логично. Народ ведь собрался организованный, сплочённый и адекватный. Так думал я, пробираясь на шаговой скорости по улице, которую ребятня уже экспроприировала под игровые нужды.

Вспомнился план посёлка. Не тот, что доступен всем, а служебный, отражающий его концепцию. Центральная аллея, ровная как стрела, проходила через всю территорию с севера на юг и упиралась одной стороной в «центральную усадьбу», а второй в дорогу, ведущую во внешний мир. «Центральной усадьбой» именовался первый и самый главный квартал, замкнутый в кольцо. Здесь располагались дома основателей поселения и их приближённых. Нам когда-то тоже предлагали поселиться в первом круге, но в силу ряда причин мы вежливо отказались. Во втором круге, который был раза в два больше первого, было как-то просторнее, а люди здесь жили не менее проверенные, чем в первом. А в общем, план представлял собой пять кругов, центры которых были равно смещены на север относительно первого круга, то есть главный квартал был с одной стороны опоясан вторичными кольцами, и в тоже время, вплотную примыкал к лесу с юга.

В центре, который расположился на окраине, находился и, построенный самым первым на этой земле, коттедж, который, в разное время, служил и офисом и демонстрационным домом и временным пристанищем для целых семей. Сейчас в нём организовали клуб, где собирался совет посёлка, состоящий из самих учредителей, а также самых авторитетных и активных жителей. В клубе не просто общались, курили сигары и катали шары в русском бильярде, здесь решались проблемы и принимались решения относительно жизни поселения. Которая, к слову, была организована на пять с плюсом.

Во-первых, территория хорошо охранялась. По периметру, особенно в «слепых» зонах в лесу, были установлены ограждения от диких животных и диких людей. Каждый год устанавливались дополнительные камеры слежения и датчики. За всем этим хозяйством следили три, работающих посменно, охранника, а помогали им и присматривали за порядком патрули народной дружины, набираемой из добровольцев. С добровольцами проблем не было: жители охотно соглашались покататься раз в пару недель на электромобиле по территории, болтая друг с другом и присматривая за соблюдением общественного порядка.