Суховей (СИ) - Стенли Игорь - Страница 27

— Вот если бы ты была немой, — перебил я собеседницу, — ты бы мне глупостей не говорила. Ты — подарок для любого мужчины.

— Не для любого, попрошу заметить, — перебила уже меня Вика, — а только для одного.

— И кто же этот счастливчик? — поинтересовался я.

Вместо ответа девушка прильнула своими губами к моим, и мы снова ненадолго прервали нашу прогулку. Сильный поток ветра застал нас посреди незнакомого леса, небо резко потемнело, кроны деревьев раскачивались, осыпая листьями и сухими ветками. Гроза налетела внезапно. Уже слышались близкие раскаты грома. Вспомнилась прописная истина ещё с детства, что находиться в грозу в горном лесу, это, как минимум, опасно.

Мы быстро зашагали вниз по склону и скоро вышли на одну из асфальтированных дорожек, по которой продолжили спуск. Заблудиться здесь было невозможно, но нам удалось. Дорожка, ведущая казалось вниз, вдруг стала подниматься в гору, молнии сверкали почти над самыми головами. Я крепко схватил Вику за руку и увлёк за собой, спускаясь ниже по клону. Там между деревьями проглядывал овраг, который по логике должен был привести нас к реке, когда небеса разверзлись, и хлынул небывалый ливень. Мы сопротивлялись стихии и пытались отыскать хоть какое-то укрытие, но буквально через минуту промокли полностью и смирились. Грунт и прошлогодние листья под ногами пропитались водой, и идти пришлось аккуратнее. Овраг превращался в ущелье, которое в свою очередь сужалось с каждым шагом. Поток воды с гор устремился в низину, отвесные скалы нависали с обеих сторон, и вот уже моя идея с выходом к реке показалась не такой удачной. Всё же мы продолжали спуск, и вскоре обнаружили следы цивилизации в виде ступеней с перилами. Вода поднялась почти по щиколотку, и бурлящее течение норовило сбить с ног. За перила было удобно держаться, но через десяток метров они обрывались, как раз в самой теснине, где в потоке можно было с трудом разобрать вырубленные в мягком песчанике ступени. Я помедлил, оценивая положение, и взглянул на Вику. Та была сосредоточена, но не напугана. Пропустив её вперёд, я стал шаг за шагом продвигаться вниз, одной рукой удерживая девушку, а второй цепляясь за борозды и щели в скале.

Каким-то чудом мы смогли на своих двоих добраться до твёрдой и ровной поверхности в подножии ущелья. Поток уходил в искусственное русло, а перед нами открылась широкая поляна. Оглядевшись, заметили сооружение у одной из скал, и, не сговариваясь, бросились к нему. Это оказалась старинного вида часовня. Двери были закрыты, но мы смогли укрыться от нестихающего ливня под сводами арки.

Дождь шёл, а мы стояли. Здесь, среди древних гор, у входа в Православную часовню, я принял ещё одно важное для себя решение.

— Я тебя не брошу, слышишь, — прошептал я на ухо, прижавшейся ко мне спиной девушке. — Если когда-нибудь, против нашей воли, нам придётся потеряться, то знай, я буду ждать тебя здесь, на этом месте.

Вика еле заметно кивнула и покрепче обхватила мои руки.

Когда ливень стих, мы поскорее отправились на выход из леса, потому что моя спутница заметно подрагивала, и губы её стали серо-голубыми. На пути начали попадаться беседки и навесы. Пережидавшие там грозу люди смотрели на нас и улыбались. Солнце начало проглядывать из-за туч, но пока не грело, не говоря уже о том, чтобы высушить нашу одежду.

На удачу, я заглянул в один из гостиничных корпусов, который оказался классическим пансионатом советского типа. За стойкой администратора сидела женщина, равнодушно окинувшая нас взглядом, когда мы вошли, оставляя за собой мокрые следы. Я поздоровался и рассказал нашу историю: что мы туристы, проездом, попали под ливень, и теперь нам негде даже высушить одежду.

Администратор сначала недовольно вздохнула, но потом оттаяла, заперла свою стойку и повела нас куда-то вглубь здания. Отперев дверь в помещение с табличкой «Хозяйственная», женщина извлекла оттуда два белых банных полотенца. Здесь же мы переоделись, а затем прошли на задний двор, где развесили мокрые вещи и устроились на пластиковых шезлонгах, согреваясь и отходя от недавнего приключения.

Пока одежда сохла, мы были привязаны к этому месту, и решили просто отдохнуть, наслаждаясь тёплыми лучами солнца и горным воздухом. Рядом со мной лежала прекрасная девушка. Изгибы её обнажённого тела, прикрытые лишь тонким полотенцем, так и не дали мне расслабиться. В то время как сама она быстро сомлела и задремала.

Спустя час просохло всё, кроме моих брюк, но я плюнул на это, и мы оделись, по очереди прикрывая друг друга полотенцем. Даже телефоны наши пережили сплав по ущелью. Поблагодарили нашу спасительницу, которая растрогалась и отказалась от денег за свою помощь, но взяла с нас обещание, приехать к ним в пансионат при первой же возможности. Когда мы прощались, я прихватил со стойки визитку агентства по прокату авто. В тот момент у меня созрел новый план по дальнейшему времяпровождению.

***

Как ни странно, но Вика с энтузиазмом поддержала идею. Видимо ей тоже не хотелось прерывать наше необычное свидание. Да и глупо было бы, находясь в часе езды от побережья, и имея в запасе ещё два дня, не съездить на море. Что мы и сделали, взяв на прокат автомобиль, но не обычный для таких случаев.

Нам достался симпатичный белый Chevrolet NIVA, так как другие ходовые модели были заняты, и на выбор были только он и пижонский Audi A3. Выехали ближе к вечеру, потому что пришлось возвращаться в Молькино за документами, и затем долго согласовывать место подачи автомобиля. Но мы никуда не спешили, петляя по живописной горной трассе. Проезжали самобытные посёлки, придорожные кафе и мотели, утопающие в лесной зелени.

У то и дело попадавшихся на обочинах импровизированных ярмарок, царило оживление: отдыхающие как пчёлы налетали на мёд, орехи, грибы, кизил и прочие дары южных горных лесов. Скрывшееся за вершинами солнце вдруг снова выглядывало на очередном повороте и слепило нас своими лучами, но так, приятно, по-дружески.

— Зачем ты завела тот разговор про течение жизни? — спросил я Вику, которая разглядывала склоны гор, засаженные садами и виноградниками.

— Мне показалось, ты не хочешь обсуждать эту тему, — с напускной серьёзностью ответила девушка.

— Если ты забыла, то наш разговор прервали обстоятельства непреодолимой силы, — напомнил я, — и мне показалось, что ты не закончила мысль.

— Как с тобой закончишь мысль, если ты всё время перебиваешь? — съехидничала собеседница. — И с каких это пор поцелуй с языком называется непреодолимыми обстоятельствами?

Она игриво ткнула меня кулачком в плечо, но после этого притихла и сосредоточилась.

— А вообще, да, я хотела спросить, — продолжила спутница. — Зачем человек рождается на свет? Неужели для того, чтобы занять место в муравейнике, получить свою роль и потреблять положенные ресурсы до конца жизни? А зачем нам дана воля и разум, зачем нам воображение и возможность мечтать?

— А кто тебе запрещает мечтать? — задал я риторический вопрос. — В нашем муравейнике всё возможно, но при том, мы пользуемся его благами. Как же строители, рабочие, врачи, полиция, военные? Это роли, без которых благополучия не создашь.

— Ты не совсем меня понял, — возразила Вика. — Я по своему бизнесу знакома со многими профессионалами: это и строители, и слесари, и те же военные с полицейскими. У всех них есть призвание, дело, ремесло, которое они любят и постоянно совершенствуют. Но в чём смысл? Стать полезным обществу, оставить свой след в истории?

— Если ты о смысле жизни, то я считаю, что нужно сначала пройти определённую школу, хлебнуть и радости и горя, набраться опыта в отношениях с людьми, понять своё призвание, способности, а потом… Потом искать смысл жизни, — улыбнулся я.

Вика тоже улыбнулась.

— А ты нашёл своё призвание? — поинтересовалась она.

— Мне кажется, что само призвание нашло меня, и не просто нашло, а схватило и взяло в оборот, — подумав, ответил я, а затем спросил: — А ты?

— Я? — нахмурилась Вика. — Если следовать твоей теории, то я ещё школьница, у меня всё впереди.