Апокалипсис every day (СИ) - Оберон Ману - Страница 12

Нет, сами могилы не были разрушены больше, чем их разрушило время. Но вот вокруг — вокруг надгробий в изобилии валялись пустые шприцы наркоманов, использованные презервативы, раздавленные пластиковые стаканчики, а также бездна пробок от бутылок и осколки стекла. Целые бутылки, как это было принято в обновлённой России, собирали всё те же вездесущие бомжи.

Фридрих выпрямился, глаза его сверкнули, ноздри раздулись, кулаки сжались. Достаточно равнодушно относившийся к религии, он был до глубины души оскорблён этим…

Сев в кабину, быстро и ожесточённо пролистал свои записи, после чего обратился к водителю по-русски:

— Вы есть оскорблять мёртвый враг?

— Чего? — не понял водитель.

Фридрих выскочил из машины, распахнул настежь дверцу со стороны водителя, вытащил за руку не сопротивлявшегося этому русского, и потащил своего работника на территорию кладбища.

— Was ist das? Что есть это?

Водитель довольно равнодушно оглядел неприглядную картину и переспросил:

— А чё?

Фридрих заглянул в глубину его глаз… Но не увидел там ничего, кроме искреннего недоумения. Его работник и в самом деле не понимал причины возмущения своего работодателя!.. И слова немца «ехать русский кладбище» тоже воспринял спокойно, только спросил «на какое»?

— Любой русский кладбище.

— Любой так любой, отвезём, чего ж не отвезти, коли деньги платят…

И они посетили по очереди ТРИ русских кладбища в черте города.

И везде наблюдалась одна и та же картина: большее или меньшее количество шприцов, презервативов, осколков стекла…

— Что случиться кладбище?

— А что случилось? Народ гуляет.

— Гулять — кладбище? Что случиться Россия?

Водителя, как показалось Фридриху, наконец-то немного разобрало.

— А демократия, мать твою, случилась! — рявкнул он, совершенно не заботясь о том, понимают ли его.

— Демократия есть хорошо, — сказал Фридрих. — Демократия народ гулять есть. Но народ есть гулять клуб, разный место танец.

Водитель повернулся лицом к Фридриху, с размаху шлёпнул левой ладонью по правому бицепсу, отчего его правая рука согнулась в локте, и внушительный кулак водителя закачался где-то посередине между его носом и носом немца.

— Вот русский гулять клуб! — рявкнул водитель, вертя задранным кулаком. Потом быстро-быстро потёр большой, указательный и средний палец друг о друга.

— Мани, мать твою, мани, бля, нету! Клуб, место танец — мани-мани давай! Новый русский мани-мани на кармане!

Водитель сопровождал свою речь изощрённой, но доступной для понятия жестикуляцией: шлёпал себя по карману, выворачивал оба кармана, отчего казалось, что у его штанов вырастали уши, и, конечно же, время от времени повторял жест с бицепсом и кулаком.

— Старый русский мани — во! (шлепок по бицепсу) Мани (шевеление пальцами) новый русский (удар по карману)! Русский мани во (шлепок по бицепсу)! Русский — кладбище гулять! Новый квартир привыкать, твою мать!

— Русский гулять кладбище? Warum? Почему? Русский нет денег? Россия есть спутник, Гагарин, космос! Россия есть великий страна! Warum? Почему есть это?

— Почему? — водитель почесал в затылке. — Тут без бутылки не разберёшься.

Залез за спинку водительского сиденья, достал оттуда бутылку водки. Сорвал пробку, привычно отбросил её поодаль от себя, раскрутил бутылку несколькими движениями, поднял голову, опустил в раскрытый рот горлышко и начал жадно пить водку большими глотками. Отхлебнув полбутылки, опустил сосуд и несколько раз вздохнул, переводя дух.

Вспомнив наставления друга переводчика мэра и завет ирландца, Фридрих покачал перед собой указательным пальцем, глядя при том в глаза водителю.

— Ты есть пить один?

Водитель с интересом посмотрел на немца.

— А на! — сказал он и протянул бутылку.

Фридрих решительно взял в руки протянутый сосуд и вдруг понял, что он ещё никогда не поступал таким образом. Но — отступать? Никогда! Решительно поднёс горлышко бутылки к губам и сделал, превозмогая себя, несколько глотков. Однако уже через несколько секунд жжение в пищеводе заставило его прервать это безумство. Он протянул бутылку водителю, а сам, стараясь закрыть от окружающих своё немыслимо исказившееся лицо, закрыл его поднятой левой рукой. И судорожно, рывками, вдохнул в себя воздух. Прямо через ткань пиджака. Стало немного легче.

— Ну ты даёшь! — совершенно откровенно изумился водитель. — Да кто ж тебя научил рукавом-то занюхивать!

В свою очередь понюхав рукав, снова раскрутил бутылку и допил оставшуюся водку. Ещё раз, со вкусом, понюхал свой рукав. Потом поискал глазами и отбросил бутылку за ближайшую могилу. Из-за двух могил с двух сторон выскочили два бомжа и, пригибаясь, как солдаты под обстрелом, кинулись к пустой бутылке.

Завязалась драка.

Посмотрев на безобразное зрелище, водитель крякнул, махнул рукой, повернулся к нанимателю и сказал:

— Сегодня надо выпить. День потерян.

Фридрих вздохнул, оторвал взгляд от вонючего клубка бомжей, ещё раз окинул взглядом кладбище и согласно кивнул. Сегодняшнее нервное потрясение действительно следовало нейтрализовать водкой. Ирландец был решительно прав.

Водитель довёз Фридриха до проходного двора, ведущего к подъезду новой квартиры немца, выпросил себе на новую бутылку и уехал. Выпитое нисколько не повлияло на его мастерство вождения. Фридрих покачал головой и посмотрел на проезжающие автомобили. Представил себе, что ВСЕ едущие только что выпили по бутылке водки, и потряс головой. Потом отчаянно махнул рукой и пошёл проходным двором.

Во дворе стоял джип «Чероки», любимое средство передвижения новых русских бандитов. В раскрытую боковую дверцу джипа грузил ящик с какой-то дорогой водкой здоровенный молодой парень в национальной одежде охранника, — камуфлированном для боевых действий в лесах костюме. Рядом стоял, приложив к уху сотовый телефон, явный хозяин джипа. Стоял себе и покачивал головой, шевелил мышцами лица, слушал. Наконец наморщился и, оторвав от уха телефон, положил коробочку в карман дорогого малинового пиджака с золотыми пуговицами. Посмотрел на приближающегося немца.

Выпитая водка придала Фридриху не свойственную ему до того решимость в поступках. Поэтому он остановился прямо перед хозяином джипа, упёр руки в бока и, глядя прямо в глаза собеседнику, напрямую спросил:

— Ты есть новый русский?

— А ты кто? — настороженно спросил тот.

— Я есть, — немец махнул рукой в воздухе, вспоминая: кто он, — Я есть Фридрих Ингер!

— И чего ты тут делаешь? — всё так же настороженно спросил собеседник.

— Я есть возить новый русский труп! — гордо ответил Фридрих.

Собеседник полез рукой во внутренний карман малинового пиджака, но ничего оттуда не вынул, только отступил на пару шагов.

— Есть новый русский бандит, — беспрепятственно продолжал Фридрих, оставаясь стоять всё в той же, невесть откуда взявшейся позе. — Есть новый русский бомж! Я есть возить новый русский мёртвый! И я хочу спросить тебя, — кто ты есть, новый русский?

Охранник в камуфляже, белобрысый парень с явно выраженными славянскими чертами лица, обошёл немца, заглянул ему в лицо и обратился к своему шефу:

— Да это труповоз новый из мэрии. Немец который. Только врезал здорово.

Настороженное выражение лица хозяина джипа сменилось на неуверенное.

— А ну покажи паспорт!

— Аусвайс, — пришёл ему на помощь охранник.

Фридрих беззаботно махнул рукой, вынул из внутреннего кармана паспорт, раскрыл его и протянул внутренней стороной в сторону русских: и нового, и старого. Новый русский, пузатый и пучеглазый горбоносый брюнет с синими от щетины щеками, наклонил голову вперёд, всматриваясь. На лице его отразилось явное облегчение.

— А, вон ты кто!.. Слышал я, что в нашем доме немец новый есть, а это ты и есть?

— Я нет есть новый немец, я есть дойч. Альт дойч, старый.

— Выпить хочешь? — спросил новый русский кавказской национальности.