Путешествие внутрь страха - Амблер Эрик - Страница 8

— A! Nas-lsiniz. Fransizca konu abilirmisin.[22] Так? Рад встрече, мистер Грэхем. Вы ранены… — Грэхем почувствовал, как незабинтованную руку с большой силой сжали длинные гибкие пальцы. — Надеюсь, вам не очень больно. Нужно что-то делать с негодяем, который хотел вас убить.

— Боюсь, полковник, — отозвался Грэхем, — мы зря вас потревожили. Тот человек ничего не успел украсть.

Полковник Хаки бросил быстрый взгляд на Копейкина.

— Я ничего ему не объяснял, — проговорил Копейкин. — Как, если помните, вы мне и велели. Вынужден заметить, что он считает меня теперь то ли полоумным, то ли истериком.

Полковник Хаки усмехнулся:

— Такая у вас, русских, судьба: вас вечно неправильно понимают. Давайте зайдем в мой кабинет и там все обсудим.

Они проследовали за полковником. В Грэхеме росла уверенность, что все происходящее ему снится и он вот-вот очнется в приемной своего дантиста. Коридор и в самом деле походил на те, что бывают во сне, — голый и пустынный. Только здесь еще чувствовался застарелый запах табачного дыма.

В просторном кабинете было прохладно. Грэхем и Копейкин сели за стол напротив полковника; тот подвинул им пачку сигарет, развалился на стуле и скрестил ноги.

— Вы, разумеется, понимаете, — сказал он вдруг Грэхему, — что сегодня ночью на вас совершили покушение.

— Почему? — раздраженно спросил Грэхем. — Извините, но я не понимаю. Я вернулся в номер и обнаружил человека, который залез через окно. Очевидно, это был вор. Я его спугнул, он принялся палить и убежал. Вот и все.

— Насколько я знаю, вы не заявили о происшествии в полицию.

— Думал, в этом нет смысла. Я не разглядел его лица. К тому же в одиннадцать часов я отправляюсь поездом в Англию — мне не хотелось задерживаться. Если нарушил какой-то закон — сожалею.

— Zarar yok![23] Не в том дело. — Полковник закурил и пустил к потолку струйку дыма. — Мистер Грэхем, у меня есть обязанность. Я обязан вас защитить. Поэтому простите, но на одиннадцатичасовой поезд вы не сядете.

— Да от чего меня защищать?

— Давайте, мистер Грэхем, вопросы задавать стану я. Так будет проще. Вы работаете на Кейтора и Блисса, английских оружейных промышленников?

— Да. Копейкин — представитель компании в Турции.

— Именно. А вы, как я понимаю, эксперт по морской артиллерии.

Грэхем помедлил с ответом. Слово «эксперт» ему, инженеру, не нравилось. Начальство порой называло его так в письмах к иностранным морским чиновникам; Грэхем утешался мыслью, что его выдали бы хоть за чистокровного зулуса, лишь бы впечатлить заказчика. Но в других случаях слово резало слух.

— Ну, мистер Грэхем?

— Я инженер. Моя специальность — морская артиллерия.

— Как пожелаете. Суть в том, что господа Кейтор и Блисс подрядились выполнить для моего правительства определенную работу. Я не знаю точно какую, — он помахал сигаретой, — это дело Морского министерства. Но кое-что мне сообщили. Мне известно, что некоторые наши суда должны перевооружить новыми пушками и торпедными аппаратами и что вас прислали обсудить это с нашими экспертами по судостроению. Мне также известно, что наше правительство потребовало доставить новое оснащение к весне — и ваша компания согласилась. Вы в курсе?

— Только про это и слышал последние два месяца.

— Iyi dir![24] Еще я скажу вам, мистер Грэхем, что такое требование — отнюдь не каприз Морского министерства. Международное положение таково, что нам совершенно необходимо иметь новые орудия к сроку.

— Об этом я тоже знаю.

— Чудесно. Тогда вы поймете, к чему я клоню. Немецкие, итальянские и русские морские власти прекрасно осведомлены о перевооружении. Можно не сомневаться: когда работа будет закончена — или даже раньше, — их агенты уже разведают детали, известные пока всего нескольким людям, в том числе вам. Это не важно. Ни один флот не смог бы сохранить такой секрет; никто и не ждет, что его удастся сохранить. Мы даже можем счесть выгодным, по ряду причин, самим опубликовать эти детали. Но, — полковник поднял длинный, безупречно наманикюренный палец, — в настоящее время вы, мистер Грэхем, находитесь в любопытном положении.

— Это-то я и сам заметил.

Узкие серые глаза полковника холодно остановились на собеседнике.

— Я не шучу, мистер Грэхем.

— Извините.

— Ничего. Возьмите еще сигарету. Так вот, положение у вас любопытное. Вам никогда не приходило в голову, мистер Грэхем, что вы можете оказаться незаменимым?

Грэхем рассмеялся:

— Конечно, нет. Я могу назвать вам десятки людей с квалификацией не ниже моей.

— Тогда, — сказал полковник Хаки, — позвольте сообщить вам, что однажды в жизни вы оказались незаменимы. Представим на миг, что ваш вор стрелял чуть точнее и что в эту минуту вы не сидите у меня, а лежите на операционном столе с пулей в легких. Как бы такой оборот отразился на деле, которым вы сейчас занимаетесь?

— Компания, естественно, сразу выслала бы кого-нибудь на замену.

Полковник Хаки изобразил восторг:

— Правда? Великолепно! Так по-британски! Так благородно! Один пал — и сразу другой неустрашимо занимает его место. Но погодите! — Он поднял руку. — Так ли это необходимо? Ведь Копейкин мог бы отправить в Англию ваши записи, наброски, чертежи, из которых ваши коллеги узнают до мелочей все, что требуется, — хотя корабли, о которых идет речь, строила другая компания. Разве нет?

Грэхем покраснел.

— Судя по вашему тону, вы прекрасно понимаете, что все не столь просто. Некоторые вещи я ни при каких обстоятельствах не имел права доверять бумаге.

Полковник Хаки покачался на стуле.

— Да, мистер Грэхем, — весело улыбнулся он, — это мне известно. Компания пришлет другого эксперта, чтобы он выполнил часть вашей работы заново. — Он резко опустил стул вперед и процедил сквозь зубы: — Тем временем наступит весна, а корабли все будут стоять на верфях Измира и Галлиполи, дожидаясь новых пушек и торпедных аппаратов. Послушайте, мистер Грэхем. Турция и Великобритания — союзники. Враги вашей страны хотят, чтобы, когда растает снег и пройдут дожди, морская мощь Турции осталась ровно такой, как сейчас. Ради этого они готовы на что угодно. Понимаете? На что угодно!

Грэхем почувствовал, как в груди что-то сжалось. Он с трудом выдавил улыбку.

— Вижу, вы любите театральные эффекты. Но у вас нет никаких доказательств. Да и, в конце концов, это жизнь, а не…

— Что, мистер Грэхем? — Полковник не сводил с него глаз, как кошка с мыши.

— Не кино, сказал бы я, если бы не опасался проявить невежливость.

Полковник вскочил со стула.

— «Доказательства»! «Эффекты»! «Жизнь»! «Кино»! «Невежливость»! — Его губы кривились, словно он повторял грязную ругань. — Мистер Грэхем, мне плевать, о чем вы тут болтаете. Мне нужно одно — чтобы вы остались в живых. Живой вы чего-то стоите для Турецкой Республики, и я, насколько могу, постараюсь сохранить вас живым подольше. В Европе война. Это хоть вы понимаете?

Грэхем молчал. Полковник пронзил его взглядом и уже спокойно продолжал:

— Неделю назад, когда вы еще были в Галлиполи, мы — мои люди — раскрыли заговор. Вас там собирались убить. Спланировано было неуклюже, любительски; вас хотели выкрасть и зарезать. К счастью, мы не дураки. Мы не списываем на «театральные эффекты» то, что нам не нравится. Мы допросили арестованного. Тот сознался, что ему заплатил немецкий агент в Софии, некто Мёллер — лицо нам хорошо известное. Раньше этот Мёллер выдавал себя за американца — пока не воспротивилась американская миссия. Тогда его звали Филдинг. Если будет нужно, он примет любое имя и национальность. Я пригласил к себе господина Копейкина, рассказал ему о заговоре, но посоветовал ничего вам не говорить. Чем меньше о подобных вещах распространяться, тем лучше, да и незачем тревожить вас, когда вы так заняты. Кажется, я ошибся. У меня были причины считать, что дальнейшие усилия Мёллер направит на другое. Когда господин Копейкин позвонил мне и сообщил о новой попытке, я понял, что недооценил упорство джентльмена из Софии. Уверен, он и в третий раз попробует вас убить — если дать ему шанс. — Полковник откинулся на стуле. — Теперь вам ясно, мистер Грэхем? Вникли вы своим замечательным умом в мои слова? Все чрезвычайно просто. Кто-то старается вас убить.