Фобос (СИ) - Шмелёв Николай Владимирович - Страница 6

За спиной Джона стоял пилот десантного челнока «Моль», Павел Степанович Лопата, которого экипаж, за глаза, прозвал Нафталином и большая часть команды, разделяла всеобщее мнение о соответствии прозвища его профессиональной деятельности. Он, как всегда, маялся от безделья, проверив основные узлы шлюпа ещё до вылета и теперь, мирно ничего не делал. Штурман был занят своими проблемами, копаясь в электронных картах ближнего космоса и не обращал внимания: ни на присутствующих, ни на вновь прибывшего. Отметив про себя, что на мостике ситуация стандартная, Анатолий Андреевич продолжил обход, пытаясь ориентироваться по запахам, доносящимся

из корабельного камбуза, но передумал. Для начала он решил заглянуть в арсенал, территорию которого делили между собой вещевик Аркадий Петрович Зайцев, по прозвищу Плюшкин и арсенальщик Сальвадор Алонсо Гуан, которого, как нетрудно догадаться, все именовали Хуан. В сферу забот Плюшкина входили скафандры различных модификаций и, соответственно, для разносторонних задач, плюс прочее барахло, которого на любом корабле с избытком. Сальвадор обслуживал арсенал и боевые дроны, которые космические пехотинцы недолюбливали за медлительность и, сравнительно лёгкую, уязвимость. Ни одна военная компания не поставила их в разряд незаменимых. Жёсткая радиация быстро выводила из строя оптику и полупроводниковые системы, так не возвращаться же к ламповому приборостроению, тем более что эта вещь хрупкая. Киборги были более совершенны, но в них нуждались везде и всюду, поэтому их хронически не хватало, и в связи с жёсткой нехваткой, использовались они, исключительно, только в ключевых местах, где человеку выжить практически невозможно. О серийном производстве, в связи с бешеной дороговизной, говорить не приходилось. В общем, на балансе у корвета их не было. И, скорее всего, не будет — никогда. Насчёт наличия этих организмов в команде летевшей группы, Виноградов осведомлён не был. Так же ничего не знал об их присутствии на борту дежурившего на орбите фрегата.

Анатолий Андреевич осмотрел стоящие рядами дроны, тускло поблёскивающие чёрной краской и густо пахнущие всевозможными смазками; прошёл мимо железного строя, как на параде и обращаясь к Гуану, спросил:

— Ну, что, Сальвадор? Готова техника?

— Да «Чудильники»-то в порядке! Вот только, возьмут ли они их?

— Может, в качестве тарана пригодятся, — невозмутимо ответил командир.

— Там ещё неизвестно, что таранить, — в свою очередь возразил арсенальщик.

— А если угробят технику? — вмешался Плюшкин.

— Пришлют новые! — командир оставался невозмутим. — А на хрена нам старые? Мне открыт карт-бланш на использование ресурсов. Дело там, видать серьёзное и кто-то на государственном уровне ощупывает стремительно пустеющие карманы.

— А мне что делать, — осведомился вещевик, — нужно будет выдавать расходные материалы?

— Тебе не о чем беспокоиться, — успокоил его Виноградов. — У них всё своё, включая боевые скафандры и носовые платки.

— А туалетная бумага? — сострил Гуан.

— А будешь пошлить — отправлю на одном из «Чудильников»,

спецназу на помощь. Лишних рук не бывает — бывает пушечное мясо.

Последним пунктом планового обхода и, такого же обеда, оставалась, всё-таки столовая при камбузе. Не намереваясь пропустить приём пищи, командир корвета решил убить двух зайцев

сразу. Чем ближе он приближался к точке общепита, тем отчётливее слышал завлекающий запах, разносящийся по розоватому коридору. Анатолий Андреевич не переставал задаваться вопросом с той поры, когда их опора и надёжа вышла из орбитального дока, где находилась на капитальном ремонте:

— Какой дурак выкрасил коридор в идиотский цвет?! Где только краску такую нашли?

Чем ближе Виноградов подходил к камбузу, тем отчётливее осознавал, что, несмотря на всю привлекательность доносящихся ароматов, он не мог идентифицировать их ни с одним из знакомых обонятельных эталонов: «Неужели начальник продсклада где — то умудрился выбить новую марку синтетического мяса? Любитель

новаций. У нас и так полкоманды за животы держатся. Хорошо ещё, что на Марсе яблони не цветут, а то бы точно испробовали инопланетной растительности».

Зайдя в столовую, командир застал вместе, о чём-то спорящих: и повариху, и начальника продовольствия. Повар, Анфиса Анатольевна Безымянная, которую все ласково называли Пончик, что-то горячо доказывала своему оппоненту, Мыколе Апанасовичу Кочерге, которого не менее аппетитно прозвали Шмат, вероятно, в связи со своей служебной деятельностью. Мыкола, с такой же горячностью отстаивал свою точку зрения, на сложившиеся обстоятельства.

— Ну, что у вас тут стряслось? — спросил подошедший начальник.

Кочерга, со свойственным ему южным темпераментом, затараторил так, что не дал Анфисе, даже слово вставить, в плотную череду словесного потока:

— Ну, шо це таке, человече! Я еле выбил на складе этот деликатес, а мне с соседнего корабля, чуть зубы не выбили, за то, что я так шустрю. А ей всё не нравится, всё ставит под сомнение. Мэнэ гуторили о том, что это новейшее слово в пищевой промышленности!

От такого сочетания близкородственных языков, Безымянная с Виноградовым, только махнули руками и, каждый пошёл по своим делам: одна к плите, а другой жевать искусственные грибы и прочие соусы. На пороге показалась команда космических пехотинцев, изрядно проголодавшаяся и, судя по внешнему виду, употреблявшая в пищу, порой и не такие гамбургеры неизвестного происхождения.

После обеда, космодесант разбрёлся, кто куда. Одни собрались в кают-компании, а другие предпочли послеобеденный отдых пустому времяпровождению. Их командир, Ник Шелтон, которого сослуживцы именовали Чайник, спустился в нижние отсеки и о чём-то, долго разговаривал с Виноградовым. Затем они зашли в помещение арсенала и спецназовец, довольно продолжительное время упорно и скептически осматривал предлагаемую поддержку:

— Кто его знает? Может, и пригодятся эти железяки.

За годы службы, он успел привыкнуть к любым неожиданностям, и помощь, порой, приходила из самых причудливых мест и самая непредсказуемая. Вглядываясь в беспристрастные подобия лиц, замерших в бессменном карауле и сверкающие воронёной сталью, Ник вспомнил те времена, когда ещё не был Чайником, а механические воины считались редкостью, только начав поступать на вооружение военных ведомств. Оглядев, на всякий случай, ещё оружие с боеприпасом, Шелтон распрощался с командиром корвета и поднялся на верхние палубы. Проходя перед каютой, выделенной врачу его команды Люсе Кузнецовой, он осторожно заглянул в приоткрытую дверь, которая, как будто намеренно оставлена распахнутой настежь, по ходу его маршрута. Люська спала не раздеваясь, и с первого взгляда стало ясно, что её мучил кошмар.

Страшный бой на поверхности Марса уже положил на алтарь смерти три подразделения космической пехоты, навсегда нашедших приют, среди каналов пересохших русел рек — солдат, беспорядочно лежащих там, где их настиг вражеский свинец. Чёрный дрон, в условиях фактического отсутствия кислорода, тлел синим пламенем, беспомощно уткнувшись в красную скалу и добавляя свой вклад в пополнение углекислотой марсианской атмосферы. Остальной кошмар понёсся по экспоненте, накладывая одни события на другие, отслаивая обрывки ненужных: то ли впечатлений, то ли воспоминаний. Она вырвалась вперёд, спеша кому-то на помощь, а в шлёме уже звучал пронзительный крик:

— Стой! Куда?! Назад!

Боковым зрением Люся увидела, как Ник бросился ей наперерез, но ослепительная вспышка, последовавшая в то же мгновение, на несколько секунд лишила её зрения, обдав жаром, который

чувствовался, даже через термозащиту. Бесформенная масса

деформированной пластины, повисла на ноге и сковывала движения.

Пронзительная боль прошла по всему телу. Остальное происходило,

как в бреду. Медицинская сумка, почему-то, очень больно бьёт по бедру; воздуха не хватает, а марсианский мороз, через пробитый скафандр остужает, даже душу. Тяжёлые башмаки вязнут в предательском грунте… Вот, он рядом и Люся тянет к нему руку… Ещё немного и она, в конце концов, падает к любимому на грудь, присоединяясь к чужому марсианскому небу, вместе с ней заглядывающего, через разбитое забрало шлёма, в остекленевшие глаза.