Кандидат на убийство - Незнанский Фридрих Евсеевич - Страница 16

— Признаться, несколько удивили. Редкая деликатность для людей нашего времени, да еще занимающих такое положение в обществе.

— Да… Положение в обществе, — улыбнулась Лиза. — Папа считает, что высокое положение скорее обязывает, чем дает права.

— Редкая и даже опасная в нашей стране точка зрения. — Адвокат наклонился и кочергой поворошил дрова в камине. Огонь сделался ярче, поленья загудели. Юрий посмотрел на девушку. Она не сводила глаз с пламени, была задумчива и очень хороша в эту минуту.

— Сейчас папе трудно, — произнесла она как бы сама себе. — А я только прибавляю ему забот, вместо того, чтобы помогать.

— Ну чем же вы можете ему помочь?

— Хотя бы научиться не мешать? — усмехнулась Лиза.

— Я не это хотел сказать, — покачал головой Гордеев.

— Теперь я твердо решила — отныне буду вести себя иначе. Со светской жизнью покончено.

— Совсем-совсем? То есть теперь я не смогу рассчитывать на встречу в каком-нибудь ночном клубе или ресторане? — улыбнулся Гордеев.

— Только если сами пригласите меня туда. Напиваться не буду, честное октябрятское!

— Почему октябрятское? — рассмеялся Юрий Петрович.

— А я пока до этого возраста доросла, пионерию отменили. Так что честного пионерского слова дать не могу.

— Хорошо, поверю и октябрятскому. Думаю, что скоро решусь пригласить вас в какое-нибудь злачное место, куда пускают октябрят. Если, конечно, вы не передумаете.

— Не передумаю. — Лиза серьезно смотрела Гордееву прямо в глаза.

«Просто вечер чудес какой-то!» — подумал Юрий Петрович, любуясь красотой девушки, которая, судя по всему, была к нему явно неравнодушна.

Послышались громкие шаги и шумное ритмичное дыхание. В гостиную вошел, потирая руки, доктор Штоль.

Гордеев и Лиза одновременно поднялись ему навстречу.

— Слышали? У нас гости. — Штоль ткнул пальцем в потолок. — О, я узнаю эти черные автомобили за версту. Раньше они были других марок — «паккард», «даймлер-бенц», потом трофейные «хорхи»… Но сущность осталась той же… Это все те же черные автомобили, в которых разъезжают люди особого сорта… Хотел переждать, когда они уедут, но чудовищно замерз. Пришлось вернуться в дом.

Он протиснулся к камину и занял освободившееся кресло.

— Ты посидишь со мною, Лизхен? — спросил доктор у девушки.

— Конечно, Модест Казимирович, вот только провожу гостя.

— Машина уже под парами. Стоит за домом, — сообщил уходящим молодым людям Штоль.

Лиза повела Гордеева к заднему крыльцу. Она шла впереди, и Гордеев все время смотрел на ее шею и по-мальчишески стриженный затылок. Они дошли до двери по узкому коридорчику. У выхода Лиза обернулась:

— Еще раз огромное спасибо!

— Не стоит благодарности, — в тон ей ответил адвокат.

— До свидания. — Лиза протянула руку.

Гордеев поцеловал ее.

— Забыл с доктором попрощаться, — сказал он, выпрямившись и не отпуская руки девушки.

— Это ничего. — Лиза смотрела в сторону. — Он не замечает таких вещей.

Она вдруг порывисто поцеловала его в щеку.

— До встречи. — Девушка направилась в глубь дома. — Звоните.

— Обязательно. — Гордеев проводил Лизу взглядом.

Улыбаясь своим мыслям, он вышел во двор и сел в машину. Водитель, утомленный долгим ожиданием, не сказал, однако, ни слова. Автомобиль мягко тронулся с места.

Только на полпути к Москве Гордеев вдруг вспомнил, что не спросил у Лизы номер телефона.

После удачного завершения дел в офисе Варганова у Натана Яковлевича настроение было просто восхитительное. Он миновал проходную, помахивая своей тросточкой. «Не счесть алмазов в каменных пещерах, не счесть жемчужин в море полуденном…» — пропел он и подмигнул голубоглазому могучему «вохровцу».

— Хава нагила, — весело откликнулся тор.

«Черносотенец какой-то», — подумал Ройтман и, тревожно оглянувшись, поспешил к выходу.

Он остановился снаружи, отыскал глазами свою машину, черную «Волгу» со старыми номерами. Автомобиль стоял неподалеку и почти сразу тронулся с места, выруливая к ступеням подъезда.

«Опять не выключал двигатель! Какой расход бензина! И мотор изнашивается… — с неудовольствием заметил Натан Яковлевич. — Где этот шлимазл?»

Он оглянулся. Лева как раз выходил из здания.

— Левчик, поди сюда. Ну скажи, я тебе что-то должен?

— Да- какие между нами счеты, дядя Натан? — почти искренне возмутился племянник.

— Ладно, ладно, — кивнул Ройтман, засовывая в карман Льва несколько купюр. — Теперь слушай меня внимательно и запоминай. У тебя в сумке лежит кассета. Дубликат вот этой. — Он похлопал по своему портфелю. — Ты про нее пока забудь. Положи подальше и забудь. Если не понадобится, позвоню и скажу, а будет нужда, пришлю за ней человека. Хорошо?

— Ага, — кивнул Лев.

— Только запомни, — Ройтман поднял свой узловатый палец, — человек тебе должен описать содержание пленки, тогда только отдашь ее. Сам меня о ней не спрашивай. Понял?

— Это что, так опасно? — недоуменно спросил Лев.

— А что сейчас не опасно, Левчик, скажи мне, пожалуйста? Времена-то какие!

— И не говорите, дядя…

— Проводи меня до машины.

Они спустились по лестнице. Племянник открыл дяде переднюю дверцу.

— Я сзади поеду, — молвил Ройтман. — Тебя подвезти куда-нибудь?

— Не надо, — ответил Лев, потому что знал — нужно отказаться.

— Ну все, пока. Папе привет. Скажи, чтоб зашел со своим делом в конце недели.

Лева кивнул и закрыл за стариком дверцу машины. «Волга» тронулась с места, взревев форсированным движком и обдав джинсы племянника грязной жижей.

— Козел старый! — в сердцах сказал Лева, но вслед машине приветливо помахал рукой.

Натан Яковлевич отвернулся от заднего окна, увидев, как племянник принялся отчищать заляпанные штаны.

Хороший парень этот Левчик, грамотный, безотказный, вежливый. Вот только отец у него шлимазл, горе-коммерсант, вечно попадает в переделки, а ему, Натану Яковлевичу, приходится отдуваться. Ну да ладно, не чужой человек, брат все-таки… Натан Яковлевич с удовольствием прислушался к мощно ревущему мотору. Никто бы не поверил, глядя на старый, пусть и опрятный автомобиль, что под капотом скрыт новехонький двигатель от «мерседеса», ходовая часть тоже изготовлена этой почтенной фирмой, а за тонированными стеклами спрятаны роскошные кожаные сиденья.

Ройтман посмотрел на мощный затылок и огромные ручищи водителя и бросил взгляд на часы. Оставалось еще три часа до конца рабочего дня. Натан Яковлевич перевел взгляд за окно. Машина мчала его к офису.

«Вот что значит вышколенный персонал», — подумал Ройтман и задремал.

Он проснулся от того, что машина замедлила ход и остановилась. Не заглушая двигателя, водитель вышел и, обойдя вокруг, открыл перед Ройтманом дверцу.

Натан Яковлевич ступил на тротуар и уперся взглядом в мощный подбородок, безжалостно примявший узел галстука к бочкообразной груди.

— Ты машину поставь на место, — бросил Ройтман подбородку. — А сам посиди в офисе, чаю попей.

Он справедливо рассудил, что чай обойдется дешевле, чем бензин, который будет сгорать, обогревая это могучее тело.

— Понял. — Челюсть рухнула вниз ввернулась на исходную позицию.

«Вот же ведь чудо природы!» — подумал Натан Яковлевич, направляясь к подъезду дома, в нижнем этаже которого располагалась его контора.

Сегодня у Ройтмана были еще дела. Он вел один бракоразводный процесс. Его клиентке никак не удавалось добиться от немилого супруга материальной компенсации, достойной ее великих качеств. Они решили, что обвинение в аморальном поведении подстегнет щедрость супруга, видного политического деятеля и бизнесмена. Для осуществления подобных операций у Ройтмана имелись свои фирменные методы.

— Здравствуйте, Ганна Владимировна, — молвил он, входя в приемную.

— День добрый, наконец-то. — Из-за стола поднялась женщина лет пятидесяти, одетая в строгий костюм. Она работала у Ройтмана уже более двадцати лет и была посвящена во многие его тайны.