Сапфира (ЛП) - Хенди Барб - Страница 3

Крысёныш выдвинулся вперёд, пожирая её глазами. Хрипловатый голос был не единственной её примечательной чертой. В свете уличного фонаря он разглядел, что её атласное платье было не просто желтым, а потрясающего яркого, солнечного оттенка. Светлые локоны тугими завитками обрамляли ее круглое, слегка надутое лицо. Красные напомаженные губы выделились на фоне ее гладких, бледных щек, а поддельные рубиновые сережки свисали с мочек ее ушей.

Но самой очаровательной ее особенностью были ярко-синие глаза, похожие на сапфиры.

Она была самой прекрасной вещью, которую он когда-либо видел. Что-то в ней, что он не мог объяснить, привлекало его. Он больше не хотел покормиться ею.

Скорее он стремился поговорить с нею.

Но он был словно приморожен к месту, просто смотря на неё, и не мог двинуться. Он не был готов приблизиться к такой красавице — такой богине. Он должен был собрать в кулак свою храбрость и продумать надлежащий план.

Отступив поглубже в тень, он сбежал.

Вера схватилась за перила.

Она только что проиграла ещё одного дворянина Лилак, этой бойкой девке, которая слишком много о себе думала. Это было несправедливо. К настоящему времени Вера ожидала достигнуть гораздо большего, но после первой удачи, обстоятельства изменились, и она оказалось в тупике.

Не так давно, она была рабыней своего собственного отца, который, прикрываясь телегой «аптекаря», колесил по улицам внешнего кольца, продавая микстуры, порошки и мази отчаявшимся. Его настоящим промыслом было воровство, и он использовал ее в качестве приманки. Она носила слишком обтягивающее хлопчатобумажное платье, извивалась и флиртовала, чтобы отвлечь потенциальных клиентов, в то время как отец обчищал их кошельки.

Иногда, если у клиента была лошадь или фургон, отец заставлял ее отводить мужчин подальше за какое-нибудь здание, и затем она должна была сделать что-либо необходимое, чтобы занять их подольше, включая разрешение полапать ее — или хуже — в то время как он перерывал их седельные сумки, фургоны или телеги.

Она делала всю тяжёлую — отвратительную — работу, но её отец никогда не делил монеты с нею.

Всего месяц назад, ей удалось самой стащить кошелек, не слишком тяжёлый, но с достаточным количеством денег, чтобы позволить ей сбежать от отца и скрыться во втором городском кольце — в торговом районе. Она купила желтое атласное платье, вымыла волосы и должным образом их завила и уложила. Почти все украденные деньги были потрачены на это, и она пошла к госпоже Гилфорд в «Песнь Сирены» и попросилась на работу.

Если Вера позволяла мужчинам лапать её, независимо от того, нравятся они ей или нет, то ей могли заплатить.

Госпожа Гилфорд была коренастой женщиной с видным стажем в этой же профессии и носила красивое платье из темно-фиолетового бархата, а ее темные волосы были уложены вокруг головы в высокую причёску.

Вера хорошо знала о своем очаровании, и теперь, когда у нее было приличное платье, она была уверена, что любая госпожа разглядит её ценность. Она была сильно удивлена, когда госпожа Гилфорд начала колебаться.

— Мы не среди наиболее уважаемых домов удовольствия в Беле, — сказала госпожа Гилфорд. — Не как «Синяя Голубка» или несколько других домволайн во внутреннем кольце. Мы не распространяемся об этом, но мужчины, которые приходят сюда, питают определенную иллюзию, что наши девочки лишь на голову выше шлюх на углах улиц. Ты сможешь поддерживать эту иллюзию?

Вера была так оскорблена, что ей даже захотелось плюнуть в лицо госпожи, но она быстро передумала. Она порасспрашивала тут и там, и это был лучший бордель во втором кольце, где даже можно было встретить богатых мужчин. Плюс, ее отец никогда не додумался бы искать ее здесь. Так что она стиснула зубы и изобразила улыбку.

— Да, госпожа, — ответила она. — Я могу быть кем угодно.

Госпожа Гилфорд нахмурилась, но кивнула:

— Я дам тебе попытку. И заверяю, что у нас есть некоторое… жалование.

Улыбка Веры стала шире. Конечно, она не собиралась работать здесь долго. Она мечтала о прекрасном платье, драгоценностях и собственных слугах. Она попросилась работать сюда, чтобы найти богатого мужа — или, по крайней мере, стать любовницей состоятельного человека.

Это не должно было стать проблемой для такой симпатичной девушки, как она, особенно теперь, когда у неё было приличное платье и красивая причёска.

Но недели шли, и она начала все больше впадать в уныние.

Она скоро поняла, что любой дворянин или богатый купец, который приезжал в «Песнь Сирены», считал себя на «трущёбной прогулке». Как и сказала госпожа Гилфорд, намного больше высококлассных учреждений было во внутреннем кольце, настоящие домволайн или «здания досуга», такие как «Синяя Голубка». Но даже здесь в «Песни Сирены», мужчины часто лишь мимолётно говорили с ней, прежде чем отвернуться, словно чуяли что-то неприятное.

Заносчивые педанты. Она знала, что была так же красива — более красива — чем большинство девочек, которые работали здесь. Но она задалась вопросом, что было не так.

Наконец, она поняла. У нее было только это платье, и, по правде говоря, оно не было столь же изящно как те, что носили многие из других девочек. Плюс, она замарала его, надевая каждую ночь.

Так что теперь, она пришла в отчаяние: она должна была заработать достаточно денег, чтобы купить новое платье. Чтобы всё исправить. Сегодня вечером эта ведьма Лилак увела виконта прямо из-под носа Веры. Во всём виновато желтое платье. И явно ничто иное.

Стоя у крыльца и держась за перила, Вера подумала, что видела, как что-то двинулось в тени слева от неё, но движение было мимолётным.

Понимая своё отчаянное положение, она повернулась и возвратилась внутрь, пытаясь улыбаться и стараясь не впускать в свой голос хриплые нотки, чтобы заработать для себя немного денег.

Она нуждалась в новом платье.

Вернувшись в свою шикарную комнату в «Белой Флейте», Крысёныш растянулся на мягкой кровати, уставившись в потолок, полный грёз о девушке, которую он видел сегодня вечером. Она была так прекрасна… и только после того, как он ушел, он понял одну из причин боязни заговорить с нею.

Он не мог представиться как «Крысёныш». Этой оскорбительной кличкой наградил его бывший не-мертвый хозяин.

Он создал нового себя… ему нужно новое имя.

Когда-то давно его звали Торет, имя, данное ему матерью ещё при жизни. Это было, по крайней мере, лучше, чем кличка, подходящая только для уличного мальчишки.

Он изменит себя еще больше для девушки с глазами, как сапфиры. Он станет Торетом, но не Торетом его юности, а новым, достойным ее. А она станет его Сапфирой. Она станет для него, словно Тиша для Рашеда.

Часть его не могла дождаться, чтобы это произошло как можно скорее, но другая часть попросила его сдержаться, не идти к ней сразу же.

Он хотел, чтобы она сначала захотела быть с ним, полюбила его.

Следующим вечером Вера начала действительно переживать. «Песнь Сирены», открытая почти всю ночь, была наводнена посетителями. Мелодия лютни и флейты заполнила дом, в то время как одни «леди» развлекли мужчин на цокольном этаже разговорами, игрой в карты или в кости и вполне дешевыми напитками в необычных бокалах. Другие уже были с мужчинами наверху. Но пока еще, Вере не удалось увлечь ни одного человека.

Наконец морской капитан — постоянный клиент — и тот, кто, как она предположила, был его первым помощником подошли к ней.

— Какие тугие локоны, — сказал капитан. — Интересно, какой длины они будут, если я потяну один и распрямлю его?

Вера знала, что госпожа Гилфорд наблюдала за всей комнатой, как всегда. Если она не начнёт зарабатывать монету для этого дома, то у нее не будет дома вообще. Склонив голову к плечу, она застенчиво улыбнулась капитану:

— Если мы пойдём наверх, вы сможете делать с моими завитками все, что захотите.