Моя двойная жизнь (ЛП) - Реллисон Джанетт - Страница 32

***

Один из ассистентов Кари завез книгу для Марен на следующее утро. Она читала её во время завтрака. Было странно видеть, как она спокойно перелистывала страницы и ела йогурт с мюсли. Я ожидала, что она будет хоть немного защищать Кари.

К тому моменту, когда я вернулась с уроков танцев, она не только закончила читать рукопись, она сделала копии. Она положила одну из них в бумажный конверт для адвоката Кари, вторую — в другой конверт. Она позвонила по телефону. Её строгий профессиональный голос изменился, стал более интимным и желающим угодить. Я осталась в кухне, медленно отхлёбывая воду, чтобы послушать.

Она говорила о книге Лорны с большим сожалением и эмоциональностью, чем когда читала её.

— Я отправляю копию её адвокату, — сказала она. — Я тебе тоже пришлю, если хочешь.

С кем она разговаривала? С моим отцом?

Через минуту тишины она снова заговорила.

— Ну, не смотря на это, я думаю, что вижу прогресс. Она усердно трудится, придерживается бюджета. Она немного отстает с альбомом, но нагоняет.

Ответ на это, каким бы он ни был, заставил Марен улыбнуться.

— Я принимаю все задания, которые ты мне даешь, всерьез, и, кроме того, я обожаю Кари. Я думаю, ей нужно женское влияние.

Мои пальцы застыли на бутылке. Это был он. Мой отец был на другом конце беседы. Годы страданий по нему, размышлений о том, что он сказал бы мне, годы, когда я чувствовала себя покинутой, внезапно всплыли на поверхность.

Марен продолжила ворковать о том, какая Кари удивительная девушка, а я боролась с желанием выхватить телефон у неё из рук. Это было бы не нормально. Я не хотела, чтобы первое впечатление моего отца обо мне говорило о том, что я сумасшедшая, которая врывается в чужие беседы.

Однако я не могла отвести глаз от Марен.

Наконец она попрощалась и закрыла телефон со счастливым вздохом. Только тогда она заметила мой взгляд.

— Это был Алекс Кингсли, да? — спросила я.

— Да, — её тон стал обычным деловым. — Я подумала, он должен знать о книге. Опять же, он звезда первой главы.

Я пыталась понять то, что услышала.

— Он попросил вас исправить финансовое положение Кари?

Она подняла руку, как учитель, поправляющий ученика.

— Алекс просто заботливый отец. Конечно, он хочет помочь своей дочери. Однако, не упоминай эту беседу при Кари. Я не хочу, чтобы она думала, что я помогаю ей в качестве услуги ему.

И потом она снова улыбнулась.

Слишком поздно. Кари уже поняла, что Марен пыталась подбивать клинья под её отца.

Я наблюдала за тем, как Марен опустила телефон обратно в чехол на поясе. Она всегда носила его на поясе. И в нем был номер телефона моего отца.

Я не планировала звонить ему, я хотела встретиться лицом к лицу. Однако, это всё усугубляло. Мой отец был на расстоянии нажатия одной кнопки, и у меня всё же не было возможности поговорить с ним.

Приняв душ, я взяла сапфировое колье и надела его на шею. Я решила, что буду всегда носить его. Возможно, это была внешняя перемена, но мой отец мог заехать, чтобы встретиться с Марен. В этом случае я хотела быть готовой.

***

Я провела неделю, участвуя в шоу в Техасе, Оклахоме и Нью-Мексико, пока Кари пряталась в своем доме, писала и репетировала песни. Марен поехала со мной и я заметила, что она никогда не оставляла телефон без внимания. Днём он висел у неё на поясе, и она по ночам заряжала его в своем номере. Однажды, когда мы завтракали в отеле, я притворилась, что заинтересована в покупке нового телефона и прямо спросила её:

— Можно посмотреть твой?

Она сжала губы в улыбке, как будто ей нравилось говорить мне нет.

— Я никогда его никому не даю. В нём личная информация.

Ясно, что добыть у неё номер моего отца не получилось бы.

Я много думала о нём, переезжая между представлениями. Казалось, а сцене я ближе у нему. Иногда, когда я в одиночестве смотрела в гостиничное окно, он появлялся в моих мыслях и моя рука рефлекторно тянулась к сапфировому колье.

Я думала о его решениях, и о том, как многие решения влияют не только на тех, кто их принимает. Обдумывание этого факта привело бы к тому, что я почувствовала бы себя ответственной или парализованной, я не точно не знала.

К счастью, я нечасто оставалась одна. Какие-нибудь ассистенты, или мои, или людей, для которых я пела, всегда сновали неподалёку.

Мне становилось легче играть роль Кари. Мне особенно нравилось быть вежливой с персоналом, с которым я контактировала: техники, работающие со звуком и светом, швейцары, официанты, работники отелей. Я провела всю жизнь незамеченной, я хотела отметить и поблагодарить их за работу. И они всегда были так приятно удивлены тем, как мила была Кари Кингсли.

Даже когда происходило что-то, что в обычных условиях расстроило бы меня, например, когда звук не был готов, и мой концерт задержался на двадцать минут, я не обращала на это внимание. Я не хотела быть вспыльчивой. Таким образом, никто не мог упрекнуть мою сестру в том, что она примадонна.

Грант звонил каждый вечер, пока меня не было и его звонок всегда был лучшим моментом за весь день. Не громовые апплодисменты, которыми меня награждали после каждой песни, и не толпы людей, жаждущие увидеть меня. Моя кожа начинала гореть, когда я расслаблялась у себя в номере и слышала голос Гранта по телефону. Он назначил встречу в первый вечер после моего возвращения забрасывал меня идеями.

— Прыжок с парашютом?— спрашивал он. — Прыжок со страховкой? Как насчет того, чтобы побегать с быками в Памплоне?

Я продолжала ему говорить, что это не должно быть что-то феерическое.

— Пицца и DVD прекрасно подойдут.

Я знала, что у нас не может быть отношений. Между нами было слишком много препятствий, и не самым последним было то, что он считал меня моей сестрой. Но после поцелуя в доме Кари, я не могла сразу же порвать с ним. Кари бы выглядела так, словно она использовала его. И кроме того, я хотела снова увидеть Гранта. Я сгорала от желания.

Поэтому я решила, что позволю себе сходить еще на одно свидание и скажу ему, что между нами ничего не получится. Иногда так и происходит. Он, вероятно, не будет возражать. Парень, которому никогда не отказывали, с легкостью найдет себе новую подружку вместо меня. Мне просто нужно сделать так, чтобы мои чувства не были задеты. Я должна держаться на плаву.

Грант сказал, чтобы я не наряжалась и надела теннисные туфли на свидание, но я не имела представления о том, что он задумал. Я также не знала, что сказать Марен о своем отсутствия или о том, как я смогу выйти так, чтобы со мной никто не пошел. Это стало своего рода игрой — придумывать способ бегства.

Прилетев обратно в Калифорнию, мы с Марен заехали к Кари. Арт-директор прислал варианты обложек для нового диска, и Марен хотела обсудить их с Кари.

Кари открыла дверь с пластырем на носу и синяками под глазами. Я уставилась на неё с открытым ртом, гадая, кто е побил. Марен практически уронила обложки.

— Что с тобой случилось? Ты в порядке?

— Ты вызвала полицию? — спросила я, почти одновременно.

— Ах, это... — Кари аккуратно дотронулась до своего носа. — Я сделала дос как у Алег'сии.

Мы оба уставились на неё.

— Ты что? — спросила я.

— Когда опухоть спадед, од будет пдекдасен. Всем пондавится.

— Да, мне уже нравится, сказала я, пытаясь скрыть ужас. — Потому что это мой нос.

— Точно. Он ходошо на тебе смотдится, поэтому я сздала, что он подойдет к моему лицу.

Я хотела сказать:

— Ты не можешь скопировать мой нос без моего разрешения, — что, конечно, было глупо. Она уже это сделала, и мы пытались выглядеть похоже, но всё-таки. Мой нос был одним из немногих вещей, которые были моими, а не её.

Марен стиснула зубы.

— Ты должна была работать над песнями. Ты должна была их записывать. Мы уже объявили, что ты представишь две новые песни в Сан-Диего. До концерта осталось меньше месяца.

.

— Я ге могу даписывать в таком состоянии, — сказала Кари. — Я восстадавливаюсь после опедации. У меня отёки, синяки и я говодю в нос.