Советская военная разведка. Как работала самая могущественная и самая закрытая разведывательная орга - Суворов Виктор - Страница 32

Обычно в Первом направлении ГРУ работали один год. За это время офицер знакомился со спецификой работы учреждения, в которое его направили, завязывал необходимые знакомства и связи, вникал в служебные обязанности по прикрытию. После этого он прощался с Первым направлением, получал назначение в одно из добывающих управлений ГРУ и уезжал в одну из зарубежных стран. Но можно было в Первом направлении и засидеться, если подходящей должности за рубежом не было.

Первое направление ГРУ было как бы подготовительным классом перед выездом на работу за рубежом. И каждый, кто не был полным дураком, уже в Москве начинал заниматься агентурным добыванием. Прибыла, допустим, в столицу нашей великой Родины делегация иностранных ученых, и товарищ Иванов, сотрудник Государственного комитета СССР по науке и технике (а на самом деле — офицер Первого направления ГРУ) эту делегацию встречает. У него появляются первые контакты. А Москва такая красивая, такая гостеприимная! И водочка холодная у нас в запасе всегда имеется, и рюмочки заготовлены по числу гостей. И мы на родной земле, нас тут никакая контрразведка не повяжет.

Короче говоря, Первое направление ГРУ было направлением добывающим. Хорошо добывающим.

А еще Первое направление служило кадровым резервом. Возвращается офицер ГРУ из зарубежной командировки. У него два пути: в одно из добывающих управлений ГРУ, руководить теми, кто работает во вражеском логове, или в одно из управлений Информации, в обработку добываемого «сырья».

Но случалось так, что свободных мест в управлениях не было. Тогда офицер, опытный и заслуженный, просто продолжал работать по своему прикрытию, то есть оставался в МИД, ГКНТ, ТАСС, в том же Аэрофлоте, — то есть снова попадал в Первое направление ГРУ. Это давало ему великолепную возможность, ничем не рискуя, рыскать серым волком по нашему прекрасному городу, находить нужных иностранцев и привлекать их к великому делу укрепления могущества нашей Родины.

Случалось и так, что где-то во вражеских столицах посланцев нашего миролюбивого государства ловили и без всякого на то основания гнали взашей, обвиняя чуть ли не в шпионаже. На место «сгоревших» сотрудников надо было срочно слать новых. Где их взять? Да вот они, в Первом направлении застоялись. Их немедленно отправляли в загранкомандировки: смотрите, буржуины, на этот раз мы вам чистеньких шлем, не запятнанных, в шпионаже не замеченных, прямо из тайги.

Из Сыктывкара.

«А во лбу звезда горит»: военные атташе. — Как готовили военных атташе. — Должность военного атташе как одно из прикрытий, его достоинства и недостатки для военного разведчика. — Выдающиеся советские военные разведчики, работавшие под дипломатическим прикрытием в качестве военных атташе, о которых узнал весь мир: Евгений Иванов, Владимир Стрельбицкий, Леонид Бекренев.

Прикрытие бывает просто прикрытием. Без эпитетов. Мы о таких прикрытиях только что толковали.

Кроме того, существует прозрачное прикрытие. И еще прикрытие глубокое.

Мы сейчас о прозрачном.

Вспомним «Сказку о царе Салтане» Пушкина Александра Сергеевича: «…а во лбу звезда горит.» Некоторым военным разведчикам выпадала тяжкая доля: они ехали во вражеский стан, но там уже наперед знали, что едут разведчики. Даже и раздумывать не надо было, только бросил на него взгляд — ой, а во лбу звезда горит!

Красная звезда. На фуражке. Он — военный атташе.

Кроме военных атташе (ВАТ) есть еще военно-воздушные атташе (ВВАТ) и военно-морские атташе (ВМАТ). Это я не ругаюсь. Это термин такой.

Всех ВАТов, ВВАТов и ВМАТов объединяло то, что они окончили Второй факультет Военно-дипломатической академии Советской Армии. Всех их отбирали по тем же стандартам, что и на Первый факультет, и программа подготовки у них была примерно такая же, ибо задачи они решали те же самые.

Но оттого, что у них «горели звезды во лбу», оттого, что их прикрытие было прозрачным, требования к количеству и качеству добываемой ими информации могли быть не столь жесткими, как требования к выпускникам Первого факультета.

Когда во время вступительных экзаменов происходил отбор, показавшие наиболее высокие результаты шли на Первый факультет, показавшие средние результаты — на Второй, остальные принятые — на Третий.

Однако была и еще одна причина пролететь мимо Первого. Например, мой друг, старший лейтенант Красников Василий Алексеевич, командир группы глубинной разведки 30-го гвардейского отдельного разведывательного батальона 6-й гвардейской мотострелковой дивизии 20-й гвардейской армии Группы советских войск в Германии пошел на повышение в разведывательный отдел штаба Приволжского военного округа. Служили мы вместе. Его вызвали в Москву. Он был подготовлен явно лучше меня. Сдал экзамены, прошел проверки и комиссии.

В итоге его приняли на Второй факультет, хотя мне, подготовленному хуже, удалось поступить на Первый.

Почему?

Потому, что засветился. Не по своей вине.

В свое время 6-я гвардейская мотострелковая дивизия демонстрировала выучку представителям потенциального противника — военным делегациям США, Великобритании и Франции. Показывали лучшее. У нас умеют. Лейтенант Вася Красников ребром ладони доски рубил. А гости заграничные фотоаппаратами щелкали.

Откуда отцам-командирам 6-й гвардейской ордена Ленина Краснознаменной ордена Суворова мотострелковой дивизии знать, что на Васю давно ГРУ глаз положило? Откуда им знать, что нельзя Васю супостату демонстрировать? Откуда знать, что давно ГРУ за Васей приглядывает?

Потому по результатам экзаменов Вася был в числе лучших, но после выпуска из Военно-дипломатической академии выдать его за торгового представителя Министерства внешней торговли не выйдет. А вот отправить в какой-нибудь Париж или Лондон помощником военного атташе — это пожалуйста.

Проблема заключалась в том, что ГРУ выбирало лучших, а у Главного политического управления Советской Армии была задача лучших воспевать в военной прессе. Тот, кто попал на страницы «Красной звезды», «Советского воина», «Военного вестника» — то есть центральных советских военных газет и журналов — автоматом пролетал мимо Первого факультета Военно-дипломатической академии. Ну а того, кто лишь разок засветился на странице газеты Прикарпатского военного округа «Слава Родины», пронесло.

Аппараты военных атташе полностью, на сто процентов были укомплектованы офицерами ГРУ — просто потому, что другого пути, кроме Военно-дипломатической академии и ГРУ, в структуры военной дипломатии просто нет. Да и сама альма-матер наша — шпионское заведение, хотя и называется Военно-дипломатической академией.

Следует знать, что должность военного атташе — это не основная работа, а прикрытие, такое же прикрытие, как ТАСС, МИД и ГКНТ. Разница только в том, что если один гражданский дипломат мог действительно быть чистым дипломатом, а другой только прикрывался дипломатическим статусом, то в аппаратах военных атташе военной дипломатией прикрывались все. Все окончили Военно-дипломатическую академию, все решали весьма серьезные разведывательные задачи. Каждому, кто поступал на Второй факультет академии, прямо говорили: дипломатия — лишь прикрытие, ты — не военный дипломат, а разведчик Генерального штаба, и никаких иллюзий в связи с этим у тебя оставаться не должно, мы будем готовить тебя как разведчика, а не как дипломата. Тех, кого это не устраивало, отчисляли.

В любом прикрытии, как мы с вами уже выяснили, есть плюсы и есть минусы. Те иностранцы, которые с нашей действительностью были немного знакомы, знали наверняка: если парнишка работает в аппарате военного атташе, значит, он — разведчик. Даже не возникало сомнений, из КГБ он или из ГРУ. Ясно, что из ГРУ.

Работать под военно-дипломатическим прикрытием очень тяжело. Это очевидно. А что может быть хорошего в этом прикрытии? Прежде всего, паспорт зеленый, дипломатический. Выгнать из страны могут, но арестовать и посадить не получится. И еще: если гражданский дипломат задаст своему хорошему американскому знакомому невинный вопрос о тротиловом эквиваленте активно-реактивного ядерного боеприпаса М753 калибра 203 миллиметра, то хороший американский знакомый скорее всего шарахнется от такого дипломата как от прокаженного. А если такой вопрос задаст помощник военного атташе, никто от него не шарахнется. Другое дело, что на этот вопрос ему могут и не ответить, но сама постановка вопроса никого не удивит: у военного атташе работа такая — вопросы про ядерные боеприпасы задавать.