Сияющие создания (СИ) - "Джокер Живаго" - Страница 32

- Амрит, - произнёс я, но имя показалось мне таким чужим, что желания повторить его не возникло.

Этого парня искали, за ним охотились - бесценный опытный образец, собственность корпорации Reditum и совершенно посторонний мне человек. Наверное, он был даже красив, по-своему, но совсем не в моём вкусе. Слишком сухой и угловатый, даже в лице ни единого намёка на мягкость - резко очерченные скулы и подбородок, жёсткая насмешливая линия губ. Сбритые волосы и брови, порезы на голове, татуировки с черепами на руках, и суровая морщинка меж бровей дополняли картину. Габриэль был прав, сколько можно любить чужого парня и сколько можно его сравнивать со всеми. Было бы мне проще, если бы он был похож на Дэйви? Вряд ли. Наверное, тогда бы я взбесился даже больше, чем сейчас. Мне хотелось со всей дури шарахнуть по крышке капсулы, мне хотелось, чтобы этот... этот Зак Эванс открыл глаза, и я мог сказать ему, что он совсем не тот, кого я мог бы любить, выбирая сердцем.

Гэб всегда мыслил какими-то неведомыми мне категориями, и ему было плевать по чьим головам он идёт к видимой лишь ему одному цели. Так что, злиться можно было сколько угодно на Гэба или на себя, но злиться на бедного парня, запертого в стеклянном гробу, судьбой и жизнью которого кто-то беспардонно распоряжался, было низко и очень глупо.

- Зак... возможно, кто-то уже любит тебя, и кого-то уже любишь ты. Мне бы хотелось взглянуть на тебя, отбросив в сторону собственные чувства и эмоции, но на данный момент их слишком много. И пока я с этим не разберусь, вряд ли стоит связывать себя с кем-то ещё. Прости, Зак. Я не могу помочь тебе.

Сейчас мне было необходимо найти Габриэля и поговорить с ним.

***

Два самых счастливых года своей жизни я провёл именно здесь, в Де-Мойне, в небольшой уютной квартире Дэйви. Однажды он обмолвился, что когда-нибудь выкупит её, потому что это именно то место, куда ему всегда хочется возвращаться. Действительно, куда бы мы с ним ни отправлялись - к тёплому океану или холодным фьордам - по приезде он неизменно повторял: 'Наконец-то, Хью, я снова дома, как же мне хорошо'. Я из-за этого досадовал, и как-то раз спросил: 'Почему? Ты ведь мечтал съездить во Вьетнам, разве тебе было там плохо?', - а он рассмеялся и замотал головой: 'Мне там было замечательно, ты же знаешь, с тобой я в любом месте счастлив, но здесь я отдыхаю душой, здесь я дома. У человека обязательно должно быть место, где ему спокойно'. Я бы мог купить ему квартиру в любом месте, где бы он только пожелал, но он хотел именно эту. А я хотел, чтобы он был счастлив, поэтому на следующий же день выкупил её для него. У нас не было традиций с годовщинами и памятными датами. Мы устраивали себе праздники по наитию, то же самое касалось и подарков. Дэйви был мастером на сюрпризы, но всё равно, лучше всего у него получалось их принимать. Его радость и удивление всегда были искренними, как у ребёнка, всё равно, сколько стоил подарок или сколько усилий было приложено для его осуществления, и мне нравилась эта его черта. Мне всё в нём нравилось.

Я знал, что хочу прожить с ним до конца жизни, и ждал целых два года прежде чем сделать ему предложение, только потому, что понимал - Дэйви нужно дать время разобраться в собственных чувствах.

Я хотел его сердце не на время, а навсегда.

Он не колебался ни секунды, я получил своё заветное 'да' и в довесок целое море плещущего через край ужаса в его незрячих глазах. Объяснение было странным: 'Ты - хорош, Хью, - его губы дрогнули в грустной усмешке, - а я так просто... нереально хорош. Слишком идеально, чтобы быть правдой. И мне страшно, что всё закончится как-нибудь неожиданно. Когда я совсем не буду к этому готов'.

Я не отнёсся к его словам серьёзно, они слишком льстили моему самолюбию. Тогда я просто наслаждался счастьем, близостью Дэйви, его любовью. В моей голове теснились только приятные мысли, мне не терпелось представить его как свою пару, официально сделать его частью своей семьи. Я хотел, наконец-то, показать ему город, в котором родился. Базель, самый красивый город на земле - необычный, красочный, сохранивший магическую атмосферу прошлого, несмотря на все метаморфозы, связанные с прогрессом. Я спал и видел, как мы будем неспешно гулять по набережной Рейна, есть горячие каштаны и пить ароматный кофе. Смешно подумать, самой большой проблемой на тот момент для меня был выбор: Фиджи или Бора-Бора для медового месяца.

Уже после того, как мои мечты и моя жизнь рассыпались, словно песчаный замок, я оказался в Базеле вновь только потому, что узнал о смерти родителей.

И вот теперь мне снова предстояло вернуться туда. Предстояло путешествие в ад. Я должен был посыпать свои раны солью, увидеть Гэба и Дэйви вместе. Понять, наконец, что тот ночной разговор с Дэйви два года назад был всего лишь капризом, навеянным сентиментальностью, свойственной его тонкой и чувствительной натуре. В этом весь Дэйви - бить туда, где больно, совершенно не осознавая собственной жестокости.

Тогда, проснувшись от ночного звонка, я меньше всего ожидал услышать его голос. Он обрушился на меня, как шквальный ветер, оторвал от земли и закружил в вихре противоречивых эмоций. Болезненное счастье слышать своё имя в устах того, кого никак не можешь забыть.

- Дэйви, - мои руки дрожали, и мне хотелось отключить звук, чтобы не поддаться искушению и сказать то, на что я больше не имел права. Мне не нужно было стоять рядом, чтобы видеть то, что с ним происходит. Как он сидит на полу, зажимая ладонью рот и беззвучно плачет. - Что случилось?

- Если я завтра вернусь в Де-Мойн, в нашу квартиру... ты... приедешь? - Дежавю. Когда-то он уже задавал мне этот вопрос, и я оставил его без ответа. Смогу ли я снова вынести последующую за этим бесконечность дней, наполненных только невыносимой тоской по нему? - Пожалуйста, не молчи. Не могу так больше. Скажи, что ты приедешь.

- Я... приеду. - Я падал в сияющую пропасть, где эхом звенел его голос 'приедешь?', и мне казалось, что стоит только пошевелиться и иллюзия исчезнет.

- Я написал Габриэлю письмо, что ухожу и всё кончено. Не смог сказать в глаза. Всё так запуталось. - Его приглушённые всхлипы били по моим натянутым нервам. - Ты правда приедешь?

Я провёл в Де-Мойне трое суток. Я боялся хотя бы на минуту выйти из пустой пыльной квартиры, под завязку наполненной воспоминаниями, от которых хотелось лезть на стену. Моё сердце останавливалось от любого шороха. Оно истекало кровью целых три дня и три ночи, прежде чем я заставил себя покинуть Де-Мойн. Прежде чем осознал, что он не вернётся. Что он не покидал Базель и не отвечает на мои звонки, потому что всё это было ошибкой.

Тогда я решился позвонить Гэбу. Чёрт возьми, они оба меня просто игнорировали! Мне стало ясно, что Гэб обо всём узнал. Ревность питала их страсть, а я горел в этом огне в качестве так и не смирившегося 'бывшего'.

Я сказал себе, что это конец, просто мне нужно было увидеть их вместе, посмотреть в глаза Гэбу и удостовериться, что он даёт ему то, чего я дать не в состоянии. Я должен был знать, что Дэйви счастлив. Но Гэб как всегда поставил шах и мат моим планам. Он исчез вместе с Дэйви и не выходил на связь целых два года. Достаточно времени, чтобы успокоиться. По крайней мере, я так думал до того, как получил сообщение от Гэба и примчался в Де-Мойн.