Заговор «красных маршалов». Тухачевский против Сталина - Минаков Сергей Игоревич - Страница 18

Однако отмалчивался Тухачевский, видимо, недолго. Ознакомившись со слов офицеров с фактами разложения армии, непослушания, недисциплинированности солдат, что было ему неведомо в плену, в узком офицерском кругу Тухачевский выразил свое вполне определенное отношение к революции и охваченным ею солдатам, назвав их «сволочью». Но при этом он достаточно ясно дал понять своим однополчанам-офицерам, что найдет способ обуздать эту «сволочь» и «что он, Тухачевский, готов пари держать, что через два года он будет командовать этой сволочью и что она будет ходить туда, куда он ее погонит, как ходила при царе»²⁶⁵. И Тухачевский уже тогда начал реализовывать свои намерения.

«В России – революция, – еще одно анонимное свидетельство о поведении будущего маршала после возвращения из плена. – Тухачевский внимательно следит за событиями, очень интересуется литературой о французской революции, зачитывается описаниями уличных боев…В интимных разговорах с полковыми товарищами он (т. е. Тухачевский) проявляет некоторое увлечение революцией, – вспоминал анонимный свидетель, – но внешне остается тем же строго дисциплинированным гвардейским офицером»²⁶⁶, хотя и «принимал участие в работах пресловутого полкового комитета…»²⁶⁷. Таким образом, Тухачевский не все время отмалчивался, хотя, видимо, первоначально это было так. Вскоре он стал заметен как «активист» полкового комитета. На первый взгляд, странно, что капитан Типольт хранит по этому поводу полное молчание. В советские времена, когда были опубликованы его воспоминания о Тухачевском, сведения о работе будущего маршала в полковом комитете были бы крайне уместны. Они могли свидетельствовать о революционной активности Тухачевского еще до вступления в Красную армию.

Скорее всего, его умолчание об этом (или «вымарывание» части текста его воспоминаний цензурой) было обусловлено идейно-политическим соображениями. Об участии Тухачевского в работе полкового комитета гвардии Семеновского полка в советские времена, после его реабилитации, полагали неуместным упоминать, поскольку этот полковой комитет был эсеровским и антибольшевистским. Следовательно, Тухачевский активно сотрудничал с эсеровским (по партийному составу), антибольшевистским полковым комитетом. Впрочем, он и сам в своей автобиографии 20-х гг. вскользь упоминал о своих первоначальных «эсеровских увлечениях», до поступления на советскую службу и вступления в РКП(б)²⁶⁸. Сохранились и иные сведения о поведении Тухачевского в это время.

По свидетельству капитана Ю.В. Макарова, офицеры начали покидать полк после последнего полкового праздника. «А через 21 день, – вспоминал он, – наш старый Петровский корабль пошел ко дну. 12-го декабря двинулось домой, в Петроград, все, что от него осталось, несколько офицеров, человек 30 солдат и полковое знамя»²⁶⁹. Однако капитан Макаров ошибается. Его самого к последнему полковому празднику в боевом составе полка уже не было, и поэтому он не мог знать точно, когда боевая часть полка, находившаяся на позициях в Галиции, прекратила свое существование. Все сказанное им выше, он сообщал с чужих слов.

Согласно полковым документам полк в своем «фронтовом составе» продолжал существовать и после 12 декабря 1917 г. 27 ноября в полк после излечения от ран прибыл капитан Чистяков, назначенный временно командующим 8-й ротой²⁷⁰. Однако к концу месяца офицеры начали действительно покидать полк. К 29 ноября из полка уехал штабс-капитан Кукуранов²⁷¹. 10 декабря полк оставил и уехал в Петроград командир полка полковник А.В. Попов²⁷², передав командование полком своему помощнику полковнику Н.К. Эссену²⁷³. Уход полковника Попова, вероятно, был обусловлен упразднением декретом новой власти чинов и званий и в связи с этим началом новой кампании по выборам комсостава полка. 11 декабря командиром полка большинством голосов был избран полковник Эссен²⁷⁴. 12 декабря начались выборы батальонных командиров, а с 13-го – ротных²⁷⁵. К 16 декабря 1917 г. выборная кампания завершилась. 27 декабря 1917 г. был подписан приказ по военному ведомству № 68 о расформировании фронтовых частей, в том числе л-гв. Семеновского полка, и переводе всех полковых офицеров в Петроград, в Резервный Гвардии Семеновский полк. На основании соответствующего приказа по полку № 12 от 10 января 1918 г. все остававшиеся в полку офицеры переводились в Петроград в Резервный Гвардии Семеновский полк²⁷⁶. Отъезд большинства из них датируется 21 января 1918 г.²⁷⁷

«Тухачевский, – по свидетельству уже упоминавшегося ранее «анонима», – все время оставался на фронте… и только после объявления демобилизации уехал в Москву»²⁷⁸. Это подтверждается официальными полковыми приказами. Полковой приказ № 49 от 9 февраля 1918 г. гласил: «…семеновцев: начальника команды конных разведчиков барона А. Типольта и командира 9-й роты М. Тухачевского, находящихся в отпуске на основании приказа по военному ведомству от 27.12. (1917) за № 68, перевожу для несения службы Гвардии в Семеновский резервный полк первого как категориального, а второго как бежавшего из плена»²⁷⁹. Таким образом, оба офицера убыли из полка 27 декабря 1917 г. в соответствии с упомянутым выше приказом по военному ведомству о демобилизации фронтовой части полка. Они были отозваны из отпуска и переведены в Гвардии резервный Семеновский полк 9 февраля 1918 г. в связи с полной и окончательной ликвидацией «боевой», фронтовой части полка²⁸⁰ и декретом Советской власти «Социалистическое отечество в опасности», датированным 22 февраля 1918 г. (по «новому стилю», т. е. 9 февраля «по старому стилю»). Декрет приостанавливал демобилизацию армии в связи с германским наступлением. Сам же Гвардии резервный Семеновский полк приказом Наркомвоенмора, с 10 февраля 1918 г. переименовывался в «полк по охране Петрограда» в составе новой Красной армии.

В воспоминаниях о Тухачевском его сестры, Е.Н. Арватова-Тухачевская и О.Н. Тухачевская, сообщали: «Он вернулся к нам зимой, примерно в декабре²⁸¹…Мы остались в тот год на зиму в деревне (в селе Вражеском Пензенской губернии)…В этот приезд он ежедневно занимался с нами, и весь месяц, который он прожил тогда во Вражеском, прошел незаметно и весело, и помню, как нас огорчило его решение снова уехать. Предполагаю, что он уехал в начале января»²⁸². В другом месте своих воспоминаний сестры уточняли: «…В январе 1918 г. Миша опять оставил нас – уехал в Москву»²⁸³. Сестры свидетельствуют, что Тухачевский провел во Вражеском примерно месяц, до начала января. Но, согласно уточненным, приведенным выше официальным сведениям, содержащимся в полковом приказе, Тухачевский отправился в отпуск домой, в с. Вражеское в Пензенскую губернию только 27 декабря 1917 г., а добраться туда смог – вряд ли ранее начала января 1918 г. Сознательно или случайно (прошло все-таки много времени) сестры ошиблись на месяц. Если он пробыл, как утверждают его сестры, дома месяц, то, следовательно, уехал из Вражеского не ранее начала февраля 1918 г., вероятно, 9 февраля 1918 г.

Таким образом, после побега из плена Тухачевский вернулся на фронт, стремясь по-прежнему нести службу, и покинул полк в числе последних «старых» полковых офицеров, отказавшись вступать в ряды формировавшейся новой «Социалистической армии»²⁸⁴.

Обычно, считают, что боевой опыт подпоручика Тухачевского в годы Первой мировой войны невелик: он пробыл на фронте с 2 августа 1914 г. по 19 февраля 1915 г. (6,5 месяца), а затем – с 20 ноября по 27 декабря 1917 г. (немногим более 1 месяца). Всего, таким образом, весь фронтовой опыт Тухачевского составлял около 8 месяцев. А как же другие офицеры-семеновцы, отправившиеся на фронт одновременно с Тухачевским?

Из 63-х офицеров, отправившихся на фронт 2 августа 1914 г., 41 офицер (65 %) к марту 1915 г. безвозвратно выбыли из личного става полка. В их числе 18 убитых или смертельно раненых к 23 февраля 1915 г., 19 – к этому же времени по различным причинам (в основном по ранению и по болезни) не возвратившиеся в полк и на фронт (частично оказавшиеся в армейских, корпусных и дивизионных штабах), а также 2 офицера (полковники Цвецинский фон-Тимрот 1-й), переведенные в армейские части командирами полков. Всего, таким образом, около 35 %.