Королевские милости - Лю Кен - Страница 57

Мата не мог полностью согласиться с Куни: храбрость женщин ни в коей мере не может сравниться с отвагой мужчин! – но заметил, что даже солдаты Намена внизу, на земле, притихли и выглядели потрясенными: возможно, вспоминали матерей, сестер и дочерей, оставшихся в далеком Ксане, и спрашивали себя, что здесь делают. «Если такова часть плана Куни, направленного на подрыв морали армии Намена, то как стратегу ему нет равных».

– Но вот что я вам скажу: меня нисколько не удивляет, что Намен так напуган. – Знакомая насмешка и бравада снова зазвучали в голосе Куни. – Ведь они так похожи, старина Намен и дитя Ириши: обоим нужна сказка на ночь.

Ответом ему был взрыв хохота, от которого содрогнулись стены Дзуди. Люди Куни и Мата мгновенно подхватили новую тему и принялись ее радостно и весьма творчески развивать.

Десять мертвых тел, упавших с неба, произвели такое впечатление на воинов Намена, что больше никто не вызвался подняться в воздух, чтобы сразиться с Мата, который продолжал размахивать На-ароэнной и Горемау. Офицеры старались оказаться подальше от своего генерала, чтобы не видеть его наполненных болью и гневом глаз.

Подождав ровно столько, сколько требуется, чтобы чай остыл в чашке, Куни показал барабанщикам и трубачам, что пора играть победную песнь. В лагере Намена царила тишина – там смирились с поражением.

Когда Мата медленно и мягко опустился на землю в городе, со всех сторон зазвучали приветственные вопли:

– Маршал Кокру!

На южном горизонте и в самом деле появилась огромная туча пыли, которая полностью скрыла дорогу в Дзуди. Сквозь пыль, как сквозь туман, едва проступали мчавшиеся галопом всадники и кроваво-красное знамя Фина Цзинду, маршала Кокру.

– А вот и кавалерия! – крикнул Куни, когда Мата высвободился из упряжи змея. – Твой дядя пришел с армией, чтобы положить конец осаде Дзуди. Мы победили!

Мата схватил Куни за руки и прижал к себе в медвежьем объятии. Пораженный глубиной своих чувств, целое мгновение он не знал, что сказать, потом проговорил:

– Брат, мы с тобой это сделали: остановили армию империи.

– Да, брат, и для меня было честью сражаться рядом с тобой.

– Откройте ворота! – крикнул Мата. – Мы атакуем вместе с маршалом и сотрем Намена в порошок!

Это была настоящая бойня. Имперская армия пала точно стадо овец, окруженное со всех сторон волками. Солдаты побросали все: оружие, золото, доспехи, запасную обувь – и, подстегивая коней, обратились в бегство. Несколько сотен утонули, пытаясь перебраться через Лиру в перегруженных телегах и фургонах. Оставив Кого Йелу следить за порядком в городе, Куни и Мата повели своих людей в погоню за неприятелем, и города, расположенные вдоль берега Лиру, снова вывесили флаги мятежа.

Армия Кокру взяла в осаду Диму, последнюю имперскую крепость к югу от реки Лиру.

Поскольку воспоминания о злополучном правлении короля Хуно еще были свежи в памяти горожан, старейшины решили рискнуть и встать на сторону империи, а некоторые жители даже вызвались помочь имперской армии защищать стены Диму.

Мата Цзинду объявил, что за каждый день сопротивления позволит своим солдатам грабить город на день больше и казнить по сто известных горожан, когда Диму падет. К сожалению, его угроза не возымела предполагаемого действия и население продолжало поддерживать солдат Намена. Жители с еще большим рвением выступили против мятежников.

Кроме того, пришло известие, что маршал Марана направляется на кораблях в сторону пролива Аму и что у него их целая армада. Таким образом, если защитники города продержатся достаточно долго, осада Диму будет снята.

– Твоя угроза была не самым мудрым поступком, – сказал Куни. – Вполне понятно, почему после всего, что им удалось пережить при Криме, жители Диму не хотят снова присоединяться к мятежу.

– Брат, Диму всегда входил в состав Кокру, – возразил Мата. – То, что эти люди встали на сторону империи и выступили против нас, освободителей, пришедших с их родины, показывает, что их развратила империя. Предателей следует очистить их собственной кровью.

Когда у Мата было такое настроение и он произносил речи, полные абстракций, Куни спорить с ним не любил. В своей ненависти друг порой становился слишком уж безжалостным и чрезмерно гордым и порой видел мир вокруг себя в наводящих ужас кровавых красках.

Поскольку они пришли к Диму по суше, Мата и Куни не были готовы к сражению на воде и не имели боевых кораблей. У них не оставалось иного выхода, кроме как отдать побережье и устье реки Лиру имперскому флоту, так что их осада Диму получилась не полной. Намен продолжал доставлять на пристань города продовольствие и все необходимое, а имперские корабли патрулировали Лиру, раздражая солдат мятежной армии, находившихся на берегу.

– Будь у меня пятьдесят тысяч человек, – пробормотал Мата, – я бы заставил каждого взять мешок с песком и пройти вверх по реке. Мы бы построили дамбу за один вечер, а потом спокойно подошли к кораблям, застрявшим на высохшем дне, точно рыба, выброшенная на берег, и научили их солдат хорошим манерам.

– Если бы у тебя было пятьдесят тысяч солдат, – заявил Куни, – они смогли бы перелезть через стены Диму, просто встав друг другу на плечи. Думаю, сложный план с дамбой тебе бы просто не потребовался.

Он усмехнулся, и Мата весело расхохотался.

– Тут ты прав. Самый лучший путь – прямой и не слишком сложный.

И так день за днем Мата направлял своих солдат в атаки на Диму, не давая горожанам возможности перевести дух, а кроме того, нанял крестьян с окрестных ферм в помощь землекопам, которые делали подкопы под стенами города.

– Клянусь близнецами, у меня спина отваливается. – Дафиро высыпал из корзины землю со дна ямы в кучу на краю и сел. – Мне нужно отдохнуть, я устал копать. Рат, посиди со мной немного.

Рато тоже высыпал землю и посмотрел на брата, но ничего не сказал, а молча отправился назад в яму.

– Да что с тобой такое? – удивился Дафиро в следующий раз, когда Рато появился с новой корзиной, наполненной землей. – Разве можно столько работать без отдыха? Послушай, братишка, Крима больше нами не командует, а герцог Гару не прикажет выпороть, если мы немного передохнем.

– Я не могу отдыхать, пока работает генерал Цзинду.

Дафиро прикрыл от солнца глаза рукой и посмотрел на стены Диму. Там возвышался над всеми остальными Мата Цзинду, прикрывая своих людей от стрел защитников города, стоявших на бастионах, гигантским щитом. Великан занимался этим все утро и весь день и ни разу не остановился, чтобы отдохнуть, даже когда один отряд сменил другой.

– Неужели он никогда не устает? – удивился Дафиро.

– Генерал Цзинду похож на ожившего древнего богатыря.

– В последнее время я только и слышу от тебя «генерал Цзинду то», «генерал Цзинду это». Может, попросишься к нему в младшие братья?

– Да ладно тебе, Даф, не говори глупости, – рассмеялся Рато.

– Он благородного происхождения, как и все остальные, – заявил Даф. – Ты разве забыл, во что превратилась наша жизнь, когда Хуно стал королем?

– Генерал Цзинду не Хуно Крима! – отрезал Рато, да так яростно и жестко, что Дафиро решил не спорить. – Он показывает всем пример, и я скорее умру, чем разочарую его. Буду продолжать копать до тех пор, пока не обрушатся стены или он сам не скажет мне, что пора остановиться. Мы должны захватить Диму до того, как сюда прибудет имперская армада.

Дафиро вздохнул и неохотно стал снова копать.

На десятый день им удалось обрушить стены Диму.

Мятежники ворвались в город и, не зная жалости, покончили с остатками имперской армии. Намен и несколько сотен его самых верных людей сражались всю ночь точно загнанные в угол крысы, но сумели лишь добраться до доков, где их подобрало имперское судно и доставило в Димуши, где они были в безопасности.