Нежные юноши (сборник) - Фицджеральд Фрэнсис Скотт - Страница 48

– Роджер, – отрывисто говорила она, – прости меня, я вела себя как последняя дура!

Он холодно кивнул.

– Все в порядке, – ответил он. Затем, выдержав паузу: – Я подписал договор – на огромную сумму!

Она быстро повернулась к нему:

– Так у тебя получилось?…

Затем, после минутного раздумья:

– И я смогу купить новое платье?

– Платье?! – Он отрывисто рассмеялся. – Ты сможешь купить хоть дюжину сразу! Один этот договор принесет нам сорок тысяч в год! Это одна из крупнейших фирм на Западе.

Она изумленно посмотрела на него:

– Сорок тысяч?

– Да.

– Черт возьми! – И затем потише: – Я о таком даже и не мечтала…

И она снова задумалась.

– Мы сможем купить дом как у Джорджа Томпкинса?

– Мне не нужен магазин антикварных безделушек.

– Сорок тысяч! – еще раз повторила она и затем мягко добавила: – О, Роджер…

– Да?

– Я никуда не поеду с Джорджем Томпкинсом.

– Я бы все равно тебе не позволил, даже если бы ты захотела, – ответил он.

На ее лице появилось негодование.

– Вообще-то мы с ним запланировали прогулку на этот четверг еще неделю назад.

– Сегодня не четверг.

– Четверг.

– Сегодня пятница.

– Роджер, ты сошел с ума! Ты что же, думаешь, я не знаю, какой сегодня день?

– Сегодня не четверг, – упрямо повторил Роджер. – Взгляни!

И он сунул ей под нос газету.

– Пятница! – воскликнула она. – Но это ошибка! Это старая газета. Сегодня четверг!

Она закрыла глаза и попробовала сконцентрироваться.

– Вчера была среда, – решительно заявила она. – Прачка приходила вчера. Это я знаю точно.

– Но, – с улыбкой возразил Роджер, – посмотри на газету! Здесь не может быть никаких сомнений.

С выражением непонимания на лице она встала с постели и начала искать свою одежду. Роджер ушел бриться в ванную. Минутой позже он вновь услышал скрип пружин матраса. Гретхен вернулась в постель.

– Что такое? – осведомился он, выглянув из ванной.

– Мне страшно, – дрожащим голосом прошептала она. – Мне кажется, что с моими нервами не все в порядке. Я не могу найти свою обувь.

– Обувь? Ею уставлен весь шкаф!

– Я тоже так думала, но сейчас там ничего нет! – Она побледнела от страха. – О, Роджер!

Роджер присел к ней на постель и полуобнял ее.

– О, Роджер, – всхлипывала она, – что со мной случилось? Сначала эта газета, а теперь обувь. Помоги мне, Роджер!

– Я вызову врача, – сказал он.

Он безжалостно подошел к телефону и снял трубку.

– Кажется, телефон не работает, – произнес он через минуту. – Я пошлю Биби.

Через десять минут в комнату вошел доктор.

– Мне кажется, что со мной случилось что-то серьезное, – взволнованно поведала доктору Гретхен.

Доктор Грегори присел на краешек постели и взял ее за руку, чтобы проверить пульс.

– Кажется, сегодня это просто витает в воздухе.

– Я проснулась, – испуганным голосом продолжала Гретхен, – и обнаружила, что потеряла целый день. У меня была назначена прогулка с Джорджем Томпкинсом…

– Что? – удивленно воскликнул доктор, а затем рассмеялся: – Джордж Томпкинс вряд ли выйдет на прогулку еще много-много дней.

– Он уехал? – заинтересованно спросила Гретхен.

– Он поехал на Запад.

– Неужели? – воскликнул Роджер. – Наверное, с чужой женой?

– Нет, – ответил доктор Грегори. – У него произошел нервный срыв.

– Что? – в один голос воскликнули Роджер и Гретхен.

– Он просто-напросто обмяк и упал в обморок, принимая холодный душ.

– Но ведь он всегда рассказывал о своей безмятежной и уравновешенной жизни, – сказала Гретхен. – Это все время крутилось у него на языке!

– Знаю, – сказал доктор. – Он бормотал об этом все утро. Я думаю, что эта мысль и выбила его из колеи. Вы знаете, он слишком напряженно над этим трудился.

– Над чем? – спросил ничего не понимающий Роджер.

– Над поддержанием равновесия в своей жизни. – Он повернулся к Гретхен: – Все, что я могу рекомендовать вам, леди, это отдых, хороший отдых. Если вы пару дней просто отдохнете дома и хорошенько выспитесь, вы станете свежей как огурчик. Вероятно, вы тоже на чем-нибудь зациклились.

– Доктор, – хрипло попросил Роджер, – не могли бы вы осмотреть и меня? Не кажется ли вам, что и мне нужен отдых или что-то в этом роде? Последнее время я слишком много работал.

– Отдых? – Доктор Грегори рассмеялся и изо всех сил хлопнул его по плечу. – Мой мальчик, да вы в жизни не выглядели лучше!

Роджер быстро отвернулся, чтобы спрятать улыбку, и подмигнул чуть криво висевшему на стене спальни фотопортрету мистера Джорджа Томпкинса.

Как известно, территория штата Нью-Джерси частично находится под водой, а частично – под неусыпным надзором властей. Местами по ней разбросаны цветущие уголки, усеянные старомодными каркасными особняками с широкими тенистыми верандами и выкрашенными в красный качелями на лужайке. Вполне возможно, что на самом широком и тенистом крылечке все еще висит забытый после теплых деньков гамак, слегка покачивающийся под средневикторианским ветерком.

Появляясь у подобных достопримечательностей прошлого века, туристы останавливают автомобили, некоторое время все оглядывают, затем бормочут: «Ну-с, слава богу, этот период уже сменился каким-то другим» – или же говорят: «Н-да, в этом доме конечно же куча залов, тысяча крыс и одна ванная, но есть здесь какая-то особенная атмосфера…»

Турист надолго не задерживается. Он едет дальше, смотреть елизаветинскую виллу из прессованного картона, или ранненормандскую мясную лавку, или ренессансную голубятню, потому что на дворе двадцатый век и дома в викторианском стиле уже вышли из моды, как и творения миссис Хамфри Уорд.

Гамак с дороги не видно; в этом гамаке иногда лежит девушка, и сегодня был как раз такой день. Девушка спала, не обращая никакого внимания на окружавшие ее эстетические кошмары вроде стоявшей посреди залитой солнцем лужайки каменной статуи Дианы с идиотской улыбкой.

Эта картина прямо-таки сочится желтизной: все вокруг из-за солнечного света приобрело желтоватый оттенок, и сам гамак был ядовито-желтым, какими обычно и бывают гамаки, и светлые волосы девушки, разбросанные по сетке, казались даже ярче, чем сам гамак.

Девушка спала, плотно сжав губы и положив руки под голову, как и положено юным девушкам. Грудь ее слегка вздымалась и опадала, гамак от этого слегка покачивался.

Ее имя – Амантис – было ничуть не менее старомодным, чем дом, в котором она жила. К сожалению, на этом все ее связи со средневикторианской эпохой внезапно обрываются.

Если бы это было кино (а я конечно же надеюсь, что этот рассказ когда-нибудь станет фильмом), я потратил бы на девушку хоть тысячу метров пленки; я дал бы крупный план и показал бы яркую впадинку у нее на затылке, пониже волос, и мягкие полутона на ее щеках и руках; мне нравится представлять себе, как она спит – совсем как вы, когда вы были молоды! А потом я нанял бы какого-нибудь Израэля Глюкоуза, чтобы он написал какую-нибудь чушь для титров, за которыми пошла бы новая сцена; она разыгралась вдалеке, где-то там, на дороге.

В движущемся автомобиле сидел джентльмен-южанин, а рядом с ним – его верный слуга. Джентльмен, невзирая ни на что, держал путь в Нью-Йорк; путешествие несколько осложнялось тем обстоятельством, что верхняя и нижняя части автомобиля не совсем плотно прилегали друг к другу. По правде говоря, пассажирам время от времени приходилось останавливаться, выходить из автомобиля и устанавливать съехавший кузов обратно на раму, чтобы затем продолжить движение, слегка подрагивая в невольном унисоне с дрожью мотора.

Если не обращать внимания на отсутствие дверцы в задней части машины, можно было подумать, что это транспортное средство было создано на самой заре эры машин. Автомобиль был покрыт пылью дорог восьми штатов, капот его украшали внушительного размера неисправный тахометр и грязный флажок, на котором значилось: «Город Тарлтон, штат Джорджия». В далеком прошлом кто-то начал было красить капот желтой краской, но, к несчастью, в самый разгар работы куда-то убыл по срочному делу, да так и не вернулся.